Барон - Социальная и религиозная история евреев - 8 - Философия и наука

По большей части светская поэзия никак не сочеталась с благочестивыми молитвами и песнопениями, что осознавали и главы общин, и рядовые их члены. Во многом это понимание проистекало из глубоких философских изысканий, в которых созерцание как таковое уравнивалось с религиозным погружением в бесконечность. Галеви сформулировал новую идею устами еврейского персонажа, который уверял хазарского царя: «Тому, кто ищет чистоты души и мысли в подлинном познании или душевного очищения в молитве, вредят [грубая, обильная пища и вино] общество женщин и презренных людей, любовная лирика и песни». В пространном послании, которое приписывается Маймониду и адресовано, вероятно, его любимому ученику Йосефу ибн-Акнину, поведение во время молитвы истинно набожного человека описывается так: «Молящемуся надлежит обращаться к Господу стоя, с радостью в сердце, с простертыми руками, его органы речи произносят слова, а все прочие органы трепещут. Он не должен прерываться для пения приятных мелодий... пока не удостоверится, что душа его погрузилась в мир познания... и это убережет его от всех помех, доступных чувствам»[1].