Всем нам доводится слышать злые пожелания в свой или чужой адрес, по своей форме это могут быть всем привычные речевые штампы, на которые мы уже не обращаем особого внимания, по своему же содержанию ‒ это ничто иное как проклятия.
Проклятия привычно присутствуют в нашей жизни, они могут сопровождать человека от рождения до смерти, ими пронизаны все уровни человеческой деятельности, ‒ от бытового до официального. Большинству из них мы не придаем никакого значения, но кроме привычных бытовых проклятий, которые говорятся в основном для «украшения» речи, бывают и такие, которые способны поселить в человеке непреодолимый страх, заставляющий иных людей искать способы избавления от предполагаемых последствий, ‒ ходить по целителям, магам, исполнять ритуалы очищения или предпринимать какие-нибудь другие не вписывающиеся в разумные рамки действия.
В наш просвещенный XXI век можно было бы отмахнуться от этого как от ничего не значащего суеверия, однако то место, которое проклятие занимает в культуре человечества и та роль, которую проклятие играет в Библии, заставляет нас православных христиан пристальнее присмотреться к этому явлению, ведь Священное Писание свидетельствует о том, что проклятия могут сбываться, а история человечества показывает, что проклятие играло роль одной из важнейших методологий регулирования общественных отношений.
Нужно ли бояться проклятий? Можно ли использовать их самим?
Обсуждение этих двух важнейших практических вопросов возникающих при столкновении с феноменом проклятия без труда можно найти на интернет-форумах, что свидетельствует об их актуальности для общества.
К сожалению, выводы к которым приходят на этих форумах не всегда являются правильными с точки зрения православного богословия.
Причиной этого является как сложность самого вопроса и отсутствие посвященной ему серьезной богословской литературы, так и неоднозначность мнений о проклятиях в самой православной среде.
Изотов Владимир Васильевич - Представления о функциях и механизмах реализации проклятий в мировой культуре и Библии
Украинская Православная Церковь
Киевская духовная академия
Кафедра библеистики
Киев
Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра
2012
Владимир Изотов - Представления о функциях и механизмах реализации проклятий в мировой культуре и Библии - Представления о механизмах реализации проклятий в мировой культуре - Содержание
- Представления о религиозном механизме реализации
- Представления о магическом механизме реализации
- Представления об искусственном механизме реализации
- Представления о психологическом механизме реализации
Владимир Изотов - Представления о функциях и механизмах реализации проклятий в мировой культуре и Библии - Представления о механизмах реализации проклятий в мировой культуре
Представления о механизмах реализации проклятий в мировой культуре
Множество целей, для достижения которых употребляются проклятия, были бы невозможны, если бы представления о них связывались только с религиозным механизмом, где исполнителем проклятия является божество, а потому возникает вопрос какие именно представления сложились в мировой культуре о механизмах реализующих проклятия? Проанализировав этимологию слов обозначающих проклятие в различных языках, соотношение понятия «проклятие» с понятиями ему родственными, функции которые проклятия выполняют в культуре, а так же приведенные примеры, на основе которых можно также сделать некоторые выводы о формулах, агентах, объектах, предметах, субъектах, последствиях изучаемого феномена, можно заметить, что по различным воззрениям, отраженным в указанных аспектах, предполагается несколько различных механизмов реализации проклятий.
Под механизмом реализации проклятия в данной работе подразумевается причинно-следственная модель объясняющая представления о том, как и почему реализуются проклятия, а именно связка субъект>агент>объект: субъект ‒ лицо произносящее или другим способом инициирующее проклятие; агент ‒ лицо, группа лиц или безличная сила оказывающая вредоносное воздействие; объект ‒ лицо, группа лиц или неодушевленный предмет страдающий от вредоносного воздействия. Поскольку агент реализующий проклятие не всегда указан в формуле или контексте проклятия, что позволило бы однозначно определить механизм реализации и отнести его к тому или иному виду, для идентификации представлений о механизме приходится прибегать к анализу косвенных признаков: субъектов, объектов, функций, формул, предметов, этимологии, ритуалов, последствий, а потому ответ о механизме зачастую является лишь более или менее предположительным.
Представления о религиозном механизме реализации
К представлениям о религиозном механизме реализации можно отнести те представления, в соответствии с которыми проклятие по просьбе субъекта реализует некое божество, свободные духи или умершие предки. О таких представлениях свидетельствует ряд прямых и косвенных признаков, так, например, по данным этимологии греческое ἀρά проклятье, в первом значении означающее молитву, свидетельствует именно о религиозном механизме реализации через молитвенное обращение к божеству, об этом же свидетельствует и историческая связь понятия «проклятие» с понятием «анафема», что в своем основном значении означает жертвоприношение. Лучше всего на механизм реализации указывает, конечно же, упоминание агента.
В пользу религиозного механизма свидетельствуют, например, формулы законодательных проклятий Хаммурапи, где в качестве агентов проклятия он называет имена 13 божеств которые должны наказать провинившегося[1], проклятие фараона Сети I угрожающее карой трех божеств: «Что касается любого, кто отвратит лицо от приказов Осириса, Осирис будет преследовать его, Изис будет преследовать его жену, Хорус будет преследовать его детей…»[2], или, например, проклятие, заключавшее мирный договор между Рамсесом II и хеттским царём Хаттусили III: «Что касается слов, что на этой дощечке из серебра, для страны хеттов и Египта ‒ если кто-нибудь не будет блюсти их, ‒ тысяча богов страны хеттов вместе с тысячью богов Египта отрешат (от него) его дом, его страну, его подданных»[3], могильные надписи с указанием божеств на которых возлагаются карательные функции[4], многочисленные клятвы с призыванием божества или умершего предка[5] в качестве отомстителя и многие другие. Наличие представлений о религиозном механизме реализации достаточно очевидно, и как таковое в особых доказательствах не нуждается.
Итак, религиозный механизм обязательно предполагает, что исполнителем проклятия является некий мистический агент обладающий свободной волей, действенность проклятия зависит от воли этого агента, а формула проклятия, произносимая субъектом, является формой обращения к агенту. Для религиозного механизма нехарактерна утилитарная функция, так как свободный агент (например, божество) сам может выступить источником искомого блага и в проклятии просто нет необходимости.
Представления о магическом механизме реализации
К представлениям о магическом механизме реализации можно отнести те представления, в соответствии с которыми проклятие по инициативе субъекта реализуют некие безличные сверхъестественные силы. О таких представлениях свидетельствует ряд прямых и косвенных признаков. Например, утилитарная функция проклятия свидетельствует о том, что субъектам проклятия механизм их реализации представлялся именно магическим, ведь достижение некоего полезного результата в этих проклятиях планируется, так сказать, своими силами, без участия божества, а иногда и вопреки нему, ведь и само божество могло стать объектом утилитарных проклятий, как на примерах феллупов и японских крестьян показал Д. Д. Фрэзер[6]. Иногда, правда, утилитарные проклятия были связаны с некоторыми религиозными формами, как то окропление святой водой, крестные ходы, употребление формулы «во имя бога отца, сына и святого духа»[7], как это видно из средневековой и более поздней практики борьбы с полевыми вредителями[8],[9],[10] (см. выше С. 107-109), но сам факт употребления проклятий по отношению к неразумным животным, не свидетельствует ли о неосознанном уклонении из религии в магию? (по крайней мере в Библии мы не находим ничего подобного).
