Русские летописи – уникальное явление в мировой культуре. Восемь столетий они являлись идеологическим стержнем, соединяющим прошлое и настоящее, поддерживающим идею единства народа и государственности – от легендарных Кия, Щека, Хорива и полулегендарных Рюрика с братьями до Московского царства XVI–XVII веков.
Древо летописания ветвилось по городам и землям, честолюбие и тщеславие отдельных правителей силой врывалось на пергаменные листы, вытесняя суетным и преходящим нечто вечное, ценное для всего народа; летописцы и переписчики на свой вкус переписывали историю, устраняя одни «белые пятна» и создавая новые. Многое существенное выпало в результате тенденциозного редактирования, целые ветви исчезли в результате внешних набегов и завоеваний и внутренних усобиц. Но и ныне мы являемся обладателями огромного богатства, в полной мере далеко не учтенного. Только в московских рукописных хранилищах выявлено более тысячи рукописей, так или иначе связанных с летописной традицией. Представить все это в единой системе – задача более чем сложная. Тем более трудно дать представление о почти необозримом материале широкому читателю. А сделать такое представление необходимо хотя бы потому, что ни национальное, ни гражданское самосознаниеневозможно без твердой опоры на традицию, понятую объективно и взвешенно.
Следует иметь в виду, что в большинстве своем летописи – это сборники, своды разнообразного материала. Такой характер их просматривается практически на всем протяжении от эпохи Владимира (или даже раньше) и до XVIII века, когда древние записи использовались часто в качестве своеобразного подхода к решению какой-то прагматической задачи современности. Всегда многое зависело от таланта летописца, от его политической и нравственной ориентации, от грамотности переписчиков. Но по крайней мере на протяжении XIII–XVI веков тексты более ранних летописных сочинений передавались с точностью, едва ли не благоговейной. Вообще в этот период допускалось больше свободы и произвола в трактовке современных событий и материалов, нежели тех, что стали достоянием истории. Позднее же переделкам будут подвергать как раз то, что считалось незыблемым: начало славян, начало Руси, истоки культуры.
Повесть временных лет
Серия "Русская цивилизация"
Москва, Институт русской цивилизации, Родная страна, 2014г. – 544 с.
ISBN 978-5-4261-0071-8
Повесть временных лет - Содержание
-
Введение
-
Повесть временных лет по Лаврентьевскому списку
-
Суздальская летопись по Лаврентьевскому списку
-
Приложения
-
Продолжение «Повести временных лет» по Ипатьевской летописи
-
Начальная часть младшего извода Новгородской Первой летописи
-
Из Софийской первой летописи
-
Комментарии
-
Список литературы
-
Родословные таблицы основных русских князей Х–середины XIV вв
Повесть временных лет - Введение
Крупнейший и авторитетнейший исследователь русского летописания А. А. Шахматов (1864–1920) много времени потратил на реконструкцию первоначального текста Повести временных лет, но под конец вынужден был признать эту задачу неосуществимой. И неосуществима она оказалась потому, что задача все-таки была поставлена неверно. Шахматов искал свод, который, по его мнению, лежал в основе всего последующего русского летописания, и с этой точки зрения просматривал летописный и отчасти внелетописный материал. Между тем значительная часть этого материала не «втискивалась» в рамки предполагаемого свода. И этот, часто наиболее интересный и оригинальный материал ученому приходилось ставить под сомнение и даже отбрасывать как «поздний» и потому недостоверный.
Невозможным оказалось и размежевать «вторую» и «третью» редакции, то есть Лаврентьевскую и Ипатьевскую летописи: их явно нельзя было поставить в зависимость одну от другой, а предшествующий им текст вроде бы нигде определенно не просматривался. Для сопоставления Шахматов привлек младший извод Новгородской Первой летописи (старший, список которого датируется XIII–XIV веками, не имеет начала до 1015 года). Но он счел, что в этой летописи отразилась не Повесть временных лет, а предшествующий ей свод, названный им «Начальным». Этот свод он датировал 1095 годом и связывал также с Печерским монастырем. Но в новгородской летописи киевский источник доведен до 1115 года, и нет никаких признаков перерыва в летописании в середине 90-х годов. Сам старший список Новгородской Первой летописи нет оснований как-то противопоставлять младшим: пропуск в начале этого списка вполне соответствует сохранившимся чтениям младших. А старший и Шахматов признавал сокращением Повести временных лет.
Трудности заключаются в том, что в новгородских летописях есть и явные сокращения текста киевской летописи, вплоть до замены отдельных сюжетов, и пропуски, относящиеся к самому киевскому оригиналу. Так, в Новгородской Первой летописи иначе, нежели в Повести временных лет, передано начало Руси, причем речь идет не просто о более раннем или более позднем, а о совсем другом представлении об этом «начале». Нет в новгородской летописи «четвертой» мести Ольги, нет всех четырех договоров Руси с греками. Шахматов и большинство его последователей полагали, что все переделки – творчество Нестора, ради чего и приходилось пренебрегать фактом доведения киевского источника, использованного в Новгороде, до 1115 года. Но, как было сказано выше, в Повести явно есть сюжеты, вошедшие в нее не ранее 1118 года, а некоторые относятся уже и ко времени после кончины Владимира Мономаха в 1125 году.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
Комментарии
Есть академическое издание в