Иисус или Будда? - Рецензия на книгу

С одной стороны, практически исчезла советская религиоведческая традиция, отдававшая крепким критическим и атеистическим душком. В то же время получили распространение всевозможные "сектоборческие" (и как это не забавно, «сектанские» по происхождению - как правило, за авторством миссионеров тех или иных неопротестантских деноминаций) опусы с говорящими названиями типа "Обманщики" или "Лабиринты веры". И если упомянутые сборники роднит известная внутренняя связь с патриархом отечественного "сектоведения" А.Л. Дворкиным, то сравнимый по объему (и содержанию) с его "Введением в сектоведение" опус диакона Кураева, посвященный буддизму, заставляет задуматься. (1).

 

Можно если и не оправдать, конечно, то хотя бы понять мотивы, двигающие Александром Леонидовичем в его тяжелом и неблагодарном труде – в конце концов, воспитание – вещь серьезная, и далеко не всякий человек может, подобно Базарову, воспитать себя сам. Понятны и причины, побудившие о. Андрея Кураева к написанию работ типа "Сатанизм для интеллигенции", где он разносит в пух и прах учение Живой Этики (неоспиритуалистское детище Рерихов, если кто не знает).

 

Но кто и сколько "заплатил" отцу Андрею за "труд", где он собрал, помимо всех былей и небылиц еще и собственные, порой наивные и забавные, а порой нелепые и оскорбительные измышления и выпады в адрес буддизма, лично мне непонятно.

Этот опус роднит его как раз с нелюбимыми им протестантами, которые детскими аргументами пытаются убедить читателей и адептов в "заблуждениях" иудеев и мусульман (помимо "восточных" и западных "сект"). Разумеется, продолжать считать его после этого настоящим (в смысле честным) богословом достаточно проблематично. 

 

Однако обратимся к рецензируемой книге. Как уже было сказано, это своего рода прецедент – книга вышла в свет, пожалуй, в единственном православном издательстве, публикующим вменяемые и толерантные тексты сравнительно-религиоведческого содержания.

 

Более того, одним из научных редакторов книги является Андрей Терентьев – бессменный редактор журнала "Буддизм России" - одного из старейших периодических изданий о буддизме в нашей стране (издается с 1992 года) и издатель буддийской и буддологической литературы (издательство "Нартанг"). Он же является автором многих ценных, особенно для "непосвященных", примечаний и поправок в рассматриваемой работе.

 

Авторы книги – протестантский богослов и религиовед-индолог, оба профессоры, и книга представляет собой результат их лекций-диалогов, состоявшихся в 1996 и 2001 годах в Берне и Гейдельберге соответственно.

Многие мысли и утверждения авторов довольно спорны, и сами они отнюдь не убеждены в своей абсолютной правоте, о чем честно и сообщают читателю: "…мы не убеждены, что наши утверждения – "объективная истина". Мы старались, насколько могли, быть беспристрастными. Однако всякая историческая реконструкция является в тоже время интерпретацией, а у каждого интерпретатора – свои взгляды, ограничения, склонности и вопросы".

 

Авторы, заявив, что они "не апологеты" (хотя Ульрих Луц – "евангелический богослов, аргументирующий как христианин и как ученый") также предупреждают о том, что не могут дать "целостное представление" о буддизме и христианстве, поскольку это было бы "превышением нашей компетенции".

 

Тут обнаруживается один из заметных недостатков книги, проявляющийся достаточно часто на её страницах – "Михаэльс…сосредотачивает свое внимание исключительно на раннем буддизме, близком по времени к историческому Будде". В результате обнаруживаются различные ошибки и недочеты, которые и исправляет, дабы не вводить в заблуждение читателя, Андрей Терентьев.

 

Пример подобной ошибки мы встречаем уже во введении – авторы (или один из них) по застарелой привычке непросвященных заявляют, что "буддизму свойственен скорее уход от мира", в противоположность христианству, ориентированному "на практику и этику".