Ведь эта практика говорит о том что покаяния и молитвы к Богу об избавлении от напасти по ощущениям средневекового обывателя было уже недостаточно, для большей действенности хотелось добавить чего-то еще, и добавлялись ‒ проклятия и заклинания взятые из апокрифических источников[11],[12]. На магический механизм может указывать, конечно же, и формула, например, египетские писцы составлявшие документы содержащие клятвы, которые обычно записывались как прямая речь, опасаясь магического значения слов, которое могло привести к тому, что заклятие могло обратиться против переписчика, записывали призываемое в клятве наказание от имени 3-го лица[13]. К магическим представлениям можно отнести вообще все представления, в соответствии с которыми формула проклятия, время его произнесения, место или обряд могут играть определяющую роль в его действенности. Так, у славян распространено мнение, что проклятие сбывается, если оно произнесено в роковую минуту.
Роковое время могло быть в полночь или полдень;
на восходе или закате; до восхода солнца,
на зорях; в период с одиннадцати до двенадцати часов ночи. По одним
поверьям, в течение дня есть всего одна секунда
«проклятого времени», но никогда не известно, какая именно, по другим ‒ две минуты. Считалось опасным проклинать детей, когда идет служба в церкви.
В большинстве же случаев полагалось, что
угадать «роковую минуту» невозможно. Значение славяне придавали и ритуалу, проклинали с помощью переломленной о ручку церковной двери свечи, свечи с фитилем из веревки висельника и т. д.
Важным у славян считалось и место проведения ритуала. Если хотели проклясть по-настоящему, шли в церковь, к колодцу, на перекресток. Верили, что опасно проклинать
своих близких стоя на пороге, за пределами
двора, в бане[14].
В пользу магического механизма могут свидетельствовать представления о последствиях проклятия, Е. П. Блаватская приводит индийскую легенду о царе Ашвапати: «Раз, раздавая милостыню святым отшельникам, он нечаянно обошел великого Бригу. Оскорбленный этим, пророк и ясновидец проклял его, пригрозив, что его царствованию скоро придет конец, а все потомство погибнет. Тогда царь, бросившись к его ногам, стал умолять о прощении. Бригу наконец согласился простить его, но проклятие святого уже пустило корни, и все, что он сам мог сделать для поправления дела, было не допустить его род до окончательной погибели. Вследствие этого патары вскоре потеряли престол и даже всякую власть»[15].
Как видно из этой легенды, по представлениям индийцев, проклятие с момента произнесения выходит из под контроля субъекта, и ни субъект ни объект не в силах его отменить, вероятно по причине того что оно реализуется таинственными безличными законами бытия т. е. ‒ магическим образом. В религиозных же взглядах представления о последствиях проклятия противоположные, ‒ реализация проклятия зависит от воли божества, которая может измениться в зависимости от поведения объекта, об этом свидетельствует, например, диалог апостола Петра и Симона волхва (Деян. 8:20-24), диалог Пророка Нафана и царя Давида (2Цар. 12:10-16), слова Бога к пророку Илии (3Цар. 21:21-29). На представления о магическом механизме реализации могут указывать также и способы нейтрализации проклятия. У славян считалось, что избавиться от проклятия можно, если тайком
оторвать кусочек одежды того, кто проклял, и сжечь его, а пепел размешать
в воде и выпить[16]. В народном суеверии проклятие нередко представляется чем-то вещественным, какой-то материальной субстанцией: араб проклинаемый врагом, бросается на землю чтобы проклятие перелетело через его голову[17] и таким образом не смогло возыметь воздействия.
Итак, магический механизм проклятия предполагает, что его действенность зависит не от воли свободного агента, а от неких безличных законов бытия (которым подчинены даже боги), которые субъект проклятия может использовать по своему произволу, если обладает необходимыми знаниями. Предметом этих знаний может быть точная формула по которой нужно произносить проклятие, место, время, обряд и прочее. Магическое проклятие может выполнять все четыре основные функции: вредительную, утилитарную, контролирующую, декларативную.
