История православия
Евгений Фирсов - «Мешанина тщеты» или Седьмой Вселенский собор
Подготовлено на основе (там же все ссылки на источники): Западные ученые и богословы об Актах Второго Никейского собора.[1]
Несколько дней назад я общался в чате с известным доктором богословия, работающим теперь на Западе (имя его я называть не буду, так как не имею на это разрешения), на темы, перекликающиеся с тематикой недавно вышедшего переиздания Актов Седьмого Вселенского собора,[2] восстановившего иконопочитание. В определенный момент, когда речь зашла о зашкаливающих подлогах, искажениях, интерполяциях и передёргиваниях на соборе, он заявил: «Если хотите моё мнение: "истинность" решений, атрибутируемых 7ВС, не зависит даже от того, был ли этот собор на самом деле, т.е. происходило ли на нём вообще что-либо». На что я задал два вопроса: «не считаете ли Вы это слепым сектантством?» и «т.е. вы принимаете его (7ВС) непогрешимость в силу многовековой рецепции на Востоке? (хотя на Западе он всегда так или иначе отвергался)». Через какое-то время выяснились и серьёзные лакуны (хотя мой оппонент сразу говорил, что тему глубоко не изучал) в знаниях в отношении этого собора: «Никакой собор лобызать иконы не обязывает. В ПЦ нет учения об ОБЯЗАТЕЛЬНОСТИ почитания икон». Вероятно, эти утверждения были подсказаны моему учёному оппоненту здравомыслием и рассудительностью. Однако действительное положение дел таковым не является.[3] В этой связи я хотел бы дать небольшую справку по Седьмому Вселенскому (Второму Никейскому) собору и особо уделить внимание его рецепции на Западе.
Критического издания у текста деяний Седьмого Вселенского собора не существовало в течение 1200 лет. Сам собор прошёл в Никее в 787 г., критическое издание в рамках серии ACO[4] завершено около месяца назад – осенью 2016 года; до этого момента ученые и богословы пользовались несколькими существующими старинными изданиями.
Существует всего три полнотекстовых перевода Деяний собора на современные языки. Протестантский богослов впервые издал в Лондоне Акты собора на английском языке в 1850 г. Казанская Духовная Академия издавала русский (во многих местах искаженный)[5] перевод с 1873 г. по 1909 г. Только лишь в 2004 г. Рим впервые издал свой перевод, в данном случае в Ватикане Деяния перевели на итальянский. Летом 2016 г. в Санкт-Петербурге вышло русскоязычное переиздание Деяний КазДА с исправлениями и контроверсионными дополнениями (частный проект).
Что касается рецепции собора на Западе, то нужно сказать, что в Римско-Католической Церкви этот собор входит в число 21 признаваемых вселенскими, хотя практически сразу же, через 7 лет, был дезавуирован другим весьма представительным собором – Франкфуртским. Может быть, по этой причине Рим не спешил переводить деяния Седьмого собора на современные языки. Протестантский же Запад всецело отвергает этот собор. Лучше же всего ситуацию прояснят следующие выдержки:
Джон Оуэн, выдающийся английский теолог XVII в., проректор Оксфордского университета, писал: «<…> Таковым было положение дел в Церкви Божией до вашего [Второго] Никейского собора. Как же обстояли дела после? Восторжествовало ли поклонение иконам сразу по утверждении? Или это было тогда всеобщим исповеданием Церкви Христовой, как было объявлено отцами того собора? Ничего подобного. Не успела еще молва об этих отвратительных новациях в христианской религии разнестись по миру, как во Франкфурте состоялся собор из трехсот епископов западных провинций, на котором были обнажены суеверия и безрассудство Никейского собора, аргументы опровергнуты, установления отвергнуты, поклонение иконам полностью осуждено как запрещенное Словом Божиим и противоречащее древней и всем известной богослужебной практике вселенской Церкви Божьей».
Действительно, франкские богословы буквально через несколько лет после Седьмого Вселенского собора писали (в т.ч. в отношении одного из эпизодов, когда на соборе шли в ход аргументы «моему архидиакону приснилось…»): «В той мешанине тщеты, выдаваемой некоторыми за Седьмой собор, где всё было мифическим и сказочным, Феодору, епископу ми́рскому, с ещё более необычайной абсурдностью обязательно нужно было рассказать сны своего архидиакона, чтобы заблуждения их, которые не смогли найти поддержку ни в Писании, ни в учении или примере кого-то из святых отцов, не лишились бы иллюзорной помощи снов; и чтобы этой столь нелепой и легкомысленной практике была оказана поддержка, равная ей по тщетности и абсурдности. Так вот, для подтверждения сомнительных моментов, мы должны иметь не мистическую пустоту снов, не дерзость апокрифических сказаний, не ложность и тщеславие никчемных дискуссий, а непререкаемый авторитет Священных Книг или отцов Церкви». Через семь веков ещё более жестко об отцах собора выскажется Жан Кальвин: «Если бы кто-нибудь в шутку пытался разыграть роль защитника этих нелепых персонажей фарса, то не смог бы наговорить больше чуши, чем наговорили эти ослы. И наконец, вот довод на десерт: Феодор, епископ мирликийский, настаивает на почитании икон потому, что так привиделось во сне его архидиакону! Причём настаивает с такой убеждённостью, словно сам Бог сошёл с небес и явил ему своё откровение. Пусть же паписты громогласно ссылаются на сей достопочтенный собор. Разве его участники, эти глупцы и фантазёры, не лишили его всякого авторитета беспомощным толкованием Писания или злостным извращением его смысла?»
