Максим Исповедник - о различных недоумениях

Настоящее издание представляет собой первый полный русский перевод трех сочинений преподобного Максима Исповедника: так называемых «Амбигв» (дословно «недоумений») — «Амбигв к Фоме» (634 г.)1 и «Амбигв к Иоанну» (628- 630 гг.), а также близко примыкающего к ним «Послания к Фоме».

 

Вместе эти произведения образуют главный богословский труд преподобного Максима — «О различных недоумениях у святых Дионисия и Григория». О единстве этого творения можно говорить в силу, как минимум, двух обстоятельств.

 

Во-первых, все три сочинения, составляющие его, посвящены истолкованию трудных мест из писаний Григория Богослова и Дионисия Ареопагита. Таким образом они образуют параллель другому собранию «недоумений» — большому труду преподобного Максима «О различных недоумениях священного Писания», более известному как «Вопросоответы к Фалассию».

 

Во-вторых, уже сам преподобный Максим рассматривал «Амбигвы к Фоме» и «Амбигвы к Иоанну» как единое целое.

О важности «Амбигв» говорит хотя бы тот факт, что сей труд преподобного Максима уже и сам сделался предметом рассмотрения для целой богословской литературы. Недоступность этого сочинения отечественному читателю представлялась на этом фоне серьезным пробелом, который мы постарались восполнить.

Институт философии, теологии и истории св. Фомы Москва 2006
ISBN 5-94242-022-Х

 

 

 

 

Освященному рабу Божию, отцу духовному и учителю Фоме, смиренный Максим и грешный, недостойный раб и ученик. Непрелестного созерцания неизменный навык приняв от прекрасного поучения в божественных [вещах], ты стал, о, Богом весьма возлюбленный, не просто премудрости, но красоты ея благоразумнейшим любителем. Красота же премудрости есть ведение деятельное (γνώσις έμπρακτος) или деятельность [соединенная] с мудростью, коих отличию тельною чертою является посредством обоих совосполняемый логос божественного промысла и суда. Согласно  которому, соединив ум с чувством посредством Духа, ты показал воистину, как Богу свойственно творить человека по образу Божию,богатство благости соделав знаемым, добрым смешением противоположного обильно в себе самом являешь Бога овеществляемым добродетелями, Коего высоте соразмерив подражанием смирение, не несподобил снизойти ко мне, спрашивая о том, что сам познал на опыте.

 

Суть же главы у Дионисия и Григория, этих святых и прехвальных, и блаженных мужей, поистине избранных свыше, по предложению веков8 Богу предложенных, приявших в себя все воистину возможное для святых излитие премудрости, и отложением жизни по естеству окачествовавших (πεποιημένων) существо души, и сего приобретших единого Христа живущим в них, и — скажу даже больше — душою души их для них ставшего, и посредством всех их деяний,слов и разумений всем являющегося, посему это как бы и не их уже предстоит нам послушать, а Христа, Себя по благодати ими представившего.

 

Но как реку Господа Иисуса,не приняв Духа святости? Как возглаголю силы Господни я, гугнивый и ум пригвоздивший к обладанию [вещами] тленными? Как слышаны сотворю хотя некие хвалы Его, я, глухой, и слух души имеющий по средством дружбы со страстями совершенно отвратившимся от слов того блаженного гласа? Как явным сделается мне,побежденному MipoM, привыкшее побеждать, а не являться мiру Слово, если оно по естеству непознаваемо для привязанных к вещественному? Как не дерзость [будет] приступать со своим мнением ко святым [мне] скверному и к чистым нечистому? Посему я отказался бы от повеленного предприятия, опасаясь упрека в дерзости, если бы не более боялся опасности непослушания.Итак,находясь между этими двумя [опасностями], я пренебрегаю скорее упреком в дерзости, как более терпимым, убегая от опасности преслушания, как не прощаемого. И заступничеством святых и при помощи ваших молитв, [по дару] Христа, Великого Бога и Спаса нашего, подающего благочестиво разуметь и должным образом говорить, о каждой главе отвечу кратко  (слово ведь мое к учителю), — ибо возможно малым достигать великого, — начиная с богомудрого Григория, как ближайшего к нам по времени.

 

Если по причине кажущегося разногласия, рабе Божий,ты недоумеваешь об истинном согласии [этих положений],то невозможно найти слов более близких по смыслу, чем эти.Ибо одно и то же — «прейти двоичность», или «не  остановиться на двоичности»; также и «определиться  Троицей», или «остановиться на Троице движению  Единицы», если только мы защищаем единоначалие не нелюбообщительное, как бы ограниченное единым лицом, или беспорядочное, как бы изливающееся в бесконечность, но то, которое [составляет] равночестная по естеству Троица, — Отец и Сын, и Дух, — святое соединение (σιτνίστησιν αγιον), Коих богатство — сращенность и единое исторжение (το εζαλμα) светлости, а не сверх этого изливающейся божественности, дабы нам не вводить толпу богов, и не меньшим сего ограничиваемой, дабы нас не осуждали за скудость божества. Это, однако, не изъяснение причины для сверхсущной Причины сущих, но изложение благочестивого о сем учения, поскольку [божественность] — Единица, но не двоица; Троица, но не множество, как безначальная, бестелесная и непротиворечивая (άστασίαστος).

 

Ибо Единица воистину единична, посколькуона не есть начало того, что после нее, по сжатию протяженности (κατά διαστολής συστολήν), чтобы ей изливаться, естественным образом устремляясь ко множеству, но воипостасно есть бытие (ένυπόστατος όντότης) единосущной Троицы.И Троица — воистину троична, не разлагаемым  числом совосполняемая (ибо она не есть сложение единиц, чтобы Ей претерпевать разделение), но всущественное бытие (ένούσιος ύπαρξις) триипостасной Единицы. Ибо Троица —воистину единична, потому что Она так есть, и, Единица —воистину троична, потому что так Она осуществовалась, потому что едино божество, существующее единично и осуществующееся троично. И хотя ты, услышав о движении, удивился, как непостижимое движется божество; нам прежде [надлежит] не свойства его, но само понятие (λόγον) о бытии его разъяснить, а потом уже прояснить и тропос того,как оно реально существует, поскольку само бытие всяко логически предшествует тому, как оно существует. Итак, движение божества — это бывающее через откровение тем, кто способен его принять, ведение о том, что Оно существует и как Оно осуществляется.