Ястребов Глеб - О Джоне Кроссане

Относительно методологии. В базовой книге 1991 года методология Кроссана была неудачной, а выводы подчас странными. Впоследствии он много корректировал это, но ясный альтернативный вариант так и не проговорил, а чаще делал вид, что ничего серьезного не меняется. Когда Роберт Миллер от простоты души готовил сборник, посвященный полемике Кроссана, Борга и Паттерсона с Эллисоном (наиболее систематическим критиком школы вокруг "семинара по Иисусу"), Кроссан не предпринял даже попытки ответить на доводы Эллисона (столь же сильные, сколь и очевидные), а попытался отстоять иную (и не вполне ясную) концепцию. А его ответ на рецензию Сандерса? Я давно, еще году в 2004, заметил эти странные маневры с повадками хамелеона и отнюдь не восхитился.

 

Идеологемы же Кроссана у меня вызывают неоднозначные чувства. Эгалитарный мотив мне близок, но то, что он стрижет под одну гребенку все попытки дать отпор насилию, крайне чуждо. Такие вещи хорошо писать богатым пенсионерам в тихих городках (та же проблема у Хейза), но это полная утопия в нашем мире с разгулом криминала и терроризма.

 

Да, в монографии 1991 года Кроссан ясно дает понять, что исторический Иисус для него слишком радикален. Но его книга о том, "как читать Библию", - не только историческая, но и философская. Здесь он ясно пишет, что "христианству нужна теология, основанная на историческом Иисусе" (гл. 10) - как его реконструирует Кроссан!

 

И вот тут все неоднозначно. Оставим в стороне историю и посмотрим на идеологемы. С одной стороны, проповедь Кроссана против насилия имеет определенный контекст: это антиимперская линия, характерная для американской либеральной интеллигенции ("осознать банкротство старого курса на мир через принуждение"). Здесь многое импонирует, тем более при наших отечественных проблемах с "имперством".

 

С другой стороны, он крайне наивно и упрощенно трактует тему насилия, выстраивая ложные оппозиции. Посмотрите, как он критикует фразу из романа Льюиса ("Лев, колдунья и платяной шкаф"). ("Не забывайте вытирать свой меч".) У Льюиса были свои минуты наивности, но он не заслужил ни того, чтобы его ставили в один ряд с Лахеем, ни того, чтобы его фразы выдергивали из контекста. (Упомянутую фразу Аслан произносит после нападения монстра.) А все почему? Потому что Кроссан, как и целая плеяда бывших шестидесятников, живут в плену розовых иллюзий, которых не было ни у Льюиса, ни у Толкиена, ни у большинства более ранних авторов ХХ века, христианских и нехристианских. Благополучная и состоятельная профессура.

 

Чтобы выжили невинные, НУЖНО давать отпор. Только правосудие должно быть именно ПРАВОсудием. Большую проблему цивилизации я вижу не в "карающем правосудии" как таковом, а в том, что правосудие искажается. Им прикрываются для защиты деловых, торговых, а то и откровенно мафиозных интересов.

- Кроссан был лишь одним из авторов, возродивших интерес к "поиску". И до него в этой области было написао немало интересных книг, в том числе Флуссера, Вермеша, Сандерса и т.д.

 

Тенденции нынешней волны "поиска" во многом восходят к первым работам Флуссера (1969) и Вермеша (1973, 1983) об Иисусе. Но широкий интерес к теме обострился лишь в 1985 году, когда произошли два знаменательных события. В марте начал работу семинар по Иисусу, а 1 мая вышла в свет монография Сандерса ("Иисус и иудаизм"). ("Перестройка" в библеистике!)

 

Публичный интерес раскручивал, в основном, Фанк (основатель семинара). Любопытно, что сам он не умел писать популярным языком. Его книга "Честен перед Иисусом" (1996) тягомотна, занудна и уступает своему риторическому прообразу ("Честен перед Богом" Робинсона). Но делать пиар Фанк умел и на этой волне интерес к "поиску" (в том числе и Сандерсу, оппоненту семинара) возрос весьма.

