В один из дней августа сорок седьмого на перроне станции Или, что близ Алма-Аты, было так оживленно, как всегда это бывает перед приходом поезда. Тем более, что ожидалось их два, следовавших один за другим с интервалом в полчаса.
Собственно, оживление это наблюдалось в послевоенное время по всей стране: кто-то возвращался в свой дом, кто-то все еще ехал с фронта, а кто-то просто ездил в поисках жилья, работы или потерявшихся родных. Людно было и в небольшом, но вместительном зале ожидания вокзала. У окна, справа от входа, где между лавок достаточно много пространства, царило особое оживление. Этот своего рода закуток в ожидании поезда облюбовали в основном инвалиды как из гражданских, так и в солдатской форме. Но были здесь и офицеры, сопровождавшие их в пути, и просто любопытствующие. Всю эту публику в данный момент явно объединял какой-то общий интерес.
Полозов Виталий - На бурных перекатах: Повесть
Корнталь: Свет на Востоке, 2013. 400 с.
ISBN 978-966-2089-69-1 (Укр.)
ISBN 978-3-939887-85-0 (Герм.)
Полозов Виталий - На бурных перекатах: Повесть - Содержание
- Часть первая
- Часть вторая
- Эпилог
Полозов Виталий - На бурных перекатах: Повесть - Отрывок из книги
Надежда на то, что при встрече с матерью к Сергею вернется память, не сбылась. Его, конечно же, разжалобили до слез причитания этой старенькой женщины: не веря своим глазам, изучала она каждую черточку его лица и осторожно касалась рук, словно хотела убедиться, целы ли они. Потом, встав на колени вместе с Верой, в тихой светлой молитве к Богу изливали они свою неизбывную радость. Жора, потрясенный трагичностью момента – его друг не может признать мать, – беззвучно плакал в углу комнаты. А когда Вера взялась утешать его, разрыдался и в сбивчивой молитве стал просить Бога простить его. И если он будет прощен, то принять его, как Свое дитя. Ведь это, мол, по его вине друг лишился всего. Потому что память – она для человека все.
Это было покаяние. Неподготовленное, еще неосознанное, вырвавшееся совершенно неожиданно даже для самого Жоры из самых сокровенных глубин сердца; но покаяние чистое, искреннее, жаждущее встречи с Самим Богом. В молчаливом благоговении слушали его женщины, и только изредка Вера тихо просила: «Так, Господи, помилуй его и прими!» Сергей же только в смятении чувств жалобно глядел на них и винил себя за то, что не может вспомнить прошлого и этим порадовать их. И уже потом, по нескольку раз на день мать часто садилась около него, гладила его давно поседевшую голову и неспешно рассказывала о его и их прошлой жизни, озвучивала самые яркие ее эпизоды.
И он старательно вникал в те события, но не проживал их, а как бы изучал и запоминал. Так школьник усваивает биографию какого-нибудь значимого деятеля, которую должен рассказать на следующем уроке. Вот только вспомнить и прочувствовать, что это происходило с ним самим, ему не удавалось. Он понимал, что это его мать, но память не ворачивала ему ни детских лет, ни лет молодости, о которых она рассказывала; ни даже тех дней, когда арестовали и на скорую руку расстреляли, как врага народа, его отца, обыкновенного инженера. Потом была и его очередь выслушать такой же приговор, но в последний момент его заменили десятью годами лагерей. Сергей пытался представить услышанное, но тщетно.
Ни о приговоре, ни о лагерях у него не было никакого понятия. И уж тем более не знал он, каково было его матери и Вере – обе учительницы русского языка и литературы – скитаться по городам и весям страны, пока не обосновались вот в этой казахстанской глубинке. Поселок этот, как и станция, получил свое название от реки Или, текущей из Китая в озеро Балхаш через южную область Казахстана. Здесь, хоть и в ветхом, но просторном доме с большим участком, отделенным от дороги заплотом из двух параллельных жердей и редко понатыканных сухих толстых стеблей подсолнуха вместо штакетника, доживала свой век родная тетя отца Сергея. Их приезд оказался в радость обеим сторонам. Особые чувства испытала тетя: одинокая набожная вдова, она и ушла через короткое время к Господу в тихой радости, что есть теперь кому проводить ее к Нему. Ну и что не останется ее дом пуст.
Тогда им показалось, что в этом захолустье никто уже их не тронет. Но власти не дремали и тут. Не сумев посадить Веру за религиозную пропаганду (не нашлось доказательств, что у них в доме собирались верующие), ее просто обвинили в хищении продуктов со склада рыбзавода, где она работала, и пришили уголовное дело. Итог: три года лагерей, которые она и отбывала тут же, в Илийском районе. И вот теперь именно здесь судьба свела ее со своим мужем.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