 

Любому, мало-мальски человеку знакомому хотя бы с социальной и политической активностью Далай-ламы XIV Тензина Гьяцо – духовного лидера тибетского народа в изгнании (и воплощению Авалокитешвары – бодхисаттвы сострадания), очевидно, что это не так. Практически все "новообращенные" российские буддисты – миряне, за единичными исключениями. Да и так называемые "этнические" буддисты – калмыки, тувинцы и буряты, отнюдь не ринулись поголовно в затворничество после обретения религиозной свободы, хотя и возродили практику делегирования молодежи на обучение в индийские и непальские монастыри.

 

Да и следующее (по тексту) утверждение авторов, мягко говоря, спорно: "В христианстве одерживали верх центростремительные тенденции: оно пришло к созданию церкви, и с этим связаны значительная нетерпимость и притязание на абсолютность. В буддизме побеждали центробежные тенденции. Он пребывал в рыхлой форме не то ордена, не то разных школ". При всей справедливости тезиса о христианском абсолютизме со всем остальным согласиться никак нельзя – достаточно ознакомиться с историей буддизма. 

 

Дело в том, что христианство, как специфически западная традиция (в том числе в своём восточном, православном изводе) подобно прочим авраамическим религиям в эксклюзивистском ключе "демонизирует" всех "неверных". В число последних с некоторыми оговорками попадают даже "люди Книги", как именуют иудеев (и христиан) мусульмане. В исламе подобная нетерпимость, разумеется, более ярко выражена, тогда как иудаизму, как исторически первичной авраамической традиции, свойственен своего рода этно-конфессиональный снобизм.

 

Восточные же инклюзивные религии, такие, как индуизм и буддизм, склонны рассматривать все остальные вероисповедания как тоже "спасающие", но второстепенного, подчиненного рода.

Так, Будда в индуизме (в основном в рамках и с подачи вишнуистского воззрения) рассматривается как аватара(2) Вишну(3), пришедший с целью проповеди ахимсы(4) и прекращения жертвоприношений животных, превратившихся из сакрального ритуала в узаконенное убийство. Буддийская нирвана считается в индуизме "малой", неполной, а такого рода неоиндуистские направления, как кришнаизм или неовайшнавизм, вообще интерпретируют ее как "духовное самоубийство".

 

Иисус рассматривается индуистами как "святой", просветленное существо, иногда – как аватара, а зачастую и почитается вместе с многочисленными божествами индуизма, иногда наряду с сомнительным святым Саи Бабой или свежеканонизированными Ульяновым-Лениным, а то и Путиным.

В качестве иллюстративного примера можно привести пару цитат из журнала "Тантрический путь", издававшегося в середине 90-х религиозной организацией индуистских тантристов "Тантра-Сангха". Ее лидером являлся колоритный гуру (5), "ортодоксальный индуистский брахман" и "личный друг" еще одного маститого сектоведа о. Олега Стеняева Шрипада Садашивачарья. "Подобно тому, как микрокосм (тело человека) и макрокосм (Вселенная) имеют семь главных центров – чакр, также и естественная общекосмическая Традиция, Истинная Вечная Религия (Сатья Санатана Дхарма), т.е. Тантра, имеет свои "чакры" и соответствующие им формы Единой Религии". И особенно этот пассаж, из ответов на вопросы: "Тантризм способствует объединению в единой Семье Бога-Отца и Богини-Матери всех существ и навсегда избавляет их от бессмысленной вражды, от дуализма и от тирании лживых и полуистинных упадхарм(6), выдуманных людьми религий и идеологий, пытающихся заменить собой единый и естественный для всех Тантрический Путь".

 

Буддисты, как и положено "сектантам" и "еретикам" (точка зрения ортодоксального индуиста), называют индуистских богов "мирскими", а Иисус определен как боддхисаттва (7) уровня не выше 8-го бхуми (8).

Особенно склонен к радикализму популярный миссионер и лидер сети центров Алмазного пути школы карма-кагью (9), датчанин по происхождению лама Оле Нидал. Он весьма тревожно настроен по отношению к исламу, и постоянно заявляет на своих публичных лекциях, что его благословение не сохранится на человеке, решившем после этого принять ислам. Иудейские же теологические конструкции он назвал "чрезвычайно сложными и изощренными", но "совершенно бесполезными".

