Орлиное гнездо - 10 лекций об отношении естествознания к искусству

Искусство и действительность

Джон Рёскин (или, правильнее, Раскин, 1819-1900) знаком часто даже тем, кто не занимался искусство специально. Кто-то слышал о нем как исповеднике и проповеднике религии красоты, кто-то — как о первом искусствоведе, взглянувшем на музеи и коллекции не со стороны знатока-профессионала, а со стороны зрителя. Рёскин поэтому представляется то джентльменом с богатым воображением, то увлеченным путешественником со вкусом к прекрасным впечатлениям, то поэтом мимолетных высоких удовольствий, то собирателем искусства для всех: не все могут позволить себе собрать художественную коллекцию, но все могут купить несколько книг, альбомов или хотя бы репродукций.

Из всех этих характеристик Рёскина верна лишь последняя — Рёскин действительно верный продолжатель британского духа: если лондонские аристократы XVIII века, совершая «большой тур» в Италию, могли себе позволить привезти Каналетто, целые живописные полотна как сувениры, то городские труженики XIX века даже если и отправлялись в путешествие, то могли себе позволить разве недорогие достопамятные вещи. На самом деле Рёскин, даже когда мечтал о возрождении тонких ремесел, о широком распространении художественного вкуса, об изысканности повседневной жизни, никогда не считал, что перед ним и его слушателями стоит вопрос о поклонении красоте.

Хотя карикатурно ему и приписывали религию красоты, он всегда говорил о другом: о строгости красоты. Красота спасительна, по Рёскину, лишь в одном смысле — она позволяет сохранять самообладание: даже в самых страстных увлечениях, раздирающих душу, дробящих мысль,— красота вдруг подкупает своей определенностью, цельностью и несомненностью. Да, красота манит и даже преследует, но точно так же она просто дает о себе знать, просто выдает себя — что вот в этом месте уже нет и не будет уродства.

Рёскин Джон - Орлиное гнездо - 10 лекций об отношении естествознания к искусству

[пер. с англ. Л. П. Никифорова; вступ. ст. А. В. Маркова]

М.: РИПОЛ классик, 2018. 290 с.

(Искусство и действительность)

ISBN 978-5-386-10621-8

Рёскин Джон - Орлиное гнездо - 10 лекций об отношении естествознания к искусству - Оглавление

Александр Марков. Горные скалы прозы и озера поэзии: о книге Джона Рёскина

Джон Рёскин - Орлиное гнездо

Предисловие

Лекция I. О мудрости и безумии в искусстве
Лекция II. О мудрости и безумии в науке
Лекция III. Отношение мудрого искусства к мудрой науке
Лекция IV. Могущество скромности в науке и искусстве
Лекция V. Могущество удовлетворенности в науке
Лекция VI. Отношение к искусству науки о свете
Лекция VII. Отношение искусства к наукам о неорганической форме
Лекция VIII. Отношение наук об органической форме к искусству
Лекция IX. История Галкионы
- Сократ — Хэрефон
Лекция X. Геральдические принадлежности

Рёскин Джон - Орлиное гнездо - 10 лекций об отношении естествознания к искусству - Предисловие

Прилагаемые чтения написаны были мною с меньшей не тщательностью, а мучительностью, чем всепредыдущие лекции, потому что никакая тщательность не могла сделать утомительным изложение их предмета, и я желал снять с них всякую тень чего-либо подобного; но мои положения вполне обдуманны, хотя их термины и ненаучны; и то положение из числа их, которое обычному читателю покажется наиболее поразительным, а именно мое утверждение, что изучение анатомии гибельно для искусства, крайне необходимо для объяснения системы, которой я руковожусь в моих оксфордских чтениях.

В тот период, когда гравирование могло иметь для искусства такое же значение, какое книгопечатание имело для литературы, четыре величайших из всех известных до сих пор рисовальщиков пунктиром: Мантенья, Сандро Боттичелли, Дюрер и Гольбейн — занялись этой новой отраслью искусства. Все эти четыре человека были так же богато одарены духовно и умственно, как и даровиты в области искусства, и если б они гравировали так же, как рисовал Джотто в его ненаучной и народной простоте, то оставили бы потомству бесчисленную серию картин, восхитительных для простых, невинных душ и глубокопоучительных для самых благородных умов.

Но двое из них, Мантенья и Дюрер, были так извращены и обессилены изучением анатомии, что лучшие произведения первого из них (например, прекрасная мифология пороков в Лувре) окончательно возмутительны для всех женщин и детей; тогда как Дюрер никогда не был в состоянии нарисовать прекрасной женской фигуры или красивого лица; и из его самых замечательных картин только четыре — «Меланхолия», «Св. Иероним в своей келье», «Св. Губерт» и «Рыцарь и Смерть» — имеют какое-нибудь значение для народа, так как только на них фигуры или вполне задрапированы или в полном вооружении, и потому он был в состоянии правильно думать и чувствовать, будучи свободен от ужасной заботы об изображении костяка.

Боттичелли и Гольбейн изучали сперва лицо, а затем члены тела; и потому труды, оставленные ими, безусловно драгоценны, хотя и омрачены и извращены тем влиянием, которое имели на них современные им художники, рисовавшие тело; а затем таланты их окончательно затмились под влиянием ложной славы. Поэтому я предполагаю в будущем моем курсе лекций разъяснить отношение этих двух художников к другим мастерам, выдававшимся в области рисования и гравирования.

Брайтвуд, 2-го сентября, 1872 года

Категории:

Благодарю сайт за публикацию: