Аржаковский - Драматическое ослепление Россией православных богословов на Западе

 

 

Ответ на письмо о. Александра Вебстера, Джеймса Джорджа Джатраса и о.Виктора Потапова

 

Публикация 3 сентября 2015 года тремя американскими православными христианами открытого письма [2], упрекающего почтенного американского католического профессора Джорджа Вайгеля в «оскорблении русской Церкви», свидетельствует о нарастающем недомогании в лоне Православной Церкви – как в России, так и среди ее представителей в западном мире. Д. Вайгель всего лишь осудил российскую агрессию в Крыму, как это сделали почти все страны – участницы ООН (за исключением десяти), и выступил в защиту греко-католической Церкви от систематических и необоснованных обвинений со стороны Московского Патриархата [3]. Два священника и православный мирянин, «глубоко раненные» правдивыми высказываниями католического богослова, решили опубликовать текст, излагающий причины, по которым они лично продолжают поддерживать Московского патриарха Кирилла.

 

Составляя это письмо, они хорошо знали, что и без блестящих анализов Д. Вайгеля [4] весь мир сейчас с изумлением наблюдает за моральным распадом Московского Патриархата и концом мифа о возрождении Русской Церкви, в который после 1991 года искренне хотело верить множество людей [5]. Действительно, сегодня каждый отлично понимает (будь он христианин или нет), что действия христианской Церкви, благословляющей захватническую войну и поддерживающей аннексию территорий соседнего государства, глубоко противоречат благовести мира своего Основателя [6]. Вот почему я не считаю, что решение наших авторов опубликовать открытое письмо профессору Вайгелю нужно трактовать как акт пропаганды. Авторы этого письма не могли не знать обо всем известных кадрах с патриархом Кириллом, освящающим военный завод в Сибири, или епископом Волгодонским, благословляющим российские бомбардировщики на украинской границе.[7]

 

Я воспринимаю это письмо как крико помощи. [8] А вот и их скрытые, не сформулированные, наболевшие, а затем и полемические, вопросы: Как случилось, что русская православная Церковь, Церковь Святого Владимира и Святого Серафима Саровского, могла так заболеть? Разве Святая Православная Церковь может ошибаться? Может это все-таки Запад сошел сума? Но почему тогда так прискорбно слушать отзывы западной прессы о захватнической идеологии «русского мира», проповедуемой патриархом Кириллом? И как понимать заявления российского правительства об ответственности американской администрации за изменение правительства в Киеве, тогда как каждому, по крайней мере, в Соединённых Штатах, известно, что Украина далеко не является геополитическим приоритетом Белого Дома, и что Европейскому Союзу коммерчески не выгодно предпочитать Украину России?

 

Итак, это письмо поднимает три основных вопроса, к которым нужно отнестись серьезно: первый – теолого-политический, второй – исторический и наконец, последний – медийный.

 

 

Во-первых, как случилось, спрашивают все три автора, что наша Церковь, с IV века строящая свою политическую теологию на симфонических отношениях между Государством и Церковью, находится сейчас в столь драматичном состоянии? Сегодня хватает информации об упадке православной Церкви в России. Достаточно посмотреть фильм «Левиафан» Звягинцева, чтобы в этом убедиться. В этой картине режиссер показывает, как раздел власти между губернатором области и местным епископом, основанный на как бы «разделении» Царства Божьего и царства кесаря, уравновешивается по «православной» модели так называемой «симфонией» между светской и духовной властями. На самом же деле губернатор получает карт-бланш в ведении самым нечестным способом дел в регионе, а епископу достается множество привилегий и материальных благ за его молчание.[9]

 