А что же до христианства, то его «лама Оле», как нежно зовут его ученики, то с ним буддизму нечего делить – «Мои ученики никогда не стали бы христианами», сказал он в одном из интервью. И даже более того, Оле Нидал видит в христианах потенциальных союзников перед вероятной угрозой исламской экспансии в будущем.

 

В этой связи стоит упомянуть и популярную легенду о странствиях Иисуса по Востоку, в частности, по Индии, где он якобы учился перед проповедью в Палестине и куда якобы пришел после распятия (!), прожил остаток жизни семейным человеком, умер и был похоронен.

Несмотря на неоднократные разоблачения этой бредовой мистификации авантюриста Нотовича, периодически возникают (и даже становятся популярными) новые версии этой, с позволения сказать, "легенды". Так, брошюрка под названием "Был ли Иисус в Индии" имеет хождение в среде вышеупомянутых кришнаитов.

Вышепомянутый Андрей Терентьев в одном из выпусков своего "Буддизма России" опубликовал в качестве очередного опровержения отчет о своем расследовании "по следам" этого мифа.

 

Я и сам написал подробный разбор всей этой дутой истории, не первое столетие морочащей головы наивным простакам.

 

Возвращаясь к цитате из книги, добавлю, что горизонтальное деление на Церкви, как и вертикальное по церковной иерархии, буддизму свойственно не меньше, чем христианству. Существует несколько "Церквей"-"колесниц" (10), существуют национальные варианты буддизма – японский, китайский, тибетский и т.п. Последний произвел на свет наиболее "западную" по многим параметрам буддийскую "Церковь", как раз и получившую распространение среди буддийских народов России – ламаизм (11).

 

Впрочем, не все так уж запущено – в книге можно встретить вполне здравые мысли и справедливые замечания. Так, в первой главе книги "Основатели" справедливо подмечена принципиальная теологическая, более того, метафизическая разница между двумя традициями, хотя и несколько неожиданно услышать об этом из уст протестантского богослова, да ещё и критически настроенного.

Я имею в виду, по сути, основу христианской веры, которую авторы называют "моделью обмена", согласно которой "Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом".

 

Авторы отмечают: "Сразу бросается в глаза фундаментальное отличие от буддизма: христологическая "модель обмена" предполагает, что божественность человека не есть что-то данное, которое лишь следует обнаружить. Для христианской веры человек все же является творением и этим существенно отличается от Бога. … поэтому христианская традиция никогда не смотрела на Иисуса как на "опровержение" дистанции между Богом и миром, а только на преодоление этой дистанции.

Собственно, в этом и заключается глубинное различие между христианством, как креационизмом, вернее, его преодолением, и буддизмом как разновидностью манифестационизма. Все остальные аспекты проблемы, на мой взгляд, менее существенны.

 

Множество вопросов возникает при чтении главы "Царство Божье и нирвана". Здесь авторы подвергают ревизии целый ряд "краеугольных камней" как христианства, так и буддизма. Среди них – вопросы Страшного суда, дуализма, буддийского нетеизма и другие.

Чего стоит такой пассаж: "Чрезвычайно часто Иисус говорит о последнем Суде. Эта страница провозвестия Иисуса малосимпатична; многие охотно бы ее устранили…".

Видимо, авторы как раз относятся к числу этих многих, и решают они проблему так: "Только если христианство окончательно поймет это ожидание прихода Царства и угрожающие речи о Суде как ошибку, идея Царства Божьего сможет иметь смысл для многих сегодняшних христиан как этический призыв к обращению и новому самосознанию". Иными словами, предлагается сделать теологическое "обрезание" полноценной традиции, каковой является христианство (как и буддизм), выкинув в угоду этике и иным, "слишком человеческим" интересам эсхатологическую составляющую христианской веры…Однако оставим это на совести авторов.