Каролингские (франкские) богословы, современники собора Седьмого, также писали: «О том, что они использовали в своих речах апокрифы и достойный осмеяния вздор… Если кто возводит дом из дерева и вдруг попытается устроить стены из мрамора и разнообразного стекла, но обнаружит их абсолютно несовместимыми, тогда придет к тому, чтобы оставить это и завершить строительство тем, чем и начинал – деревом, или же если бы кто делал чашу из олова и нуждался бы в металле для ее завершения, то не взял бы для работы металла более ценного и несоединяемого с оловом, но закончил бы работу тем же металлом, которым начинал – так же в точности и поборники этого собора, будучи собранными для воздвижения защиты поклонения иконам, сначала совершили приступ к Священному Писанию, но обнаружив, что оно совершенно не применимо для достижения их цели, они уклоняются в сторону, вслед за недостоверными и нелепыми баснями; поскольку свидетельства божествественного закона, будучи неприлично взятыми, не оказали им ни малейшей поддержки, они затем прибегают к аргументам, более подходящим и соответствующим, потому что как самый наидрагоценнейший камень, будучи вставленным в перстень из железа, или как золотое украшение на власянице никоим образом не подходят друг другу, так же точно и Священное Писание становится совершенно неуместным, если использовать его во вспоможение таким делам, как эти. Но серьезный вопрос никогда не может быть разрешен при помощи недостоверных нелепостей, а только непреложными истинами божественного закона или благотворным учением и ясным изложением тех отцов, чей авторитет признан Вселенской Церковью».
Французский теолог XVII в. Жан Дайе пишет об отцах Седьмого собора: «<…> люди эти <…> – это те же люди, которые приписали святому Афанасию самый абсурдный и бессмысленный рассказ о чуде, произошедшем в Берите, это те же люди, которые наполнили свой синод баснями самыми что ни на есть нелепыми, свидетельствами совершенно неизвестными и неслыханными в ранней античности, такими как канон мнимого Апостольского собора в Антиохии, подложное письмо Василия Юлиану и тысяча подобных вещей, ни малейших признаков которых нельзя найти ни в Священном Писании, ни у какого-либо древнего автора».
Джон Мендэм, англиканский богослов XIX в. писал об аргументации отцов Седьмого собора: «<…> они имели не одно извращение, за которое придется держать ответ, а множество – они не просто неверно процитировали одного святого отца, но вообще не процитировали хотя бы одного отрывка из какого-либо святого отца без злоупотребления».
Эдвард Гиббон, историк-просветитель XVIII века писал об Актах собора: «любопытнейший памятник идолопоклонства и невежества, лжи и глупости».
Современный ученый, византинист, Джулиан Кризостомидес пишет: «Как уже установлено, собор изобиловал многочисленными интерполяциями, фальсификациями и искажениями текстов».
В недавнем переиздании русского перевода Актов собора флорилегий,[6] т.е., если можно так выразиться, доказательная база, квалифицирован следующим образом:
«Резюме: отцы Второго Никейского собора в защиту икон и иконопочитания выставили выдержки из 70 произведений различных авторов, либо ссылки на них, как излагая свидетельства непосредственно во время Деяний, так и зачитывая таковые из различных писем и посланий, вошедших в состав Актов собора. Из этих 70 произведений:
- 4 – откровенные басни;
- 11 – подложные произведения;
- 26 – не имеют отношения к иконам, хотя зачастую отцами собора использовались как полноценная аргументация;
- 3 – экфрасисы, т.е. тоже не имеют отношения к иконам;
- 2 – тексты сразу приводились как анонимные;
- 23 – так или иначе свидетельствуют в пользу наличия у верующих икон или же подтверждают факт поклонения иконам, однако, как правило, все эти произведения относятся к VI, VII и VIII векам; несколько самых ранних претендуют на принадлежность к V веку;
- 1 – повествование о языческой иконе с изображением языческого философа.
Таким образом, в Актах собора отсутствуют доподлинные свидетельства существования икон у христиан как одобренной церковной практики в первые четыре столетия от Рождества Христова. Также не смогли богословы собора предъявить какие-либо высказывания отцов и учителей Церкви первых четырех веков в поддержку или одобрение икон».
Остаётся лишь напомнить, что Вселенские соборы официально считаются непогрешимыми в Православной Церкви (см. текст под сносками 12 и 13)[7], раз в год на протяжении веков Православная Церковь провозглашает анафему отвергающим соборы.[8]
Категории статьи:
Оцените статью: от 1 балла до 10 баллов:
