Борис Стаченко через девятнадцать минут будет мертв. Правда, он понятия не имел, по какой причине. У миллиардера пятидесяти трех лет, "сделавшего сам себя" богатым, был длинный список врагов, в этом он не сомневался. Конкуренты в бизнесе. Политические противники. Любовницы, которых не сосчитать. Но все они не шли в счет. Неужели это правда? Неужели он стал мишенью? Или впервые в жизни президент и одновременно исполнительный директор ״Лукойла”, самой большой российской нефтяной компании, оказался в неправильном месте и в неправильное время? Стаченко схватился за кожаные подлокотники. Он не мог видеть террористов. По крайней мере, один из них был позади него, где-то в бизнес- или эконом-классе. Но он не смел оглянуться.
Он вообще не должен был лететь в этом самолете. Будучи самым богатым человеком в России, он никогда не летал коммерческими рейсами. Его личный флот реактивных самолетов, включая блестящий ,Тольфстрим-V״, был предметом зависти для многих российских олигархов. Но на протяжении последних полутора лет его преследовала идея о приобретении "Аэрофлота", российской авиакомпании, с ее реактивными самолетами, авиалиниями и инфраструктурой. Он хотел преобразить ״Аэро-шлеп״, над которым многие потешались, в первоклассный и конкурентоспособный бизнес. Чтобы задобрить толпу с Уолл-стрит, его стратеги представляли его как человека, популярного в народе. А значит, он должен был проявить желание летать на самолете одной из самых аварийных авиакомпаний на планете, прежде чем он превратит ее в прибыльную суперкомпанию.
Теперь, похоже, все меняется. Стаченко попытался дышать ровно и сосредоточиться. Два угонщика находились в кабине самолета. Он видел, как они туда вошли. Дверь в кабину была закрыта, и крики пилотов давно стихли. Уголком глаза он видел двух избитых стюардесс, которые лежали, съежившись, на полу кухни самолета. Их руки и рты были склеены скотчем. Опухшие глаза пытались поймать взгляды пассажиров первого класса, молча умоляя о помощи. Но все сидели, словно замороженные.
Стюардессы были молодыми и невинными, утонченными и обходительными русскими женщинами, вместе с которыми он мог бы возродить эту авиалинию. С одной из них он флиртовал первую часть полета. Но сейчас Стаченко даже не хотел смотреть в их сторону. Женщины выглядели, как загнанные животные, и он не хотел иметь с ними ничего общего.
Джоэль Розенберг - Вариант Иезекииля
2008. — 432 с.
ISBN 978-966-426-135-4
Джоэль Розенберг - Вариант Иезекииля
Из неистовства адского пламени появились Беннет и Маккой. Они бежали что было духу. Позади них свирепствовала сама преисподняя, и они бежали к Москве-реке и обнаружили, что все мосты и все танки, их охранявшие, уже уничтожены. Даже если бы они нашли машину или грузовик и смогли бы его завести, как им выехать из этого города? Все улицы, все проспекты и бульвары были загромождены искореженной военной техникой, милицейскими машинами и все еще дымившимися телами людей, от которых они пытались спастись. Кроме них, на улицах больше никого не было. Москва превратилась в город призраков.
— Джон, лодки!
Маккой уже бежала к реке. Беннет бросился за ней вдогонку.
Там, на реке, примерно в четверти мили от них, качался на волнах быстроходный катер, привязанный к противоположному берегу. Маккой, добежав до берега, тут же прыгнула в воду и поплыла на другой берег, за ней Беннет. Никого рядом не было, никто их не остановил, они взобрались на борт, завели мотор и направились на юг. Москва горела, как когда-то Рим. Красная площадь была уничтожена палящими ветрами. Взрывы сотрясали город, и тысячи кровавых лет прошлой истории взметались в небо в языках пламени.
Глядя надым от пожарищ, Беннет почувствовал глубокую горечь при мысли обо всех погибших и о том, что было разрушено. Он подумал о том, сколько смертей и разрушений причинил он сам. "Разве это правильно? Почему Бог не забрал меня вместо тех людей?" — подумал Беннет. Он с печалью подумал о Наде. Кто сообщит ей ужасную весть о гибели мужа? Потом он осознал, что об этом не знал никто, кроме него. Но мысль о том, что он должен будет встретиться с ней и сказать, что ей придется воспитывать ребенка одной, была почти невыносимой.
Он с беспокойством вспомнил и о своей матери, потому что только сейчас подумал: а пережила ли она землетрясение? не ранена ли? найдет ли ее кто-нибудь? Его спутниковый телефон был поврежден. Он не мог позвонить ей, не мог послать никого на помощь, не мог никому сообщить, что они с Эрин живы. Он не мог выяснить, доверилась ли мать Христу.
Но посреди всех этих противоречивых эмоций Беннет почувствовал безмерное смирение при мысли о Божьей защите. У них не было еды, не было горючего, и они не знали, что их ожидает впереди. И все же он испытывал удивительное ощущение мира. Величайшее освобождение миллионов людей началось. На каменистой почве многих стран, наконец, начался рост обетования новой жизни. И теперь он был в объятиях любимой женщины, которую так боялся потерять. Он крепко прижал ее к себе. Он нашел ее. Из его глаз потекли слезы, и ему было все равно, когда их поток иссякнет.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
