Кассиан - Безобразов - Да приидет Царствие Твое

Всей прошлой жизнью человечество подготавливается к пришествию Христа Спасителя. И в настоящем — та же полнота.

 

Неумолимые предписания христианского долга почти ритмически чередуются с излияниями божественной любви. В 15 главе, притчи о заблудшей овце, о потерянной драхме и о блудном сыне восполняют суровое учение о самоотвержении, которым заканчивается глава 14, и предваряют призыв к мудрой рассудительности в сложных конфликтах совести, о которых говорит глава 16 притчами о неправедном домоправителе и о богаче и Лазаре. Духовная жизнь развивается органически: посеянное семя приносит плод в терпении (8:15 только у Луки). Это — предварение будущего спасения.

 

Presses Saint-Serge - Institut de Theologie Orthodoxe 93, rue de Crimee 75019 Paris, 2003. - 192 с.

ISBN 2-914262-19-1

 

 

С некоторого времени вопрос о Молитве Господней стал в центре моих новозаветных изысканий. Мне кажется все более и более несомненным, что богословская наука еще не сказала о ней своего последнего слова, и что это слово, если оно будет сказано, может дать ответ и на другие вопросы новозаветной истории и экзегетики. Я далек от притязания сказать это последнее слово, но какие-то новые перспективы открываются передо мной, и направление богословского исследования мне представляется довольно ясным. Но прежде, чем искать новых путей, надо привести в известность то, что уже теперь составляет прочное достояние богословской науки.

 

Молитва Господня есть первая христианская молитва. Ей Сам Господь научил Своих учеников. Она лежит в основании молитвенной жизни Церкви. И потому нам естественно думать, что в памятниках Церкви получило закрепление ее толкование, которое и имеет силу Священного Предания, и которое мы можем поэтому считать авторитетным - и для нас обязательным - свидетельством Церкви. Однако, ближайшее знакомство с святоотеческой письменностью убеждает нас в том, что это ожидание - ошибочно.

 

Святые Отцы, само собой разумеется, много думали и писали о Молитве Господней, но толкования их оказываются не во всем между собой согласными. Так, например, если прошение о хлебе понимается большинством Отцов в приложении к тому, что нужно для поддержания физической жизни человека, некоторые толковали хлеб в духовном смысле, видели в нем Самого Логоса, т.е. Христа (Ориген), или Святое Причащение (св. Кирилл Иерусалимский). В последнем прошении: «но избави нас от лукаваго», родительный падеж «лукаваго», как в славянском и русском переводах, так и в греческом подлиннике, может быть, грамматически, и мужского и среднего рода. Речь идет или об отвлеченном понятии зла (средний род), или о личном носителе зла, т.е. о диаволе (мужской род). Большинство Отцов придерживается последнего понимания. Но оно не единственное.

 

Представление о «лукавом», как о зле, встречается в некоторых весьма древних памятниках святоотеческой письменности. Не очень давно была найдена и одна рукопись, где, вместо имени прилагательного, допускающего двоякое толкование, стоит имя существительное, выражающее понятие зла и перетолкования не допускающее. Отсюда вытекает, что попытка дать общее для всех Отцов понимание Молитвы Господней заранее обречена на неудачу. Можно последовательно изложить толкования разных Отцов, но дать общего их понимания нельзя, потому что такого общего понимания не существует. За отсутствием consensus patrum, постараемся воспроизвести то, что думает о Молитве Господней современная наука в тех ее частях, которые вышли из области спорных и пререкаемых гипотез и могут считаться частью проверенного научного знания.