Наши авторы косвенно ставят следующий вопрос: Могли ли отцы Восточной Церкви ошибиться, выбрав симфонию идеальной моделью отношений Церкви и Государства? Рядом с этим важнейшим вопросом у них возникает еще один не менее значимый: А может быть, западные христиане и в правду чувствуют себя комфортно с секулярной моделью, превалирующей в США уже два столетия? Два простых вопроса, на которые, к сожалению, не ответишь так же просто несколькими строками. Ограничимся советом нашим оппонентам прочитать работы таких православных авторов, как Георгий Федотов или отец Александр Шмеман.[10] Эти авторы приняли к сведению тот факт, что цезаропапизм был разрушен еще в 1917 году. Они пришли к этому пониманию, потому что для них Церковь – богочеловеческое тело, принадлежащее истории и вечности, а значит, она динамична. Александр Шмеман считает, что если симфоническая модель Феодосия, а позже и Юстиниана, и принесла позитивные изменения после периода гонений, она не может навсегда остаться христианской моделью, так как Церковь в ранние времена подвергалась сильным манипуляциям со стороны императоров. В итоге она стремится к Царству Божьему на земле. Конечно же, ее функция не может свестись к разделению временного и вечного, но она также не может допустить превращения символа телесного присутствия Христа на земле в орудие пропаганды царского или нео-большевицкого Государства, порабощающего своих граждан.

 

И совсем не потому, что западные демократии, однажды резко разделили мирскую власть и божественную силу, они теряют сегодня духовные соки [11], обязательно надо возвращаться к монофизической ереси, признающей только лишь божественную природу Иисуса Христа. Поэтому нужно углубить социальную доктрину Православной Церкви (которая впервые в истории Русской Церкви признала в 2000 году верховенство свободы совести над государственными законами), и задуматься антонимично-эсхатологическим способом о новой модели отношений Церкви и Государства, но уже не «симфонической» (поскольку эта симфония в действительности никогда не работала, а главное, привела к порабощению Церкви), а «аналогичной».

 

Действительно Церковь в православной литургической традиции – это Неопалимая Купина, Невеста Агнца. В примитивной христианской православной традиции брачная модель отношений Церкви и Христа должна была стать основой организациивсех уровней социальной жизни, от семьи и до международного права, проходя через национальное государство. Церковь должна поставить на первое место свою свободу, чтобы любить Царство и обеспечить его приход. Но Царство Божие на земле, будучи окончательной целью христиан (как Христос проповедовал его своим ученикам в молитве «Отче наш»), состоится лишь с примиренным христианством, способным синтезировать регуляторные способности Петра, чувства свободы Иакова и мистическое виденье Царства Иоанна. Именно это с таким пылом утверждали самые великие русские православные мыслители от Владимира Соловьева до отца Сергея Булгакова.

 

 

Второй вопрос, заданный нашими авторами,– исторический. Если кратко изложить их идеи, они все поддерживают миф о «русском мире», который вот уже столько лет защищает патриарх Кирилл, исходя лишь из того, что современное российское Государство приняло православную веру – а значит и моральные устои – через ряд личностей, восходящих к крещению Владимира в крымском Херсонесе. Отталкиваясь от этого рассказа, они не могут трактовать российскую агрессию в Крыму и в Украине как настоящую войну, потому что в их сознании Крым – русинская-а-значит-и-русская-земля, а Украина – всего лишь «окраина» без идентичности. Более того, они защищают проект русской Церкви как «новой евангелизации исторических земель Киевской Руси».

 

В моей книге Россия – Украина: от войны к миру ? (2015)[3] я показал, что мифический характер этого подхода заключается в выстраивании непрерывной идентичности нации на коллективном мифе о крещении Владимира, который может сформировать национальное сознание, но не учитывает изменений памятии возможности возникновения со временем «белых пятен» в истории наций. Итак, необходимо отделить истину отолжи в коллективной памяти, чтобы прийти к подлинному мифо-логическому дискурсу, не отрицающему силу трансцендентности в идентичности нации, но и также веяние Духав превращении одного народа в несколько наций. К примеру, Франция, Италия и Германия являются наследницами той же священной Империи Каролингов, и их история основалась на этом наследии. С XIV по XX век постепенно сформировались три отдельные нации, исходя из трех различных интерпретаций этого имперского наследия,и, безусловно, им было нелегко это принять.

 

Кратко излагая основные тезисы своей идеи, скажу, что становление российской, украинской и белорусской наций состоялось в новое время (XIV–XVIII век) после раздела их совместных территорий на три части в результате монголо-татарских и польско-литовских нашествий. Каждая из этих наций сохранила память о своей принадлежности к Киевской Руси, и, следовательно, к большой европейской семье христианских народов, но коллективные памяти троих народов по-разному истолковали природу их происхождения и их соответствующие миссии.

