Гололоб - Правда и вымысел о 1000-летнем Царстве

В 2010 году издательство «Христианское просвещение» порадовало нас выходом книги Джона Уилмота под названием «Толкование библейских пророчеств о последнем времени». Сама тема книги свидетельствует о том, что ее автор вошел в наиболее спекулятивную сферу библейского учения.

 

В истории богословия нет темы более проблематичной, чем учение о будущих событиях человеческой истории. Хотя три следующих эсхатологических события – Второе Пришествие Христа, воскресение мертвых и  Суд у Белого Престола – не отрицает никто из христианских богословов, содержание этих понятий является предметом острых богословских дискуссий, не прекращающихся доныне.

 

Особенностью книги Джона Уилмота является толкование вопросов эсхатологии в перспективе, отличной от популярного ныне учения диспенсационализма. Как это понимать, как новое видение или возврат к хорошо забытому старому? Тот, кто хоть немного знает об истоках диспенсационализма, будет вынужден согласиться с автором этой книги, что диспенсационализм представляет собой явление относительно новое в христианском богословии, хотя в определенной своей разновидности (а именно в виде теории исторического премилленаризма) он существовал еще в Ранней церкви.

 

Стало быть, эта книга является полемической по своему содержанию, поскольку подвергает сомнению библейские и богословские основания такого солидного учения, как диспенсационализм. Учитывая состав и  количество представителей этой футуристической школы, приходится согласиться с тем, что выступить с критикой данного учения было смелым шагом со стороны английского богослова и баптиста по вероисповеданию.

 

Одесса, Христианское просвещение, 2012

www.books.odessa.ua

 

Введение

Заключение

 

 

Еще одна особенность этой книги: она была написана человеком, который раньше сам был приверженцем диспенсационализма, но в определенный момент своего богословского становления пришел к его отрицанию, причем вполне сознательным образом. Нечто подобное случилось и с автором этих строк. Думая над этим сходством, я пришел к выводу, что диспенсационализм, как и другие заблуждающиеся теории, скрывает от рядовых своих последователей самые неблаговидные или противоречивые свои утверждения, включая и последствия этих утверждений. Людям, не привыкшим рассматривать круг основных библейских понятий в их тесной взаимосвязи, бывает трудно обнаружить такие противоречия.

 

К тому же, диспенсационализм оказался настолько изворотливым в своих толкованиях многих текстов Писания, относящихся к теме эсхатологии, что легко приносил в жертву своей детализации необходимость совершения обобщенных выводов и цельности Божьего управления человеческой историей. Например, он упускал возможность понимания Великой скорби как кульминации всех тех страданий, которые сопровождали Церковь во все время ее земной истории. Поэтому в этой чрезмерно раздутой его детализации было очень легко запутаться непосвященному в данную тематику христианину.

 

Наконец, диспенсационализм создавал из других мнений страшилки, приписывая им то, что они сами отрицали. Например, он считал, что его оппоненты учат тому, что Бог отверг Израиль временно или навсегда по той причине, что тот не узнал своего Мессию. В действительности же, Бог никогда не отвергал Израиля, но отверг лишь путь спасения по делам или заслугам. Поэтому отпадение Израиля от Бога не было безусловным явлением, но обратимым, чему и учит апостол Павел в Рим. 11. Путь возврата к Богу открыт для каждого еврея во все времена, так что ему нет никакой нужды дожидаться конца веков, чтобы уверовать в Евангелие.

 

Когда я впервые встретился с диспенсационализмом в начале 1990-х годов по книгам Эриха Зауэра и Иоганесса Лангхаммера, то принял его за чистую монету. Мне и в голову не приходило задуматься над тем, насколько оправданно с библейской точки зрения разделять «Народ Божий» на Церковь и Израиль. Я не мог тогда поставить этот вопрос ребром, поскольку мне представили это различие в совершенно безобидном виде: мол, это различие нужно понимать в сугубо культурном или национальном ключе. Кто же станет сомневаться в том, что единый Божий народ состоит из различных наций и культур, имеющих свою окраску по ряду второстепенных вопросов? О богословских последствиях этого учения я вообще ничего не знал.

 

Правда, посетив семинар Лангхаммера в Бресте, я впервые услышал трезвый вопрос, на который так и не последовало конкретного ответа: «В какое из воскресений воскреснут новозаветные евреи?» Действительно, относятся ли они к Церкви или к Израилю, к новозаветной диспенсации или к ветхозаветной, получат ли они земные обетования или небесные – сторонники диспенсационализма этого не знают. Однако в то время я не обращал внимания на эти «незначительные затруднения» в теории диспенсационализма.

