Савин - О бинарных оппозициях свой/чужой, или о «полезности» библейского фундаментализма

Геннадий Савин. Магистр богословия. Кандидат филологических наук. Преподаватель РУДН и Московской богословской семинарии ЕХБ. Член Российского библейского общества и библейской комиссии РБО. Отв. редактор журнала «Религия и Право». Руководитель и ведущий научный сотрудник отдела судебно-лингв. экспертизы «Гильдии экспертов по религии и праву».

 

Примечание администации сайта ESXATOS:

Статья опубликована на сайте с любезного разрешения Олега Турлака, редактора “Христианского мегаполиса”.

---

Геннадий Савин - О бинарных оппозициях свой/чужой, или о «полезности» библейского фундаментализма

 

Блуждая на бескрайних просторах Интернета (в рамках здравого смысла, конечно), наткнулся я на статью Алексея Прокопенко «Христиане-фундаменталисты» («Маяк спасения»), в которой автор с присущей ему отвагой «охранителя» веры евангельской (которым его никто не назначал) наваливается на придуманных им критиков богословского, или библейского фундаментализма (теперь они появились). “Ничтоже сумняшеся”, субъект речи большинство русских баптистов сразу записывает в когорту крайних консерваторов, фундаменталистов, полагая, что «большинство русских баптистов посчитали бы наиболее адекватным выражением их собственных исторически сложившихся взглядов» именно такими, фундаменталистскими.

 

Будучи по происхождению и мировоззрению из традиционных баптистов сразу скажу: здесь есть, с чем поспорить. Разные баптисты были, но во времена моей юности и первой зрелости (1980-е – 1990-е гг. прошлого столетия) не могу вспомнить случаев, чтобы в нашей среде шли ожесточенные споры на предмет семиднева сотворения мира, никто не скатывался до такого абсурда, чтобы заявлять, что день творения равнялся 24-м часам, да и о кальвинизме и арминианстве узнали мы только после перестройки. В фокусе нашей духовной жизни тогда было стремление сохранить верность Христу и Евангелию в своих мыслях и поступках, а не богословская метафизика.

 

Скажу, что библейский фундаментализм долгое время для меня существовал как бы в параллельном маргинальном мире, к людям в церковной среде агрессивно настроенным, готовым спорить по любому поводу или без повода, лишь бы продекламировать свои якобы консервативные убеждения, я относился также, как, например, к “Свидетелям сторожевой башни”, почти как к магнитофону с записанной на магнитную пленку речью. Какой нормальный человек будет спорить с бездушным устройством? Безусловно, такая установка на говорение имеет свои явные плюсы: когда ничего не можешь противопоставить логике и здравому смыслу оппонента в богословской дискуссии или квазидискуссии, остается только пулеметной очередью выстреливать заученные библейские тексты, добавляя аргументы типа «я по определению прав», контузя головной мозг собеседника бодрым речитативом, но речь не об этом. В заключительной части своей статьи автор приходит к выводу, что «библейский фундаментализм, против которого сейчас стало так модно выступать», достоин, как минимум, уважения, «как максимум, нужно его защищать и поддерживать», «как оптимум – верить также». А вот и вопрос: так ли уж полезен фундаментализм? Ну, а теперь обо всем по порядку.

 

 

Сам А.Прокопенко описывает фундаментализм с придыханием: «Библейский фундаментализм – это фундаментальная преданность Библии, глубокая приверженность библейским принципам, непререкаемое стремление к тому, чтобы и вероучение, и жизнь, и церковная практика основывалась на Священном Писании. Данное движение характеризуется верой в то, что Библия целиком и полностью является Божьим откровением. И что Библия верна не только на уровне общих идей, но и на уровне исторических фактов. Сторонников библейского фундаментализма объединяет также стремление к более буквальному толкованию Библии, если буквальное прочтение имеет смысл и не противоречит контексту и логике святых писателей» [«О фундаментализме». Проповеди. Сообщество проповедников Библии].

 

Самое поразительное, что, не являясь фундаменталистом, я подписываюсь под каждым словом автора, хотя, возможно, я даже более консервативен, чем он: я считаю библейских авторов не только святыми писателями, но и боговдохновенными. Так почему же, на столь мягко выстеленном ложе так жестко спать? Дадим научное определение фундаментализма. Фундаментализм (от лат. Fundamentum – ‘основание’) – это собирательное наименование консервативных, философских, моральных и социальных течений. Фундаментализм часто является реакцией на протекающие в современном обществе процессы глобализации и секуляризации. Одним из вариантов данного течения является религиозный фундаментализм (Разумеется, мы отличаем исламский религиозный фундаментализм от фундаментализма протестантского). Религиозный фундаментализм – тенденция, выражающая отрицательную реакцию консервативных религиозных кругов (XIX – XX вв.) на секуляризацию, т.е. эмансипацию науки, культуры и общественной жизни от религии, что стало причиной маргинализации последней. Противоположная тенденция – модернизм.

 

Термин восходит к серии предпринятых некоторыми североамериканскими протестантами антимодернистских публикаций – The Fundamentals. A Testimony to the Truth (“Основы. Свидетельства истины”, 1910 – 1912 гг.), в которых провозглашалась верность таким традиционным вероучительным представлениям, как безошибочность Священного Писания в каждой детали. <…> Религиозный фундаментализм является оппозицией процессу десакрализации культуры. Он апеллирует к абсолютному авторитету божественного откровения, выраженного в Священном Писании или иных канонических религиозных текстах. При этом, установка на буквальное следование тексту предполагает его однозначное понимание, что является отказом от герменевтического подхода, согласно которому возможно множество интерпретаций любого текста. Иными словами, религиозный фундаментализм предлагает «веру помимо интерпретации», что на практике приводит к требованию принять собственную интерпретацию его лидеров в качестве единственно верной. Соответственно, религиозный фундаментализм выступает против плюрализма мнений, который, с его точки зрения, неизбежно ведет к релятивизму, т.е. к допущению равноправия многих истин даже в пределах одной религиозной традиции [Кырлежев, 2007 – 2010]. А вот и ответ в первом приближении на вопрос: так ли уж полезен фундаментализм? Согласно “Новой философской энциклопедии РАН”, фундаментализм требует от своих последователей однозначного понимания некой истины, заложенной в тексте. Как ученый-филолог и лингвист-криминалист, сразу должен сказать, что одна из функций любого текста – генеративная, т.е. наш рассудок начинает генерировать большое количество разных смыслов (ассоциаций) как ответную реакцию на текстовые знаки-стимулы (Для особо вдумчивых и пытливых читателей сообщаю, что есть особый разряд словарей, – ассоциативные словари, они ни на что не похожи. Ознакомьтесь, многое прояснится.). Проще говоря, даже если текст изначально писался так, чтобы быть однозначно понятым всеми (как, например, тексты законов, контрактов договоров и т.п.), все равно найдется пара-тройка читателей, которые по-разному его поймут, поэтому над любым текстом de facto всегда стоит интерпретатор (толкователь). А вот теперь, представьте себе Библию, которая была написана 2000 лет тому назад, в другой культуре, на нерусском языке! Возможно ли ее однозначное понимание всеми? Фундаменталист отвечает: «Однозначно, да!» А теперь догадайтесь, чье это будет толкование? Разумеется, гуру всегда найдется.

 

Размышляя о крайностях религиозного дискурса, Т.М. Николаева отмечает крайне интересную тенденцию: некритическое религиозное сознание «связано с архаическим сознанием, а также авторитарными и тоталитарными общественными системами, упрощающими и утрирующими устройство мира и его системой ценностей. Модель мира строится на бинарных оппозициях: свой/чужой; истина/ложь; добрый/злой и т.п.» [Николаева 1995]. Фундаментализм тяготеет к авторитаризму, это очевидно: есть только одно правильное мнение, все остальное подвергнется анафеме. Кроме того, привлекательность фундаментализма для многих людей очевидна из-за его простоты; зачем напрягать головной мозг на предмет, например, происхождения этого мира? Все было сделано за шесть дней, седьмой день – для отдыха, каждый день равнялся 24-м часам. А как насчет того, что небесные светила появились не в первый день творения, что несколько усложняет ситуацию? А это уже вопрос из чужого лагеря. Своим и без того все понятно. Получается, что, несмотря на внешнюю правильность и даже показную святость фундаментализма, это явление сильно поляризует религиозное сообщество, обнажая радикализм.

