Элиаде - Избранные сочинения-5 - Шаманизм

Для своего времени монография Элиаде явилась неформальной энциклопедией шаманистических верований и магических практик. По обилию привлеченного материала шаманизм действительно впервые охвачен во всей его полноте, и исследование остается уникальным обобщением, хотя, как уже было сказано, не все специалисты-этнографы принимают его без оговорок.

 

Во многом изменилась и исследовательская база, позволяющая не только по-новому оценить сохранившиеся «пережитки» шаманства, но и пересмотреть привычные источники «шамановедения», а также свойственные ему исследовательские стереотипы, при которых этнографические, фольклористические, религиоведческие, культурно-исторические аспекты шаманизма поступали в ведение различных научных дисциплин.

 

Пер. с фр. А.А. Васильевой, Н.Л. Сухачева

Отв. ред. Е.С. Новик

Вступит, статья и коммент. Н.Л. Сухачева

М.: Ладомир. — 552 с.

ISBN 978-5-86218-523-2

 

НА. Сухачев. Экстаз как экзистенциальный принцип в метафизике Элиаде

 

 

Исследование Мирчи Элиаде «Шаманизм и архаические техники экстаза» (1951) обобщило под своеобразным углом зрения почти все, что к моменту его появления было известно о шаманстве. Книга переведена на итальянский (1953), немецкий (1957), испанский (1960) и английский (1964; переизд. 1974)[1] языки. С английского перевода осуществлены также японское (1974 — переводчик Икиро Хори) и русское издание «Шаманизма...»[2]. Ранее в переводе с французского оригинала на русском языке опубликованы гл. VTH и ХШ книги[3], которые здесь и воспроизводятся с незначительными изменениями.

 

Публикуемый труд все еще привлекает внимание не только специалистов-этнографов (правда, далеко не однозначно оценивающих его содержание), но и более широкого круга читателей. В «Шаманизме...», который непосредственно примыкает к парижским монографиям Элиаде — «Техники йоги» (1948), «Трактат по истории религий» (1949) и «Миф о вечном возвращении» (1949), варьируется та же концепция иерофании в Истории, соотнесенная с Космосом (не смешивать с профанизированной «историей», ему противостоящей), на материале если не «демонических», то «примитивных» идеологий, уравненных автором с самыми утонченными религиозными переживаниями. Вместе с тем данная монография предваряет тематику более поздних его обобщений, охватывающих традиционные обычаи и верования, таких как «Образы и символы» (1952), где внимание сконцентрировано на магии, «Мистическое рождение» (1959), где рассматриваются обряды инициации, и «Ностальгия по истокам» (1971), в которой осмысливается методология истории религий.

Тема была заявлена в статье «Проблема шаманизма» (1946), а впоследствии подытожена в обзоре «Современные работы по шаманизму» (1961), где анализируются публикации, вышедшие до 1960 г., и в энциклопедии по истории религий[4].

 

При беглом знакомстве концепция Элиаде воспринимается как вариация на сюжет «паншаманизма» («Единственный континент, где шаманизм встречается редко, — Африка»)[5]. Невольное подозрение в приверженности к «пан-шаманизму», которое вызывала (и продолжает вызывать) его монография о «техниках экстаза», ничуть не соответствует ни пафосу, ни содержанию книги. Более того, Элиаде пытается оградить «шаманизм в строгом смысле слова» от широкого его понимания, от паншаманизма. Наряду с этим он старается последовательно различать, с одной стороны, собственно «шаманистичес-кие мировоззрения и техники» в качестве своего рода интеллектуального приема, целенаправленно ориентированного на поддержание «священного» и преодоление «профанного», а с другой стороны, — внешне напоминающие их случаи «одержимости», неконтролируемой экзальтированности, ведовства, «предвещательства», боговдухновенности.

 

По ходу исследования Элиаде не всегда удается удержаться на незримой грани им же намеченного различия — захлестывает масса излагаемого материала, отвлекает внимание его «магическая» фактурность. Кроме того, рассматриваемое множество исторических традиций трактуется автором как своеобразный метатекст, позволяющий осмыслить некую якобы от «истоков» заложенную в нем символику в понятиях столь же извечной духовности, воспринимать ее в качестве древнейшего опыта преодоления человеком ограниченных условий своего существования и приобщения к космическому началу. И все-таки на монтажных швах его обширной «компиляции» встроены наблюдения и выводы, еще не утратившие актуальности ни в контексте современных исследований шаманизма, ни в кругу проблем, затрагивающих онтологию и развитие религиозного мировосприятия как такового. Последнее же есть проявление определенных интеллектуальных структур, укорененных как в индивидуальном сознании, так и в социальных институтах (точнее, «открытых» и закрепленных ими).

 

Разумеется, не все наблюдения и выводы Элиаде оправданы и приемлемы, особенно в сравнительно-историческом освещении рассматриваемого им явления духовной культуры, на что монография о шаманистических традициях «по всему свету» нацелена самим содержанием (и такая ориентация оговорена в предисловии к книге). Но так или иначе авторский текст побуждает к размышлениям. А чтобы они оказались действительно плодотворными, читательская мысль, по моему убеждению, не должна оставаться в плену частных сюжетов, ближайшего контекста.

 

Авторское отношение к рассматриваемой теме, осмысление отдельных ее аспектов и общая трактовка шаманистических верований и «техник экстаза» менее всего обращены на сопоставительное или историко-этнографическое изучение материала. Исследовательский пафос в целом, вопреки заявленному в «Предисловии» рассмотрению в «контексте общей истории религий», в большей мере обусловлен стоической экзистенциальной позицией Элиаде перед угрозой утраты привычных культурных ценностей в годы войны и последующих политических потрясений. В частности, этим пафосом объясняются его настойчивые попытки показать неизменность существования в недрах самой культуры некоего извечного идеала — «совершенного человека».

 

 

Элиаде - Сочинения-1 - Азиатская алхимия