Богословие Достоевского

Достоевский — по признанию многих — величайший философ России. Можно добавить — и величайший богослов. О Достоевском как философе, так и учителе богословов и святых XX века немало написано, засвидетельствовано из первых уст его философских и богословских учеников — все они — культурные явления значительного масштаба. Сергей Левицкий точно заметил и выразил очевидное: «<...>почти все крупнейшие русские философы как бы считали своим долгом писать книги о Достоевском» [Левицкий, 1953, с. И]. Он ставит книги о Достоевском, написанные философами, гораздо выше трудов «профессиональных литературных критиков», но при этом сам же отмечает чрезмерную субъективность [Левицкий, 1953, с. IV] их толкований, «сдвигание» ими Достоевского в область собственного мировоззрения.

Это не удивительно, поскольку чрезвычайно сложно ответить на вопрос, что именно представляют собой философия и богословие Достоевского. Сложность заключается в том, что философия и богословие Достоевского — это философия и богословие, изложенные принципиально другим способом, чем мы привыкли видеть в философских и богословских трактатах — а выражены они так потому, что их создатель ставит перед собой другую цель: не систематизировать и передать интеллектуальное знание — а инициировать преображение человека. Достоевский телеологически и методологически принадлежит к платонической, а не аристотелевской ветви философии (которая, главным образом, и называется, по крайней мере, с начала XX века, «философией» в европейской традиции), он принадлежит к философии, создающей не трактаты, а художественные тексты инициа- тического типа, заставляющие читателя переживать откровение и преображение в процессе чтения — и такое воздействие его текстов на читателей неоднократно зафиксировано. Также и богословие его текстов — практически ориентированное.

Помимо всего прочего это значит, что богословие и философия никогда не присутствуют в текстах Достоевского выраженные прямыми словами. И даже если мы нашли в тексте нечто похожее на прямое и развернутое философское или богословское рассуждение — это всегда рассуждение не авторского уровня, автор всегда будет иметь в виду нечто более сложное, чем любое возможное прямое высказывание, принадлежащее персонажу. Следовательно, из произведений Достоевского нельзя извлечь свод богословских высказываний — и считать, что это и есть богословие Достоевского. Богословие и философия Достоевского не есть «составляющая» его текстов — она их основа и художественный итог и в полноте содержится только в целом произведения и проясняется только в целом корпуса его сочинений. С богословием дело обстоит даже еще сложнее, поскольку восприятию как вызовов, так и выводов богословия Достоевского агрессивно сопротивляется сознание, воспитанное на привычном «моралистическом» богословии, равно как и атеистическое сознание.

Достоевский-богослов представляет нам совсем другое видение мира и человека в их отношении к Богу, а также качеств Божества, чем позволяет нам видеть обыденное сознание. Причем он предъявляет это новое видение не агрессивно и навязчиво, а давая читателю возможность уклониться от окончательного принятия и от всех выводов, следующих из этого совсем другого видения; его писательская тактика — принципиально отступательная, а не наступательная. Именно в силу этого описание богословия и философии Достоевского как системы, без редукции и без проекций на его цельное мировоззрение иных систем, известных исследователю — сложная задача, для выполнения которой требуются прежде всего серьезные навыки филологического анализа и герменевтической интерпретации.