 

Тогда я вовсе не представлял себе все опасности, содержащиеся в этом учении. Да, и разве могла быть чем-либо опасной для спасения или освящения христианина такая отдаленная от нашего времени дисциплина, как эсхатология в любых ее разновидностях? Лишь со временем я осознал, что могла, например, когда требовала отказаться применять к современным читателям все евангельские поучения Иисуса Христа (!) под хитрым предлогом: «Это относится не к нашей диспенсации». Лично я впервые узнал об этой стороне диспенсационализма, встретившись с толкованием Евангелий такого американского радиопроповедника, как Дж. Вернон МакГи. Так, говоря о Нагорной проповеди, МакГи отрицал не только возможность, но и необходимость исполнения ее заповедей. Когда я познакомился с этим толкованием, я буквально схватился за голову и спросил себя самого: «Почему я об этом ничего не знал раньше?»

 

Оказывается, здесь были задействованы не просто представления о двух этапах во Втором Пришествии Христа и учение о «промежуточном» царстве Божьем, называемом Тысячелетним. Здесь вся история спасения человечества была разбита на ряд независящих друг от друга способов Божественного управления, включая и такие важные для нас вопросы, как спасение и освящение. Действительно, МакГи отметал как ненужное все то, что в четырех Евангелиях противоречило кальвинистскому учению о спасении, относя его исключительно к Израилю времен Тысячелетнего царства. Таким путем кальвинисты отказывались от необходимости даже брать во внимание массу евангельских текстов, противоречащих их учению о спасении.

 

Однако, одно дело – засомневаться в истинности какого-то учения и совсем другое – обосновать его заблуждение библейским и богословским образом. И здесь мне пришлось двигаться в сторону более адекватного понимания данной темы ощупью, не имея под рукой никаких подходящих комментариев. При этом я начал свой отход от выкладок диспенсационализма с альтернативного понимания времени Восхищения Церкви, став мидлтрибуляционистом (сторонником мнения о восхищении Церкви в середине Великой скорби).

 

Тогда я еще не знал, что термин «восхищение» означал в устах Павла не поднятие от земли и уход в небо, а выход на встречу с последующим возвращением назад. Я признал, что Церковь застанет лишь некоторые гонения антихриста, поскольку не знал, что Бог вполне мог сохранить ее и от всеобщих бедствий и судов, как это неоднократно бывало и ранее (спасение семейства Ноя от вод потопа, сохранение израильтян от десяти казней, забота об Илии при всеобщей засухе). Позже я понял, что Церковь пройдет всю Великую Скорбь, поскольку, по словам Христа, гонения и другие бедствия последних времен, грядущие на вселенную, будут предшествовать Пришествию Христа, а не следовать за этим событием.

 

Весь этот путь я проделал без особых колебаний и не опираясь на какие-либо толкования, альтернативные диспенсационалистскому учению. С отказом от буквального понимания Тысячелетнего царства дело обстояло значительно труднее. С этим мнением я встретился лишь в книге Луиса Беркофа «Христианская доктрина», но оно было изложено в ней как-то поверхностно. Помочь мне стать на ноги помогли мои пацифистские убеждения, отличавшие новозаветную Церковь от Израиля времен Тысячелетнего царства самым радикальным образом.

 

Представить себе возврат к однажды и навсегда отложенному в сторону принципу «око за око» было для меня святотатством. Я всю жизнь боролся за утверждение тезиса об отличии Церкви от государства, даже самого богоугодного, что, как только узнал об этом возврате (кстати, почему-то не сразу), понял, что здесь что-то не то. Когда же мне сказали, что в отстроенном храме Богу снова станут угодны жертвоприношения, я не мог воспринять это как откровенное оскорбление того дела, которым были всю свою жизнь заняты апостолы Христа, особенно Павел.

 

Теперь мне стало понятно, что и мои прежние сомнения относительно возможности сосуществования в Тысячелетнем царстве людей с разными природами (в обычных, т.е. смертных телах и в телах, преображенных в результате воскресения и даже восхищения, т.е. бессмертных) были оправданы. Мнения даже самих диспенсационалистов разделись по этому вопросу: одни считали, что Церковь будет править с Христом тысячу лет на небе, т.е. у Христа будет сразу два престола (небесный и земной), другие верили, что она будет находиться на земле и царствовать вместе с Израилем, хотя в этом случае трудно было представить себе присутствие греха и смерти в преображенных телах тех, кто входил в состав Церкви.