 

Превратно истолковано (опять-таки в пользу собственных богословских построений авторов) и сравнение личной роли основателей Иисуса и Будды для их последователей. На первый взгляд противопоставляя "амбициозность" Иисуса, который "ставил себя в исключительно высокое положение и самому себе приписывал огромное значение" достижению состоянию Будды, что "с очевидностью предполагает, что Будда не придавал себе никакого значения", а "его путь - исключительно иллюстрация для пути остальных людей", авторы совершают нечто большее, чем констатацию факта. Они претендуют ни больше, ни меньше, чем на ревизию основ христианского вероисповедания. Смотрим ниже: "Но его (Иисуса) крах в то же время кажется мне указанием на то, что в некотором смысле и мы должны покинуть Иисуса. Мы не можем просто оставаться с ним и считать его "путем, истиной и жизнью" (Ин. 14:6), не пытаясь осмыслить его крах". Почему такие, с позволения сказать, спорные высказывания позволяет себе христианский богослов? А вот почему: "Может, крах его в том, что, связав свои деяния с наступлением Царства, он слишком тесно связал самого себя с Богом и тем самым парадоксально стал одним из тех, кто "сам себя возвысил" (Лк.14:11)?"

 

Видимо, корень всех претензий, включая приведенную выше, состоит в протестантском вероисповедании автора. Как известно, для многих протестантских деноминаций свойственно антропоцентрическое и даже несторианское прочтение природы Христа. Разумеется, для полноценного православного, да и католического богословия несторианство однозначная ересь, ведь "Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом". Однако нашего богослова Сын Божий Христос как "путь, истина и жизнь" не интересует. Ему больше подходит "человек Иисус" как морально-нравственный императив. И именно это дополнительно сближает его Иисуса с Буддой согласно приведенной выше цитате, в соответствии с которой последний – лишь образец, пример для подражания, лишенный какой-бы то ни было божественности.

 

Видимо, это объясняет и саму причину, и возможность возникновения самой этой книги, как диалога богослова-несторианина и профессионального религиоведа (кстати, даже не буддолога, а индолога).

Более чем странно и необоснованно утверждение, завершающее эту главу: "Конечно, вопреки всем отговоркам, буддизму не достает Бога, а Иисус требовал обращения к Богу. Должен ли "сообразовываться" с этим буддизм? В конечном счете, пожалуй, да". Оставим и этот пассаж на совести автора.

Справедливо отмечая проблему "Я" и его не_существования в буддизме как один из камней преткновения в диалоге с христианством, Михаэльс приводит в этой связи пространную цитату из речи Папы Иоанна Павла II, визит которого в Шри-Ланку вызвал "бурю негодования" из-за того, что он назвал буддизм "атеистической системой".

Довольно забавная история, особенно если вспомнить популярные фото, на которых Папа позирует вместе с Далай-ламой XIV.

 

Однако в дальнейших рассуждениях автор делает грубую фактическую ошибку, проистекающую из его одностороннего знания предмета. "С точки зрения христианства и, прежде всего апологетического богословия буддизм неморален и эгоистичен, так как на первый план выходит личное спасение". Действительно, в раннем буддизме и так называемой Хинаяне – "Малой колеснице", превалирует концепция личного спасения (собственно, потому она и названа "Малой"), но как раз хинаянскому буддизму в наибольшей степени присущи громоздкие системы морально-нравственных и социально-регулирующих правил и предписаний. То есть забота о собственной душе сочетается с хорошо разработанной социальной доктриной.

 

С другой стороны, Великая (Махаяна) и Алмазная (Ваджраяна) Колесницы действительно могут быть названы не– или вне –, а скорее даже надморальными, поскольку в этих школах упор делается, прежде всего, на индивидуальные (и коллективные) ритуальные, йогические и медитативные практики, нежели на какие-то нормативы поведения. Однако это парадоксальным образом сочетается в буддизме Махаяны и Ваджраяны с принципом бодхичитты (12), которая своей кульминации достигает в образе бодхисаттвы.