 

Отсюда появился и спрос на авторов, умеющих писать просто и доступно. Фанк пытался, но не умел. Но этот дар обнаружился у других его коллег по семинару (главным образом, Борга и Кроссана - кстати, первый из них мне намного ближе, хотя с оговорками). Афористический и провокационный стиль Кроссана оказался как нельзя кстати, тем более что его Иисус поначалу воплощал идеалы шестидесятников. Бродячий хиппи-пацифист с идеалами социального равенства и антисистемностью. (С конца 1990-х годов Кроссан внес немало поправок в данную картину, и сейчас его реконструкция не очень далека от мейнстрима.) И в отличие от многих, Кроссан научился соединять научный и популярный формат.

 

Но нельзя сказать, чтобы Борг или Кроссан были первопроходцами в научном плане (или внесли наибольший вклад). Отнюдь нет. В том же 1991 году когда Кроссан опубликовал свою основную монографию по теме, вышел и первый том из серии Майера. Причем если Кроссан давно переключился на популярный формат, Майер по-прежнему выдает том за томом.

 

...Я бы не сказал, что читать Кроссана для меня "большое удовольствие" (хотя так было в начале нулевых). Он игнорирует слишком многие доводы оппонентов, а его своеобразный стиль с годами стал раздражать меня. Где-то Борг сказал о Кроссане примерно следующее: "Его высказывания в первый момент увлекают, но затем я осознаю, что не понимаю их смысл". Аналогично! И я бы предпочел ясность и точность выражений.

 

Впрочем, Кроссан - человек яркий и незаурядный. Он не пересказывает старые и чужие мысли (в отличие от многих). Он мыслит широко, и у него свой взгляд на все. И прочесть его, скажем так, не столько "удовольствие", сколько любопытно. И спорить с ним интересно.

Кроссан не был первопроходцем в "поиске", но был одним из первопроходцев во внимании к методологии и в использовании социальных наук. Здесь его роль велика, поскольку авторы вроде Флуссера, Сандерса и Майера игнорировали эти данные и вообще социальный контекст. Более того, перспективна сама идея задействовать как можно более широкий спектр наук. В этом я вижу научное значение Кроссана. (Другое дело, что он переборщил: сделал слишком сильный акцент на социальную составляющую, да еще с модным эгалитарным уклоном.)

Как мыслитель-теолог он не кажется мне значимым. Проблемы, которые он ставит в "Как читать Библию", давно обсуждаются широким кругом авторов. И я не вижу, в чем его вклад помимо крайне сомнительной и упрощенной трактовки темы пацифизма. "Эскалация насилия" не остановится от того, что христиане поднимут лапки кверху. Террористы, бандиты, да и просто гопники только скажут "мерси".

 

Я понимаю, что "добро с кулаками" у всех в печенках, но надо иметь здравый смысл. И мне симпатично шестидесятничество, как наше, так и американское - с антивоенными протестами, светлыми надеждами, порывом к свободе. Но радикализм, о котором пишет Кроссан, хотя и составляет приятную антитезу имперским идеологиям, не дает им жизнеспособной альтернативы.

 

И поиск исторического Иисуса вовсе не был "брошенным ребенком" в 2000 году. Наоборот, именно тогда он переживал пик популярности (на чем некоторые неплохо заработали). Но если Кроссан ощущал некую недостачу, ему бы стоило написать вместо книги о самом себе ("Долгий путь из Типперери", 2000) серьезную книгу об Иисусе с ответом оппонентам. Но в печати он, по сути, не ответил ни Эллисону, ни Райту, ни Бово и т.д. И я не уверен, что Кроссан вообще вносил существенный вклад в "поиск" после начала 1990-х, хотя пафоса - хватало. И это жаль, поскольку здесь он интересен.