Гарин - Мудрость веков - Классики

Мудрость веков

---

Один из парадоксов истории состоит в том, что семена Кадма, произведенные Западом, взошли на Востоке. Как могло случиться, что страна, издавна окружившая себя «железным занавесом», мало восприимчивая к тому, что происходило за ее пределами, веками предпочитавшая автаркию, культивировавшая мессианство, оказалась столь восприимчивой к «отходам производства» западного духа — утопиям, уравниваниям, революциям, «просвещениям», нигилизму, максимализму, экстремизму, коммунизму, фашизму? Почему западноевропейские идеи, не востребованные европейцами, оказались столь «плодотворны» в стране, настороженно относящейся к «тлетворным влияниям»? — Плодотворны в том смысле, в каком «плодотворно чрево, из которого это выползло»...

 

В  Русофобии  Шафаревич пишет о том, что в Россию социализм был привнесен с Запада. Поэтому, заключает он, это явление  н е р у с с к о е. Шафаревич умалчивает, что для запада социализм был пеной, отходом духовного производства, свидетельством ущербности мышления, примитивизма своихапологетов, а для культурно неразвитой России — передовым учением, светочем и надеждой.

 

Шафаревич умалчивает, что коммунизм не привился на Западе из-за отсутствия почвы, что именно в России нашел хорошо подготовленный чернозем — огромную хтоническую целину. Н е р у с с к и й  социализм потому и смог стать наирусским, что отвечал вековечным сокровенным чаяниям и духу народа, его общинности, соборности, пассивности, враждебности культуре, разномыслию и многообразию жизни.

 

Харьков: Фолио, 2020. — 1007 с. — (Серия "Большой научный проект)

ISBN 978-966-03-8087-5 (Большой науч. проект)

ISBN 97 8-966-03-8876-5

 

• От Филофея до Петра
• От нигилистов до социалистов
• Александр Герцен
• Славянофилы
• Лев Толстой
• Федор Достоевский
• Константин Леонтьев
• Владимир Соловьев
• Николай Федоров. Дайджест (по Ю. А. Карабчиевскому)
• О русском менталитете
• На излете

• Пролог: НЕИСЧЕРПАЕМЫЙ ГОГОЛЬ
• Глава 1. ЛИЧНОСТЬ
  • Два Гоголя?
  • Портрет художника
  • Ничто человеческое
  • Нарцисс и пан
  • Нонконформист
  • Скрытность и исповедальность
  • «Русский Паскаль»
  • Болезнь
  • «Любовь» Гоголя
  • Вера
  • Русь! Русь! Вижу тебя
• Глава 2. ТВОРЧЕСТВО
  • Художник
  • Реалист или абсурдист?
  • Живопись слов
  • Смех
  • «Малые формы»
  • «Ревизор»
  • «Мертвые Души»
  • Хлестаков и Чичиков
  • «Переписка с друзьями»
  • Тайны второго тома «Мертвых Душ»
  • Из «Авторской исповеди»
  • «Размышления о божественной литургии»
  • Эпилог: стук времени, уходящего в вечность

• Глава 1. ЖИЗНЬ
  • Дела семейные
  • Дела европейские
  • Снова в России
  • Любовь роковая
  • Последние годы
  • Взыскующий благодати
• Глава 2. ПОЭЗИЯ
  • Мировые филиации
  • Поэт вещей души
  • Поэт-философ
  • Пейзажи в стихах?
  • Любовная лирика
  • Стиль
• Глава 3. ПОЛИТИКА
• Глава 4. ТЮТЧЕВ И РОССИЯ
• Глава 5. ИЗ ТЮТЧЕВИАНЫ
  • Поэтическая Тютчевиана
  • Музыкальная Тютчевиана
• Глава 6. ВРЕМЯ

• Разгадка Толстого: человек
• Творчество — глубокая рана
• Личность
• Художник жизни. Дайджест
• Портрет
• Veritatem dilexit
• Молодой Толстой
• Из истории влияний
• Художник
• Исповедь. Дайджест
• Грандиозная нелепость?
• Теория другой щеки, или Восемьдесят тысяч верст вокруг самого себя
• Смиренны ли апостолы кротости?
• «В чем вера моя?»
• Oeuvre
• «Помещик, юродствующий во Христе...»
• Лев Толстой как зеркало перестройки. Дайджест
• Поэт и чернь С.А
• «Крейцерова соната»
• Мученик и мученица
• Уход
• Мировая совесть?
• Memento mori
• Астапово

• Пролог: ФЕНОМЕН ДОСТОЕВСКОГО
• Глава 1. ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ
  • «Натура моя подлая и слишком страстная»
  • Житие великого грешника
  • Злодейство?
  • Гений и барыш
  • Мистер Микобер
  • Глазами Фрейда
  • «Перерождаюсь...»
  • Всечеловек
  • Nihil Humanium
  • Болезнь?
• Глава 2. МИР ДОСТОЕВСКОГО
• Глава 3. ПОЛИФОНИЯ
• Глава 4. КРОВООБРАЩЕНИЕ МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ
• Глава 5. ПОДПОЛЬНЫЕ ЛЮДИ
  • «...А чтоб мне всегда чай пить»
  • Подполье неисчерпаемо!
• Глава 6. РАСКОЛЬНИКОВ
• Глава 7. МЫСЛЬ НАДОБНО РАЗРЕШИТЬ, ИЛИ ТРАГЕДИЯ ГУМАНИЗМА
  • Проба на духовность
  • Свобода, зло и искупление
• Глава 8. БЕСЫ, ИЛИ ИДЕЯ СЪЕЛА
  • Русская трагедия
  • «Мы провозгласим разрушение...»
• Глава 9. КАРАМАЗОВСКИЙ ЧЕЛОВЕК
• Глава 10. ПЛОДЫ БЕЗБОЖНОЙ «ЛЮБВИ»
• Глава 11. НАДЕЖДЫ, ПОХОЖИЕ НА ОПАСЕНИЯ
  • Прямая речь Достоевского
  • Пророк и обыватель
  • Россия превыше всего
• Глава 12. ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС И ПАДЕНИЕ
• Глава 13. УТОПИЯ ИЛИ АНТИУТОПИЯ?
• Глава 14. ГЛАВНЫЙ НЕРВ ЭПОХИ
• Глава 15. ОБОЛГАННЫЙ ДОСТОЕВСКИЙ
  • Забвение поклонением
  • Чего изволите?

• Глашатай истин вековых
• Пир духа
• Жизнь Соловьева
• Русский Франциск
• Из истории влияний
• Философ-странник
• Универсум и мультиверсум
• Учение о теократии
• София
• «Чтения о богочеловечестве»
• Запад и Восток
• Православие и католичество
• О человеке 
• Оправдание добра» 
• Поэзия Соловьева
• Толстой, Достоевский и Соловьев
• «Три разговора» 

 

Реформы Петра не только открыли окно, но и создали почву для образования новой общественной страты — интеллигенции. Россияне стали ездить на Запад, учиться в Европе, впитывать ее дух. Русские оказались талантливейшими учениками, нередко превосходящими своих учителей: сказалась скрытая духовная мощь великого народа и синдром долгого сдавливания, породивший неимоверную тягу к простору и свету.

 

Не наша беда, что в девственные мозги, страждущие простора и света — и побыстрей! — первыми входили не Данте и Шекспир, не Беркли и Юм, но Бэкон, Кампанелла, Сен Симон, Фурье, Гегель и Маркс — не вершины, а отроги и овраги культуры, не входы в историю духа человеческого, но то, что Г. Флоровский  в  П у т я х    р у с с к о г о  б о г о с л о в и я   именует  выходами  из истории и перечисляет: «просвещение», утопизм, нигилизм, революционность...

 

Русская  интеллигенция  обнаружила  исключительную  способность к идейным увлечениям. Русские были так увлечены Гегелем, Сен Симоном, Фурье, Фейербахом, Марксом, как никто никогда не был увлеченна их родине. Русские не скептики, они догматики, у них всё приобретает религиозный характер, они плохо понимают относительное. Дарвинизм, который на Западе был биологической гипотезой, у русской интеллигенции приобретает догматический характер, как будто речь шла о спасении для вечной жизни. Материализм был предметом религиозной веры, и противники его в известную эпоху трактовались как враги освобождения  народа. Увлечение  Гегелем  носило  характер  религиозного увлечения, и от гегелевской философии ждали даже разрешения судеб православной церкви. В фаланстеры Фурье верили, как в наступление царства Божьего.