 

Одна из красочных легенд, повествующих о бодхисаттве Авалокитешваре (как раз его воплощением и считаются и Е.С. Далай-лама, и глава школы Карма Кагью Е.С Кармапа) (13), говорится, что однажды тот "прилег передохнуть", утомленный бесконечными альтруистическими трудами. Однако в следующий миг осознал и непосредственно пережил всю бесконечность и глубину страданий живых существ, и от этой боли его тело буквально разлетелось на тысячи кусков… Будда в своих прошлых рождениях неоднократно жертвовал своей жизнью для спасения от голода различных зверей, буквально скармливая им свое тело.

Таким образом, буддизм может не только сравниться, но еще и дать "сто очков вперед" христианству по части сострадания, альтруизма и самопожертвования.

 

В главе, посвященной как раз вопросам этики, авторы подробно анализируют все аспекты проблемы и немного поправляют вышеотмеченные ошибки, по ходу дела допуская новые; впрочем, последние в своих примечаниях исправляет А. Терентьев, поэтому не будем специально на них останавливаться.

 

Да и прочие темы книги не вызывают особых вопросов и критических замечаний, будучи вполне корректно и вменяемо написаны. Стоит, пожалуй, обратить внимание лишь на главу, сравнивающую буддийскую медитацию и христианскую молитву. Авторы практически в один голос выступают против экуменизма, справедливо отмечая принципиальное различие двух этих столь разнящихся "духовных упражнений". В этой связи стоит привести хорошее высказывание оригинального неоиндуистского гуру Шри Чинмоя: "Молитва – это когда ты говоришь с Богом, а Он тебя слушает. Медитация – когда ты слушаешь, а говорит Бог".

 

В заключении авторы, пытаясь аналитически резюмировать проведенное исследование, ставят перед собой итоговые вопросы и пытаются ответить на них. По мнению богослова Луца, "буддизм не может исцелить христианство". Луц высказывается против "сознательного синкретизма и религиозных подделок", сравнивает религии с матерями и предлагает в качестве рецепта исцеления поиск корней и истоков собственной традиции, в данном случае – христианства.

 

Религиовед Михаэльс отвечает на вопрос, вынесенный в название книги, так: "Я охотно исповедую их обоих: Будду и Иисуса. Но за то, что я смог это признать, я, прежде всего, благодарен Будде".

 

Таким образом, получилось, что, несмотря на все спекуляции, заигрывания и конфронтации друг с другом, каждый остался при своем мнении – протестантский богослов сохранил верность своему вероисповеданию, а религиовед-индолог – научному подходу с приоритетом своей специфики.

 

В завершение своего анализа сформулирую несколько итоговых тезисов.

1. Оба персонажа – и Будда, и Иисус, проанализированы исключительно с "антропоцентрической", «несторианской» точки зрения, причем эта позиция оправдана – с одной стороны, протестантской христологической традицией, с другой – научной религиоведческой школой.

Причем Иисус, созданный авторами, в результате "ректификации" его от всех прочих традиционно христологических аспектов, получился этаким почти по-детски наивным морально-этическим реформатором, тогда как образ Будды – реформатора другого типа – спокойный, расслабленный, не очень-то индивидуальный и вообще какой-то неживой, искусственный, как плод воображения составителей канона.

 

2. К сожалению, авторы (и в первую очередь религиовед Михаэльс) ограничились ранними периодами изучаемых религий, благодаря чему имеют место многие неточности, недочеты, спорные места и откровенные ошибки.

 

3. Практически не отражено принципиальное метафизическое различие двух традиций, что прояснило бы многие места и ответило бы на многие ответы. Но авторы, видимо, не искали легких путей – или, напротив, не стремились углубиться в самую суть традиций.

 

4. Несмотря, опять-таки, на все вольнодумство и реверансы в сторону друг друга, авторам удалось благополучно удержаться от упомянутых "синкретизма и религиозных подделок". Видимо, профессиональные качества позволили удержаться от этого столь популярного "греха".