 

А теперь немного из лингвокриминалистики. Радикализм – это такая форма речевого воздействия, которое оказывает эмоциональное и моральное давление как на общественное мнение в целом, так и на неопределенно большую группу людей, выделяемых по этническому, конфессиональному или социальному признаку. В таких случаях информационное давление оказывается путем распространения негативного, резко критического мнения о выделяемой группе людей и их действиях, выражения уверенности в их неспособности к определенным действиям [Кузнецов, Олейников 2013, стр.124]. Самое неприятное, что радикализм – это первый шаг к религиозному экстремизму, который, как форма речевого воздействия, причиняет общественный вред путем нанесения ясно выраженного морально-нравственного ущерба объекту речевой агрессии [Там же, стр.125]. Слава Богу, что русский баптизм бесконечно далек от экстремизма в любых его формах и проявлениях, и большинство из здравомыслящих евангельских христиан лучше сами предпочтут быть обиженными и униженными, чем нанесут кому-либо ясно выраженный морально-нравственный ущерб. Однако напряжение между единоверцами в нашем сообществе, благодаря фундаменталистским тенденциям, увеличивается.

 

Весьма показательным в этом отношении является статья Евгения Бахмутского «Заметки о либерализме» (особенно в среде ЕХБ). Эта статья имела вполне определенную целевую аудиторию – преподавателей Московской богословской семинарии ЕХБ. Нам была оказана большая честь, поскольку ее автор сделал целый доклад, чтобы научить нас основам нашей веры и растолковать, что же есть настоящий либерализм. В заключительном разделе – «Можно ли что-то сделать?» – автор показывает, что опасность велика, и единственные, кто сознательно формирует привлекательность к консервативному богословию (слово «фундаментализм» автор не использует) – «Самарская школа проповедников»: «На сегодняшний день все эти шаги осуществляются только в Самаре вокруг “Самарской школы проповедников”. Конечно, есть определенная напряженность в отношениях между Самарой и объединением ЕХБ, и не всегда и с той, и с другой стороны все действия были разумны. Но необходимо признать, что Самара действительно демонстрирует противостояние либеральному богословию. Нужно также признать, что часть конфликта вокруг Самары связана именно с последовательной консервативной позицией, что служит дополнительной составляющей тех трудностей, которые еще ожидают братство ЕХБ». Е.Ю.Бахмутский пообещал, что трудности у нас будут и, надо сказать откровенно, слово свое сдержал: наше единство затрещало по швам. Но, с другой стороны, он поступил как честный христианин – открыто признал, что есть напряженность в отношениях с Самарой и объединением ЕХБ. Да, да, с целым объединением! Получается, что Самара противостоит всему братству, а тут уже не до шуток.

 