Представления об искусственном механизме реализации
Можно заметить, что некоторые проклятия не рассчитаны на участие потусторонних сил, – божества, духов или магии, в их формулах нет соответствующих апелляций, и агентом их реализующим зачастую является человек, общество, или государство. Механизм таких проклятий условно можно назвать искусственным. К таким проклятиям относится, например, проклятие на жителей Иависа Галаадского, не явившихся на собрание колен израилевых и уничтоженных за это карательным отрядом (см. Суд. 21:5-10); проклятие Иисусом Навином гаваонитян, обманным путем заключивших с Израилем союз и обращенными за это в вечное рабство (Иис. Нав. 9:22-27).
Предположительно искусственный механизм реализации имели клятвы в древнем Египте, по мнению И. М. Лурье, если клятва была произнесена официально, проклятие предусмотренное в ней реализовывалось государственным аппаратом, о чем косвенно свидетельствуют дошедшие до нас акты о наказании преступников[18], отчасти это видно даже из конкретики самих зложеланий, например обычная клятва на суде звучала так: «Истина ‒ все сказанное
мной, если потом поверну рот свой, пусть я буду отдан на работу в Куш»[19]. У цыган также можно увидеть нечто аналогичное, ‒ по цыганским традициям разоблаченный клятвопреступник с позором изгонялся из табора, а весть об этом моментально облетала всех цыган. Клятвопреступник полностью терял уважение и доверие среды, с ним никто не вступал ни в какие деловые контакты, что при замкнутости цыган грозило значительными моральными и материальными издержками[20].
Также и в крестьянской среде с человеком, которого прокляли родители не ели из одной чашки, не входили ни в какие сделки, не выдавали за них замуж дочерей, общество превращало проклятого человека в изгоя[21]. Таким образом, произнесенное в клятве проклятие, или проклятие родителей, вследствие реакции общества, влекло за собой совершенно конкретные моральные и материальные последствия. Чаще чем в чистом виде искусственный механизм встречается в сочетании с формами механизма религиозного. Так, например, в средние века, по законодательству ряда европейских стран, анафематствованный церковными властями человек, кроме церковного общения, терял еще и свои гражданские права, более того, государственными законами предписывались различные дополнительные наказания, как то конфискация имущества, заключение в оковы, ссылка, нередко дело доходило и до физического уничтожения[22],[23],[24]. «По выражению папы Урбана II, несчастный становился дикой птицей, и тот не брал греха на свою душу, кто, в порыве священного гнева убивал подобное лицо»[25]. Таким образом, изначально чисто декларативный акт церковного анафематствования с гипотетичными последствиями, лежащими в духовной сфере, превратился в проклятие с отлаженным искусственным механизмом реализации, реально способным разрушить жизнь человека.
Итак, искусственный механизм предполагает, что агентом реализующим проклятие может быть человек, общество или государство, и в сверхъестественном агенте и его санкции нет необходимости. Как правило, искусственный механизм реализуется через правовые механизмы возмездия. По сути дела, проклятие, искусственным образом реализованное через право, это зачаточная форма того, что позже освободившись от религиозных и традиционных форм, эволюционировало в обычное правовое возмездие. Например, если раньше свидетель в суде обязан был произнести клятву, то сейчас достаточно подтвердить ознакомленность с уголовной ответственностью за лжесвидетельство.
Представления о психологическом механизме реализации
Необходимо отметить также то, что существуют взгляды, в соответствии с которыми проклятие, в меру наличия в нем момента внушения, может иметь и психологический механизм реализации. Хотя психологических работ специально посвященных этой теме найти не удалось, удалось выяснить, что эта проблема затрагивается психологами при рассмотрении более общих вопросов, таких как внушение, самовнушение, воспитание. Известный русский психолог В. М. Бехтерев в своей книге «Внушение и его роль в общественной жизни» приводит множество случаев, когда внушение становилось причиной вполне объективных психофизических изменений в человеке, особенно если внушение имело религиозный или магический характер. Так, например, он описывает психические эпидемии бесоодержимости и кликушества, поражавшие целые монастыри в различных частях Европы[26].