 

Каждому известно, что термин «Российское государство» появился только лишь в XVII веке при правлении Петра I как попытка обновить тираническую и болезненную московскую идентичность. Раньше была только Московия. Собственно говоря, и Украина оформляется как нация в XVII веке с появлением на юге Руси казачьего рыцарства, противостоящего польскому завоеванию. Самым ярким примером различного толкования одной основы этими двумя молодыми нациями является противоречивое восприятие Флорентийского собора в Киеве и Москве в 1440-е годы. Как показал российский историк Василий Лурье, великий князь Московский Василий II в 1439-1448 годах cчитал приоритетной задачей Московской церкви, во имя сбережения верности своему крещению, переход в автокефалию, независимость от Византии. [12] В марте 1441 года делегат Флорентийского собора Исидор был лишен великим князем митрополичьего титула после подписания им унии с Римской Церковью вместе с почти всеми православными епископами того времени. В 1551 году монах Филофей Псковский, выходя из последствий падения Византии в 1453, еще больше углубил изоляцию Московской Церкви, предложив князю Василию III проект «Москва –третий Рим».

С другой стороны, по словам украинского историка Николая Чубатого, киевская и смоленская Православные Церкви отреагировали совсем по-другому. В декабре 1440 – феврале 1441 эти церкви с триумфом приняли митрополита Исидора после его возвращения из Флоренции [13]. Потому что для них верность крещению Владимира означала в первую очередь принадлежность к Церкви Кирилла и Мефодия, то есть к Церкви, для которой единение в Никео-Царгородском «Символе веры» имело более важное значение, чем вопрос церковной автокефалии.

 

Позже (и даже до сегодняшнего дня, за исключением некоторых мыслителей, таких как Сергей Булгаков или Оливье Клеман) русская Православная церковь пыталась приуменьшить значение Флорентийского собора, объясняя, что это не был настоящий Вселенский собор. Но после выхода книги Джозефа Джилла онем такие заявления больше не приемлемы серьезными историками.[14] Все исторические свидетельства говорят о глубокой и искренней согласованности практически всех западных и восточных богословов, присутствующих во Флоренции, и она продержалась на землях Киевской Руси, по крайней мере, до 1596 года. В результате этого ослепления Москвы греко-католические церкви, наследницы православных церквей, соединенных с Рымом, были жестоко разогнаны царем Николаем I в Беларуси в 1839 году, а затем и Сталиным в Украине в 1946. Но взрывное возрождение этих церквей после падения коммунизма в 1991 году свидетельствует о существовании глубоко правдивой и устойчивой контр-модели проекта «Москва – третий Рим», а именно сапиенционной церковной модели, призванной отображать не только личное единство с Богом, но также соборность тринитарной жизни. В такой модели (которую я вслед за митрополитом Могилой и митрополитом Филаретом Московским назвал бы «католическо-православной»), поместная церковь не может основываться на горделивом проекте «Святой Руси», понимаемом в зависимости от эпохи как «deus ex machina» или как «третий интернационал». Ее процветание возможно лишь при динамическом и бого-человеческом процессе любви и взаимном признании поместных церквей.

 

Украина имеет собственную идентичность, а российским православным богословам в срочном порядке необходимо это осознать, как это сделал покойный профессор Георгий Федотов.[15] Иначе есть риск предложить контр-свидетельство против правдивой церковной ортодоксии. Всеправославный Собор, анонсированный на июнь 2016 года, не сможет в связи с этим не признать реальность Помесной Церкви, а затем и автокефалии Украинской Православной Церкви. Об этом все чаще и чаще говорит сегодня Вселенский Патриарх Варфоломей I, который также подчеркивает приоритетность вселенского характера Церкви Христовой. Константинопольская Церковь, являющаяся матерью православия в Украине, исторически так и не признала завладение киевского престола Московской Церковью.

 

 

Третью тему, затронутую нашими авторами – что только подчеркивает их растерянность в весьма противоречивой реальности – коротко назову «медийной». Речь о том, чтобы в современных туманных медиа отыскать правдивую интерпретацию событий, происходящих в Украине с 1991 года и особенно с ноября 2013. Наши оппоненты наводят множество «фактов», которые, по их мнению, демонстрируют заблуждение всемирных СМИ (кроме российских, конечно же), представляющих украинскую революцию февраля 2014 года как «революцию достоинства», а российско-украинскую войну – как следствие вторжения России в Крым с дальнейшей его аннексией 18 марта 2014 года.