Не будем заниматься разбором слухов о выпускниках Самарской школы проповедников на предмет их вклада в дело развития нашего братства, обратимся к явным фактам. Сравнительно недавно вышла в свет удивительная книга, которая активно стала распространяться по учебным заведениям и нашим общинам. Название этой книги «Библейская апологетика. Распространение и защита Евангелия Иисуса Христа», автор – Клиффорд Б. Мак-Манис, предисловие Джона Мак-Артура. Суть книги в следующей цитате: «Писание ясно, последовательно преподает “библейскую апологетику”. Данная книга утверждает, что библейская апологетика – это ясный, оптимальный христианский подход к апологетической методологии» [стр.21]. Имея самое непосредственное отношение к богословию, сразу хочу предостеречь нашего благочестивого читателя: данная «апологетика» имеет такое же отношение к реальной апологетике как «кислое» к «красному», разве что эти слова единой частиречной принадлежности. Первое, что приходит на ум – вопрос: как апологетика может быть библейской? Даже “Википедия”, которая не всегда, что называется, попадает куда надо, дает очень точное определение христианской апологетике: “Апологетика или Основное богословие – раздел христианского богословия, посвященный обоснованию вероучения с помощью рациональных средств”. Не буду продолжать, все уже сказано: защита и обоснование той или иной традиции с помощью «рациональных средств», т.е. защита Евангельской веры от атеистов, агностиков, представителей других религий, для которых Библия – по определению не авторитет. Представьте себе такую ситуацию: к вам в церковь приходит правоверный мусульманин, который искренне желает обратить вас в ислам, он движим любовью к вам. Его главный аргумент – боговдохновенный Коран. И говорит он примерно следующее: «Ислам – последняя религия, которая отменяет все предыдущие религии, а Коран – самое истинное и верное Писание, поэтому вам, христианам, следует оставить свою веру и принять ислам». Затем начинает цитировать сам Коран, конечно, в русском переводе, ожидая, что вы, наконец, поймете, что нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет – Его Пророк. Сработает? Конечно, нет? Коран не боговдохновенный авторитет для христиан. Почти у каждой религии есть свои авторитетные тексты, и выстраивать апологетику на них – то же самое, что вытаскивать себя из болота за собственные волосы. Апологетика должна оперировать другими аргументами, так что: автор апологетику с экзегетикой перепутал? Или все-таки нет? Ответ мы находим в следующих фразах, где содержится квинтэссенция библейской «апологетики» от Мак-Маниса: «Церквам нужно бороться с врагом в своих стенах. Церковь потеряла бдительность. И то, что люди называют себя христианами, вовсе не означает, что они таковыми являются. Большинство церквей ради сохранения репутации и желания оставаться хорошими, терпимыми, любящими, разнообразными или творческими, готовы смириться с любой мыслимой ересью» [стр.84]. В результате, автор приходит к вполне предсказуемому выводу: «Небиблейское учение и компромиссные методологии греховны, а посему должны быть отвергнуты» [стр.84]. От себя добавим, их труды должны быть сожжены, а они сами … тоже, сожжены (вот, пишу и, кажется, чувствую запах серы и смрад дымящейся плоти). Удивительно, разглагольствуя о распространении и защите Евангелия Иисуса Христа, миролюбивый заморский апологет уже давно развернул свои пушки в противоположную сторону и, вместо того, чтобы направить огонь на неприятеля, начал лупить по своим. Наверно, знаком с давним русским обычаем: «Бей своих, чтобы чужие боялись». Получается, что его подлинным предметом заинтересованности являются совсем не неверующие люди, не критики христианства, не атеисты и агностики, а сами христиане. Он желает распространять и защищать Евангелие Иисуса Христа, не где-то там, среди погибающего мира, а в церквях, поместных общинах. По-русски, это называется «ломиться в открытую дверь». Более того, черным по белому, объявляется открытая охота на ведьм: нас кругом обступили либералы! Церковь потеряла бдительность! Греховная толерантность проникла в сознание многих верующих! Нужно, во что бы то ни стало, всех поделить на своих и чужих, никому нельзя верить. Не знаю, как вам это дело, а мне это явно напомнило наше советское прошлое: кругом «враги народа» обступили, будь бдителен, товарищ!

 

И, тем не менее, фундаментализм весьма уязвим. Эта уязвимость связана с его вопиющей антинаучностью, если не считать небольшие вкрапления из области языкознания. Однако и это не самая большая беда. Проблема проявляется в том, что фундаментализм, а именно фундаменталистское толкование Библии, пытается любой ценой впихнуть содержание христианской веры в рамки «научной картины мира». Для этого оно, по меткому замечанию М.Г.Селезнева: «… перетаскивает библейский текст, предложение за предложением, в жанр научно-популярной литературы, игнорируя принципиальную жанровую и языковую разницу между древним текстом и современными научно-популярными книжками. Эти две спорящие друг с другом модели толкования библейского текста ставят читателя перед дилеммой: либо впихнуть содержание христианской веры в рамки “научной картины мира”, либо низвести его до статуса нравоучительной басни. Но дилемма эта ложная …» [Селезнев 2016, стр.400]. Не нужно соединять науку и «научную картину мира» с христианской верой. Наука говорит о мире, каким его видят ученые: гипотеза/верификация/фальсификация. Ничего личного: объект, предмет, метод; доказано/не доказано эмпирически. Вера – это взгляд на мир глазами Бога. Христианская вера – состояние духа, при котором окружающий мир видится преображенным, благодаря искупительной жертве Господа нашего и Спасителя Христа Ииисуса.

 

Итак, вера и наука существуют в рамках разных парадигм, которые «на логическом, рациональном уровне несводимы и не сочетаются друг с другом» [Там же, стр.401]. Да, христианская вера есть вызов научной картине мира, равно как и научная картина мира может разрушать христианскую веру недалекого человека. Фундаментализм пытается убрать этот мировоззренческий вызов, однако синтеза не получается, разве что в воспаленном сознании фундаменталиста.

 

Для человека эпохи научно-технического прогресса «научность» равнозначна «истинности». Восприняв это в качестве аксиомы, сторонники фундаменталистского прочтения Библии бросают в лицо своим оппонентам: «Так вы хотите сказать, что Библия ненаучна? То есть – не истина? Нет, Библия истинна, а значит – научна!» Вот и посудите сами: куда с таким «благовестием» можно идти? Превращая Библию в учебник всех «наук», фундаменталисты делают самую большую услугу атеистам, которые, слушая это и закатываясь от смеха, пытаются выдавить из себя: «Ну-ка, браток, об этом еще разок!» Ну а если серьезно, то в реальности научное сообщество фундаменталистов совершенно не воспринимает, оно просто не понимает этот детский лепет.

