Гринблатт Стивен - Взлет и падение Адама и Евы

Почему же история Адама и Евы, столь простая, занимающая всего полторы страницы из 1078 в современном издании Библии короля Якова, оказывает такой эффект на наши умы? Услышав впервые в пять-шесть лет, ее уже не забудешь никогда.

Любое напоминание, самая грубая карикатура, тут же вызывает в памяти оригинальный нарратив — возможно, не во всех подробностях, но в общих чертах наверняка. Что-то в самом базовом устройстве этого рассказа пленяет наше воображение, и вырваться из-под его влияния абсолютно невозможно.

За долгие столетия библейский сюжет оброс мощными системами поддержки: учителя без конца повторяли его, институции вознаграждали верующих и наказывали скептиков, интеллектуалы выделяли нюансы и предлагали конкурирующие интерпретации, художники создавали на его основе яркие образы. И все же сама история кажется независимой от всех этих сложных построек, или, скорее, все последующие разработки питаются ее неисчерпаемой первобытной энергией, как если бы ядро ее было радиоактивно. Адам и Ева олицетворяют необъяснимую и бесконечную власть, которую имеет над нами акт повествования.

По причинам, которые интуитивно ясны и одновременно совершенно необъяснимы, несколько абзацев древней книги служат зеркалом, отражающим наши страхи и желания на протяжении столетий. История освобождения и поругания, гимн ответственности и страшная сказка о порочности человека, хвала смелым и призыв к женоненавистничеству. Поразительно разнообразие откликов, рожденных за века бессчетным числом отдельных людей и целых сообществ.

Древние раввины смотрели в это зеркало и пытались понять Божьи намерения: чем же люди заслужили такое внимание Творца? Зачем были созданы? Корпя над священными текстами, они заключили, что изначальное обязательство «возделывать сад» отсылает не к сельскохозяйственным работам, а к изучению Торы, в котором они сами проводили дни и которое считали высшей целью в жизни.