Авторы используют избитые клише российской пропаганды, выставляющие украинцев фашистским народом, сотрудничавшим с Гитлером во время Второй мировой войны. Без всяких доказательств они утверждают, что бойня в Одессе 2 мая 2014 года была устроена украинскими властями, вышедшими из Майдана, называют «мифичной» российскую агрессию в Украине и т.д. Необходимо очень серьезно отнестись к перечислению подобных «фактов», ибо оно свидетельствует о благородном, но иррациональном стремлении к мифологической истине, то есть истине трансцендентной, вечной.

 

Но предостаточно и других – реальных и документально подтвержденных – фактов присутствия российских сил в Крыму в период проведения псевдореферендума на полуострове в марте 2014 года или участия русской церкви во вторжении в Крым и на Донбасс. К тому же, Владимир Путин очень спокойно сам признался в феврале 2015, что он лично планировал вторжение в Крым с 20 февраля 2014 года. Давайте вспомним также видео, на котором полковник Гиркин сопровождает патриарха Кирилла в Крыму в январе 2014. Не забудем упомянуть также многие свидетельства о поддержке Православной армии Донбасса епископами Московского патриархата, так что патриарху Кириллу и митрополиту Иллариону Алфееву запрещено находиться на территории Украины. С мая 2014 года я писал книгу, полностью посвященную раскрытию ложности кремлевской пропаганды. [16] Предлагаю нашим авторам прочесть мою работу, которая была переведена на английский и свободно доступна в интернете.[17] Но пропаганда настолько свирепа, что иногда довольно трудно добиться истины. Нужно знать, что Кремль ежегодно выделяет 300 миллионов долларов только одному своему дезинформирующему каналу RT (Russia Today). Так что я могу понять расстройства моих искренних друзей из России и Православной Церкви. Медиа распространяют полуправду, которую очень трудно отрицать.

 

Однако, если взять, к примеру, побоище в Одессе 2 мая 2014 года, пристальное изучение отношения к нему Объединенных Наций, Совета Европы, Фундации «Открытый диалог» (Open Dialogue Foundation) [18], или даже подробный отчет в энциклопедии Википедия показывает, что бойня в Одессе не могла быть спланирована новой украинской властью, приступившей к исполнению в феврале 2014 года. [19] Одесская милиция, не вмешавшаяся, чтобы разнять протестующих, была назначена предыдущим пророссийским правительством Януковича. Однако, вполне вероятно (как видно из телерепортажа сделанного Украина Тудей [20]), что 200 серьезно раненных и 48 погибших из-за пожара в Доме профсоюзов стали жертвами теракта, спланированного пророссийскими наемниками и российскими гражданами. Вскоре после драмы местная милиция, при соучастии пророссийского начальника милиции Одессы (пребывающего ныне в бегах), задержала их, но так же быстро отпустила.

 

Но из-за того, что правда носит комплексный характер, совсем не нужно опускаться к релятивизму, скептицизму или манихеизму. Истина едина. И хотя она не принудительна и требует усилий каждого, она всесильна. Необходимо, чтобы логос, историческая правда, критический подход, уравновешивал мифос, моральную правду, мемориальный подход. Например, правдой является то, что западные украинцы массово выступили в поддержку гитлеровской армии в период между 1941-1942 годами. Но это было связано с тем, что советская оккупация чрезмерно жестоко обходилась с ними в 1939-1941 годах. Тимоти Снайдер в мельчайших подробностях показал, что те же украинцы больше всех в Европе боролись против двух тоталитарных режимов с 1942 по 1945, и именно они понесли самые большие потери от нацистского и коммунистического режимов. Мы часто забываем, что именно украинцы первыми освободили узников лагеря смерти Аушвиц-Биркенау.

 

Я могу только радоваться тому, что украинский парламент вслед за другими странами Центральной Европы проголосовал в мае 2015 года за осуждение тоталитарных режимов коммунизма и нацизма. [21] Ибо основание моральных устоев помогает нации объединиться, излечить раны прошлого, построить правовое государство, посмотреть в будущее. Именно так поступила Западая Германия, после 1945 года пошедшая путем резкой критики нацистской идеологии и открытого раскаяния с последующей денацификацией своих государственных, экономических, моральных и интеллектуальных структур.

 

Весьма прискорбно, что Российское Государство, еще далекое от осуждения своего коммунистического прошлого, пытается сегодня его реабилитировать. И свидетельством тому выступают новые учебники истории, распространяемые в российских школах. То же самое и с Русской Церковью, которая так и не сделала выводов после обвинения ее в начале 1990-ых годов в сотрудничестве с советскими властями, начиная с 1927 года. Наоборот, тогда как полным ходом идет захват Украины Россией, патриарх Кирилл раздает почетные награды главным пропагандистам нео-советского режима президента Путина (Г. Зюганову или Д. Киселеву). Его правая рука, председатель отдела по взаимодействию Церкви и общества в России, отец В. Чаплин, накапливает ностальгические заявления по поводу советского прошлого, словно В. Шаламов, М. Геллер, Е. Гинсбург, С. Алексеевич и А. Солженицын никогда ничего не писали о машине и механизмах советского тоталитаризма. Несмотря на неопровержимые доказательства давления Сталина на патриарха Алексиса в 1945 году с целью изжить греко-католическую церковь [22], Русская Церковь, в том числе и наиболее образованные ее представители (как, например, Илларион Алфеев), продолжают отрицать ее причастность к насильному присоединению этой Церкви к псевдосиноду во Львове в марте 1946. Такое безответственное поведение соответствует нарастающей волне антиклерикализма в нынешней России. Нам точно известно, что всего 1% населения Москвы ходит в церковь по большим праздникам…

 

Конечно, это умение лгать самим себе, бросаясь в объятия российской пропаганды, стало бы невозможным при условии глубинной очистки «сердца-разума» всех этих защитников православия. Именно по этой причине, успех российской пропаганды, не в «фабриках троллей», наводняющих мир анти-правдой, вытекающей из России, а в мировоззрении, глубоко укоренившемся внутри каждого из нас. Для меня предельно ясно, что секулярная философия, пронизавшая большинство западных СМИ, не является панацеей. Но у нее преимущество по сравнению с нео-советскими СМИ в защите свободы мысли каждого, про-русского или про-украинца, гомо- или гетеросексуала. Жертвами медийного линчевания стали российские граждане, враждебно относящиеся к войне в Украине. Их систематически называют пятой колонной и иностранными агентами, угрожают физической расправой и судебными делами, они находятся под постоянным прессингом власти. И это чрезвычайно серьезно. В частности оно (медийное линчевание) привело к убийству Бориса Немцова 28 февраля 2015 года.

 

 

В завершение позволю себе порекомендовать, с безмерным уважением и смирением, православным друзьям Русской церкви, во-первых, признать очевидность того, что Русская церковь переживает период глубокого кризиса. И не стоит искать виновных, тем более среди искренних друзей, таких как профессор Вайгель, которых и вправду огорчает сегодняшнее состояние русского православия. Считаю конструктивным прислушаться к российскому православному профессору Андрею Зубову, в 2014 году уволенного с поста преподавателя МГИМО, престижного московского института политических наук, из-за его публичного осуждения аннексии Крыма. Он считает, что с тех пор, как Русская Церковь потеряла свою свободу при Петре Великом и была вынуждена исполнять незаконные решения царского, а потом (после недолгого периода восстановления с 1917 по 1921 год) и советского режимов, несет большую ответственность за глубокий кризис, который сегодня переживает российская нация.

 

Этот кризис, о котором я уже говорил в другом месте [23], после столетий анти-модерного кризиса, шире затрагивает полноту Православной Церкви. Но этот кризис –и это хорошая новость – не является безнадежной. Как сказал отец Александр Мень, «христианство только начинается». Достаточно, чтобы всего несколько представителей Православной Церкви, достойных этого звания, согласились признать ошибки прошлого, искренне раскаяться, отыскать семантическую полифонию самого понятия православия (то есть кормило веры-истины), чтобы вновь открыть горизонт взаимоуважения между христианами. Все могли б присоединиться к глубинному обновлению, намеченному Православной Церковью в иммиграции (в частности великими деятелями Парижской и Святовладимирской школы), внутри православного и вселенского примирения. Не вдаваясь в бесполезную полемику, россияне и не россияне могли бы посвятить себя единственно важной цели: построению на земле справедливого, мирного, братского и доброжелательного общества.