 

 

По совести сказать, современный протестантский фундаментализм уже совсем не библейский. Если опираться на логику, то получается следующее: Если Библия – предельный авторитет (а она по определению – предельный авторитет), то сама Библия должна сказать о себе, что она из себя представляет. А Библия говорит о себе, что она боговдохновенна, и не более того. Фундаменталисты пошли дальше, Библия для них «безошибочна» и «непогрешима». Где это они нашли в Библии? А ведь в этом их (фундаменталистов) суть: быть более библейскими, чем сами библейские авторы. Теоретически, я не против всех этих слов, типа «безошибочна», «непогрешима» и т.п. Я просто этих слов не понимаю, применительно к Священному Писанию. Дорогие братья-фундаменталисты, объясните мне: если Библия «безошибочна» и «непогрешима», что же тогда «ошибочно» и «погрешимо»? Может быть «Война и мир» Л.Н.Толстого? Или сказки Александра Сергеевича Пушкина. Ну, в конце-то концов, может хватит пинать ногами здравый смысл!

 

Однако самая большая проблема фундаментализма – даже не в гипертрофированной абсурдности герменевтического подхода, а в предельной нетерпимости к инакомыслию, которое ведет к разделениям. Диагностируется и выявляется это дело крайне сложно. Мы слышим замечательные проповеди, читаем интересные статьи, особенно экзегетического характера. У фундаменталистов присутствует неподдельное желание изучать Священное Писание (самое приятное для меня, многие делают это на языке оригинала, что, безусловно, – высший пилотаж). Слова о святости и благочестии в обыденной жизни не сходят с уст. Но что-то не так, как иногда бывает при болезни: слабость и головокружение, рвота. Так и в поместных общинах, вроде, все правильно, только нет мира и доверительных отношений между братьями и сестрами. Вдруг кто-то стал ревностно говорить о благочестии, авторитете Библии, о недостатке любви и снова об авторитете Библии. Конечно, любой здравомыслящий человек обязательно скажет: мало читаю Библию, мало молюсь, мало в церковь хожу, мало …, мало … , мало … . Фундаменталисты научились максимально эксплуатировать заложенное в сознании и подсознании после грехопадения Адама и Евы чувство вины, потом давать четкие ориентиры, что, вроде бы, и не плохо. Потом они выявляют тех, кто не согласен с этими четкими ориентирами, хотя, возможно, у таковых они буду еще более четкими. В результате все делятся на своих и чужих, а остальное уже дело техники.

 

Невольно вспоминается притча «О плевелах». Не буду пересказывать сюжет Матфея 13:24-30. Кому надо тот прочитает, если не помнит текста. После обнаружения сорняков на пшеничном поле ретивые слуги предлагают хозяину прополоть все поле: «Хочешь ли, мы пойдем, выберем их (сорняки)?» Но вместо ожидаемого позволения, что кажется вполне логичным, они получают категорический отказ: «Но он (Господин) сказал: “Нет, чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницу; оставьте расти вместе то и другое до жатвы.”» (Мф.13:29-30). Господь позволяет в Своем доме сосуществовать как спасенным и верным, так и неспасенным и неверным. Почему не позволено полыхнуть кострам инквизиции? Все просто: всегда найдется кучка «охранителей веры», готовых за эту самую веру порвать любого. Ну, а дальше – «Лес рубят, щепки летят». Вот и получается, что Сатана руками детей Божьих убирает зачастую наиболее преданных учеников Господа, которые, возможно, идут чуть впереди остальных. Они не всегда поняты, они не ищут простых ответов на сложные вопросы, возможно даже где-то ошибаются, но они не меньше фундаменталистов любят Бога и Его Церковь. Вникая в историю Церкви, воистину понимаешь, что никто не нанес такого ощутимого ущерба делу нашего Господа и Спасителя, как преданные фанатики-охранители. Они, конечно, искренне хотели все сделать как лучше а, в результате, не смогли разобраться: кто свой, а кто чужой.

 

 

© 2016 Г.Савин и “Христианский мегаполис”

Фото: Pixabay.