В том числе и благодаря этому фактору, и, несмотря на перечисленные недостатки, книга вполне может быть рекомендована как введение в сравнительное изучение двух великих духовных традиций, какими являются христианство и буддизм.

_______________________

 

1. Имеется ввиду "Буддизм и христианство" – четвертая часть первого тома труда диакона А. Кураева "Сатанизм для интеллигенции")

 

2. Аватара – санскр. "Тот, кто нисходит". Индуистский термин, обозначающий земное воплощение божества, преимущественно Вишну, приходящее с конкретной миссией.

Следующим, и последним, 10-м аватарой будет Калки, "Мститель", который уничтожит остатки выродившегося, деградировавшего "инфрачеловечества" и положит конец Кали-йуге ("железному веку") – завершающему этапу цикла.

 

3. Вишну – один из Тримурти – индуистской "троицы". Божество, воплощающее принцип поддержания и равновесия на всем протяжении существования творения. Культ Вишну и его аватар (особенно Кришны) – один из крупнейших в Индии. Помимо Вишну, в Тримурти входят Брахма – божество созидания и Шива – бог, уничтожающий творение в конце каждого цикла.

 

4. Ахимса – санскр. "ненасилие". Религиозно-нравственный закон непричинения вреда. В раннем буддизме принял форму протеста против жертвоприношений животных (традиционных для ведизма и брахманизма) и вегетарианства, до сих пор сохранившегося в некоторых направлениях буддизма.

 

5. Гуру – санскр. "тяжелый". Учитель, наставник; термин в последнее время чрезвычайно популярен в самых разных культурных слоях общества, обозначает учителя любого рода. Ему соответствует тибетское "лама".

 

6. Упадхарма – санскр. "Малая дхарма". Малая, находящаяся "под", в подчиненном положении дхарма – частная, второстепенная, "небогооткровенная" форма духовности/религии. В данном контексте противопоставлена Санатана Дхарме – Вечной Религии.

 

7. Бодхисаттва – существо, отказавшееся от достижения окончательного просветления, т.е. состояния Будды, ради спасения из сансары всех прочих живых существ.

 

8. Бхуми – уровни совершенства бодхисаттв, общим числом 10. См. также http://ariom.ru/wiki/Bxumi

 

9. Карма-кагью – крупнейшая подшкола традиции Кагью - одной из четырех школ тибетского буддизма Ваджраяны. С начала 70-х г. XX в. широко распространяется на Западе (и в России) благодаря миссионерской деятельности Ламы Оле Нидала.

 

10. Колесница – одна из крупных ветвей, или "Церквей", буддизма, в рамках которой существует множество более мелких, частных и специализированных школ, подшкол и "сект". Подобно православию, католицизму и протестантизму, существует три Колесницы – Хинаяна, или Малая, Махаяна, или Великая, и Ваджраяна – Алмазная Колесницы. Хинаянские школы буддизма распространены преимущественно в Юго-Восточной Азии, Махаяна – в Китае и Тибете, Ваджраяна – в Тибете и близлежащих государствах – Непале, Бутане, Сиккиме, Мустанге.

 

11. Ламаизм – церковно-государственный институт со строгой иерархией, возникший в Тибете после усиления позиций школы гелуг, приведшего к альянсу с властью. Впоследствии распространился на другие регионы, исповедующие буддизм школы гелуг, в т.ч. Монголию, Бурятию, Калмыкию и Туву. На данный момент термин считается устаревшим.

 

12. Бодхичитта – установка мотивации, в соответствии с которой все действия адепта направлены на благо и просветление всех живых существ (т.е. не только людей, но и все многообразие проявлений жизни во всех 6 мирах сансары).

 

13. Бодхисаттва Авалокитешвара, или Великомилосердный – проявление принципа сострадания. Далай-ламы и Кармапы считаются его воплощениями.

 

(Рецензия опубликована на Портале Кредо почти 18 лет назад – летом 2007 года. Подредактировал стилистически – с тех пор написано почти полторы сотни рецензий, округления жду на днях. Но все основные смыслы и выводы на момент написания сохранил)

 

Гедеон Янг, публицист, религиовед