По поводу легкости с которой предрасположенные к внушению люди поражаются болезнью, он пишет следующее: «При существовании религиозного внушения о возможности порчи и бесоодержимости, очевидно, достаточно для предрасположенной личности уже самого незначительного повода, чтобы развилась болезнь. Если такая личность случайно взяла из рук подозреваемого в колдовстве лица какую-либо вещь или поела его хлеба, выпила воды или квасу из его рук, или даже просто встретилась с ним на дороге, – всего этого уже достаточно, чтобы болезнь развилась в полной степени. Иногда даже простое воспоминание о тех или других отношениях к мнимому колдуну или ведьме действует наподобие самовнушения о происшедшей уже порче, и с этого момента впервые развиваются стереотипные болезненные проявления, которые затем, повторяясь при соответствующих случаях, укрепляются все более и более»[27]. «… В других случаях достаточно нечаянно пророненного слова или дурного пожелания [проклятия – прим. авт.] кому-либо в ссоре, которое, действуя подобно внушению, вызывает затем действительное болезненное расстройство, вселяющее в заболевшем лице и в окружающих его убеждение, что появившееся болезненное расстройство дело рук ведьмы или колдуна, и уже почва для развития эпидемии кликушества и порчи в населении готова»[28].
Сила внушения иногда так велика, что может приводить к летальному исходу[29],[30], такой исход возможен и в случае веры в проклятие: «Известный советский историк и этнограф С. А. Токарев рассказывает, что в Австралии некоторые племена насылали порчу, подбрасывая намеченной жертве орудия колдовства – косточки или палочки. Человек, найдя у себя их, понимал, что против него совершен губительный обряд. Вера в порчу была так сильна, что охваченная страхом жертва впадала в апатию и нередко умирала. Смерть могла наступить от инфаркта или инсульта, возникших в состоянии эмоционального потрясения. Таким исходом еще больше укреплялась вера в колдовство»[31],[32].
В книге юриста А. Котлячкова и психотерапевта С. Горина «Оружие слово», предпринята попытка объяснить такие явления как сглаз и порча с материалистической точки зрения: – «Колдовства и паранормальных явлений не существует. Порча и сглаз – это разновидность словесного и несловесного гипнотического воздействия»[33] – постулируют авторы. Решающую роль в эффективности вредоносного воздействия, по их мнению, играет настроение жертвы: «То, что ожидание беды (и даже смерти) неизбежно приводит к этой беде – действительно научный факт. Виною этому страх. Именно страх создает самореализующуюся программу поведения человека»[34]. Мастерство того кто пытается навести порчу тоже играет немаловажную роль, так авторы выделяют следующие компоненты оформления речи повышающие эффективность воздействия:
- паравербальные (мимика, пантомимика, жестикуляция, положение тела в пространстве, взгляд и т. п.);
- невербальные (интонация, громкость, темп речи, внятность, смысловые ударения и т. п.);
- фоносемантика (оценка звучания фразы, восприятие звуков на уровне подсознания);
- семантика (смысл сказанной фразы)[35].
Американский психолог Эрик Берн в своей книге «Люди которые играют в игры», рассматривает механизм формирования жизненного сценария, – некоего плана, ограничивающего и структурирующего человеческую жизнь, и приходит к выводу, что формируется этот план из элементов запечатлевающихся в сознании ребенка уже к шестилетнему возрасту. В зависимости от того что говорят ребенку его родители сформируется либо сценарий победителя, либо сценарий неудачника. Если родители, ругая ребенка, проклинают его, говорят что он вырастет неудачником, желают ему смерти, это может оказать крайне негативное влияние на всю его дальнейшую судьбу: «Очень трудно или даже невозможно представить себе, какую невероятную власть имеют слова матери над ребенком (жены над мужем или наоборот).
