Вебер - Хозяйство и общество - Tом IV Господство

Перед вами — четвертый, заключительный том «Хозяйства и общества». Работы, составившие этот том, были написаны (в основном, за исключением двух последних материалов) перед Первой мировой войной и предназначались для многотомного издания «Основы социальной экономики». При жизни Вебера они не были опубликованы, и автор предполагал их переработку. Но смерть не дала ему осуществить свои планы. Впервые эти работы увидели свет в посмертном издании «Хозяйства и общества», осуществленном вдовой автора Марианной Вебер.

 

Именно оно легло в основу последующих немецких изданий, в том числе и последнего, под редакцией Й. Винкельмана, с которого преимущественно и делался русский перевод. Подробно о драматической истории «Хозяйства и общества» можно прочитать во вступительной статье редактора русского издания в томе первом и в его же предисловиях ко второму и третьему томам. Здесь же целесообразно сосредоточиться на характеристике самих работ, вошедших в этот том.

Господство в самом общем смысле, не связанном с его конкретным содержанием, является одним из важнейших элементов действия общности. Хотя господство имеет место не во всяком таком действии, оно все же играет важную роль в большинстве типов действия, даже там, где на первый взгляд кажется отсутствующим. Например, в языковых общностях. Скажем, объявление какого-нибудь диалекта по приказу властей рабочим языком канцелярий может сыграть решающую роль в образовании крупных общностей, спаянных единым литературным языком (например, Германия). Или, наоборот: политическое разделение фиксирует уже существующую языковую дифференциацию (Голландия и Германия), а господство, на практике осуществляемое в школе, окончательно и на глубочайшем уровне закрепляет тип и перевес официального школьного языка. Все без исключения области действия общности демонстрируют самое глубокое влияние структур господства. В подавляющем большинстве случаев именно господство и способ его реализации есть то, что рождает из аморфного действия общности рациональное обобществление, если же этого не происходит, все равно именно структура господства и ее развертывание формируют действие общности, однозначно определяя его ориентацию на некую цель. Особенно существенную роль факт господства играет в наиболее важных с экономической точки зрения структурах прошлого и настоящего — в землевладении, с одной стороны, и крупном капиталистическом производстве — с другой.

 

Господство, как мы сейчас увидим, есть частный случай власти. Но, как и любая форма власти, оно не используется его обладателем исключительно или даже постоянно для удовлетворения чисто экономических интересов, скажем, для обеспечения продуктами хозяйствования. Хотя, конечно, распоряжение экономическими благами, т.е. экономическая власть, является частым, а иногда запланированным и желаемым результатом господства и так же часто одним из его важнейших инструментов. Но, как мы покажем [с. 18-20; здесь и далее при отсутствии указания на том см. т. IV], не всякая экономическая власть выражается в господстве в принятом здесь смысле слова. И не каждое господство использует для своего основания и сохранения инструменты экономической власти. Правда, в самых важных и самых распространенных формах господства именно это и происходит, причем так и в таком объеме, что применение экономических инструментов для поддержания господства решающим образом воздействует на саму его структуру. Кроме того, большинство экономических общностей, в том числе наиболее значимые и современные, демонстрируют наличие структур господства. И наконец, структуры господства, даже несмотря на то что их своеобразие не связано однозначно с определенной экономической организацией, в большинстве случаев экономически релевантны и, в свою очередь, так или иначе экономически обусловлены.

 

Мы намерены сначала представить по возможности более широкие и потому менее конкретные, а иногда даже не совсем четко формулируемые положения о связи форм хозяйства и господства. Для этого прежде всего надо точно определить, что такое господство и как это понятие соотносится с общим понятием «власть». Господство как власть в широком смысле, т.е. как возможность подчинить поведение другого собственной воле, может существовать в самых разных формах. Если, например, как это иногда делается, мы считаем властью притязание, которое закон признает за кем-то одним по отношению к другому или другим, не наделенным таким же правом, например право требования кредитора по отношению к должнику, то в результате мы истолковываем всю сферу современного частного права как децентрализацию господства в руках тех, кто имеет право в силу закона. Тогда можно сказать, что рабочий имеет власть, т.е. «господствует», над предпринимателем в том, что касается зарплаты, на которую претендует, а чиновник имеет власть над монархом в отношении размера полагающегося ему содержания и т.д., что терминологически было бы явной натяжкой, во всяком случае дало бы лишь временное понятие господства, ибо, например, распоряжение судьи в отношении осужденного имеет все же качественно иной характер, чем «распоряжение» кредитора как обладателя неких прав в адрес еще не осужденного должника. Господство также может проявиться в светском салоне и на рынке, на профессорской кафедре и на полковом плацу, в любовной связи и в благотворительной деятельности, в научной дискуссии и в спорте. В столь обширном объеме понятие господства не имеет научной перспективы. Исчерпывающая казуистика всех форм, условий и содержаний «господствования» в таком широчайшем понимании здесь невозможна. Поэтому пока обратим внимание на то, что наряду с многочисленными иными вариантами существует два диаметрально противоположных типа господства. С одной стороны, господство в силу констелляции интересов (особенно возникновения монополии), с другой — господство в силу авторитета (прйва отдавать приказы и обязанности повиноваться).