В моей практике люди неоднократно оказывались в больнице вскоре после того, как пациенту любимый (а иногда и ненавистный) человек пожелал смерти»[36] – пишет Берн. Психолог в данном случае подтверждает народную мудрость выраженную поговоркой «Батькова та матерня молитва зо дна моря рятує, а прокльони в калюжі топлять». Таким образом, психологи подтверждают, что существуют некий психологический механизм способный так или иначе реализовать проклятие, при условии, что жертва приняла это внушение.
Психологический механизм проклятия, так же как и искусственный не является мистическим, его особенностью является то, что агентом реализующим проклятие является сам объект этого проклятия, действенность в данном механизме зависит от степени самовнушения объекта, а потому информация о совершении проклятия (действительная или ложная) обязательно должна быть до него доведена (в отличие от, например, магического, где это необязательно, а иногда и вовсе нежелательно).
Выводы к разделу
Итак, проанализированные примеры проклятий свидетельствуют о том, что в мировой культуре сложились представления в соответствии с которыми проклятие может иметь как минимум четыре механизма реализации, – религиозный, магический, искусственный и психологический. Для каждого из них характерен свой комплекс признаков, религиозный и магический механизмы являются мистическими, так как предполагают действие сверхъестественных существ или законов, а искусственный и психологический ‒ немистическими.
[1] См Проклятия в законах ‒ С. 101.
[2] Ancient Records of Egypt: Historical Documents from the Earliest Times to the Persian Conquest. In 5 v., collected edited and translated with commentary J. H. Breasted, Chicago, The University of Chicago Press, 1906. ‒ V. 3. P. 86.
[3] Хрестоматия по истории Древнего Востока Под. ред. Д. Г. Редера, В. В. Струве, М., Изд-во восточной лит-ры, 1963. ‒ С. 129.
[4] См. Орел B. Э. Названия божеств в новофригийских формулах проклятия // Этнолингвистика текста. Семиотика малых форм фольклора. I. Тезисы и предварительные материалы к симпозиуму. М., АН СССР; Ин-т славяноведения и балканистики, 1988.
[5] Следы культа мертвых можно усмотреть в клятве которая у чувашей считалась одной из самых серьезных – клятве на покойнике. Этот обряд проводится следующим образом: «заходят на кладбище, на могилу какого-нибудь родственника обвиняемого, и тот, кто клянется, дает правую руку над могилой обвиняющему и клянется покойником, что он говорит правду. Если бы он посмел солгать, покойник бы отомстил за это, умертвил бы клятвопреступника. По утверждению О. Виноградова, чтобы узнать правду использовали этот способ клятвы и при судебных разбирательствах, потому что такого вида клятвы и ее последствий чуваши очень страшились» См. Месарош Д. Клятва // Памятники старой чувашской веры. Пер. с венг. Чебоксары, ЧГИГН, 2000. [Электронный ресурс]. ‒ Режим доступа: http://gov.cap.ru/hierarhy_cap.asp?page=./86/3743/3437/3725 ‒ Дата доступа 21.05.2012.
[6] См. выше ‒ С. 109.
[7] См. Лозинский С. Роковая книга средневековья // Шпренгер Яков, Инститорис Генрих Молот ведьм. ‒ С. 17.
[8] См. Sprenger Jakob, Institoris Heinrich. Malleus maleficarum. Venetiis, 1576. ‒ С. 300.
[9] См. Гуревич А. Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. ‒ С. 292.
[10] См. Чин бываемый на нивах, или винограде, или вертограде, аще случится вредитися от гадов, или иных видов: Заклинание св. мученика Трифона // Требник большой. Спб., 1884. ‒ Л. 163 об. - 164 об.
[11] Критику заклинаний над животными см. Алмазов А. И. К истории молитв на разные случаи (Заметки и памятники). ‒ С. 27-30
[12] Критику заклинаний над животными см. Кураев А. диак., Оккультизм в Православии. М., Благовест, 1998. ‒ С. 227-228.
[13] Лурье И. М. Очерки древнеегипетского права XVI-X вв. до н. э. ‒ С. 99.
[14] Славянские древности: Этнолингвистический словарь. Под ред. Н. И. Толстого. ‒ Т. 4. С. 291-292.
[15] Блаватская Е. П. Из пещер и дебрей Индостана. ‒ С. 169.
[16] Славянские древности: Этнолингвистический словарь. Под ред. Н. И. Толстого. ‒ Т. 4. С. 293.
[17] Кагаров Е. Г. Греческие таблички с проклятиями (defixionum tabellae). ‒ С. 8.
[18] Лурье И. М. Очерки древнеегипетского права XVI-X вв. до н. э. ‒ С. 108-113.
[19] Пиотровский Б. Б. Вади Аллаки ‒ путь к золотым рудникам Нубии. М., Наука, 1983. ‒ С. 17.
[20] Друц Е. А., Гесслер А. Н. Цыгане: Очерки. М., Сов. писатель, 1990. ‒ С. 46.
[21] См. Кушкова А. Н. Конфликт отцов и сыновей: лишение наследства и отцовское проклятие // Мужской сборник. Сост. И. А. Морозов, М., Лабиринт, 2004. ‒ Т. 2. С. 186.
[22] Суворов Н. С. О церковных наказаниях: опыт исследования по церковному праву. ‒ С. 57, 94-97.
[23] Отлучение // Энциклопедический словарь. Под ред. проф. И. Е. Андреевского, К. К. Арсеньева, проф. Ф. Ф. Петрушевского. СПб., Изд. Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон, 1897. ‒ Т. 22. С. 430-431.
[24] Исследователь церковного права далматинский епископ Никодим пишет по этому поводу следующее: «…как в древности государственная власть признавала определения церковной власти
в этом отношении и подвергала с своей стороны наказаниям лиц, подпавших за известныя преступления под это
церковное наказание, так и в настоящее время, по крайней мере в большинстве христианских государств, она подвергает таких церковных преступников и своим наказаниям (Например в Австрии, по 122 и 123 § свода уголовных законов 27 мая
1852 г., тяжелым тюремным заключением, от 1 до 10 лет, наказываются преступления против религии, наказываемыя церковною властью
анафемою)». Никодим (Милаш) еп., Православное церковное право: Составлено по общим церковно-юридическим
источникам и частным законам, действующим
в автокефальных церквах. пер. с серб. М. Петрович, СПб., Изд-е В. В. Комарова, 1897. ‒ С. 498.
[25] Суворов Н. С. О церковных наказаниях: опыт исследования по церковному праву. ‒ С. 97.
[26] Бехтерев В. М. Эпидемии колдовства и бесоодержимости // Внушение и его роль в общественной жизни. Изд. 2-е доп., СПб., К. Л. Риккер, 1903. ‒ С. 57-66.
[27] Там же ‒ С. 69.
[28] Там же ‒ С. 69.
[29] См. Бехтерев В. М. Внушение и воспитание // Гипноз. Внушение. Телепатия. М., Мысль, 1994. ‒ С. 180.
[30] См. Липецкий М. Л. Что мы знаем о внушении сегодня // Внушение и мы. М., Знание, 1983.
[31] Липецкий М. Л. Внушение. Знание. Вера. К., Политиздат Украины, 1988. ‒ С. 104.
[32] См. также Налчаджян А. А. Психологическая смерть человека // Загадка смерти: очерки психологической танатологии. СПб., Питер, 2004. ‒ С. 27-42.
[33] Котлячков А., Горин С. Оружие – слово. Оборона и нападение с помощью...: Практическое рукоодство. ‒ С. 19.
[34] Там же ‒ С. 115.
[35]Там же ‒ С. 35.
[36] Берн Э. Люди, которые играют в игры: психология человеческой судьбы. Пер. с англ. А. Грузберг. М., Эксмо, 2008. ‒ С. 144.
Категории статьи:
Оцените статью: от 1 балла до 10 баллов:
