Философская классика: новый перевод
Я был рожден в некоем укрепленном местечке, которое было сооружено в преддверии Бретани, что, как я полагаю, на восемь миль восточнее Наннетика и собственное название которого Палаций. Как по природе моей земли или легкому характеру, так и по дарованию я вскоре обнаружил склонность к учению.
Отца же я имел едва обученного грамоте, но он выделялся именно этим еще до того, как я приготовился к рыцарскому делу. Потому и впоследствии он был охвачен такой любовью к учению, что и сыновей имел таких: он решил, чтобы они овладели грамотой прежде, чем оружием. Так и было сделано. Он позаботился о том, чтобы я, его первенец, имел тем больше любви, чем усерднее образовывался. А я продвигался в занятиях науками тем серьезнее и легче, чем более пылко льнул к ним; и я был соблазнен такой любовью к ним, что, пренебрегши блеском воинской славы и оставив наследство и преимущества первородства моего братьям, от всего сердца отказался от участия в курии Марса, чтобы воспитываться в лоне Минервы.
И так как я предпочел упражнения в диалектических рассуждениях всем свидетельствам философии, то я сменил на то оружие все прочее и предпочел военным трофеям спор (conఀictus) в диспутах. Поэтому я переходил из одной провинции в другую ради диспута, прослышав о том, что там процветают занятия в этом искусстве. Я стал подражателем перипатетиков
Петр Абеляр - История моих бедствий
перевод с лат. С.С. Неретиной, послесловие С.С. Неретиной. Рос. акад. наук, Ин-т философии
М. : ИФРАН, 2011. 125 с.
Философская классика: новый перевод
ISBN 978-5-9540-0205-8
Петр Абеляр - История моих бедствий - Содержание
Первое письмо, написанное другу, которое есть история бедствий Абеляра
- Глава I. О месте рождения Петра Абеляра и о его родителях
- Глава II. О преследовании его магистром Гиллельмом. О его руководстве [школами] в Мелидуне, Корболии и Паризии. О его возвращении из города Паризия в Мелидун, возвращении на холм св. Геновефы и возвращении на родину
- Глава III. Как Абеляр пришел к магистру Ансельму Лаудунскому
- Глава IV. О преследовании его магистром Ансельмом
- Глава V. Как, вернувшись в Паризий, Абеляр завершил свои глоссы, которые начал читать лаудунцам
- Глава VI. Как, оскользнувшись в любви к Элоизе, он был ранен как умственно, так и телесно
- Глава VII. Отговоры упомянутой девицы от брака. Однако он взял ее в жены
- Глава VIII. О плотских страданиях Абеляра. Он стал монахом в монастыре св. Дионисия, а Элоиза приняла постриг в Аргентеоле
- Глава IХ. О его книге по теологии и о преследовании, которое он претерпел от школьных товарищей
- Глава Х. О сожжении самой книги. О преследовании его аббатом и братьями
- Глава ХI
- Глава ХII. О преследовании его некоторыми «новыми» апостолами
- Глава ХIII. Об аббатстве, в которое Абеляр был принят, и о преследовании его как сынами, то есть монахами, так и владыкой
- Глава ХIV. О порицании бесстыдства
- Глава XV
Светлана Неретина. Петр Абеляр и персона
Петр Абеляр - История моих бедствий - О месте рождения Петра Абеляра
Как, вернувшись в Паризий, Абеляр завершил свои глоссы, которые начал читать лаудунцам. Итак, через некоторое время я, вернувшись в Паризий, спокойно занимался в течение нескольких лет школой, давно уже предназначенной и предоставленной мне, откуда прежде я был изгнан, и там сразу же в начале занятий я стал усердно завершать те глоссы к Иезекиилю, к которым приступил в Лаудуне. Они были приняты слушателями так, будто я уже достиг в святочтении не меньшего веса, как они думали, чем в философии, о чем они знали.
Наша школа, сильно численно выросшая благодаря этим лекциям, доставила мне столько денежной прибыли, сколько и славы – нельзя было тебе не знать об этом из молвы. Но потому-то такое процветание всегда и окрыляет глупцов, а мирской покой ослабляет силу духа и легко изнеживает с помощью телесных соблазнов. Так как я считал, что я в мире остался единственным из философов, то я и не боялся никакого другого беспокойства. И я стал ослаблять узду сладострастия. И чем больше в философии или святочтении я добивался успеха, тем более я отходил от философов и боговдохновенных нечистотой жизни.
Известно, что философы – не говоря уже о боговдохновенных, то есть о тех, кто ревностно приступает к занятиям святочтением, – весьма ценились красотой воздержания. А так как яполностью трудился в гордыне и неге, то божественная благодать снискала мне, хотя и не жаждущему этого, лекарство от болезни – прежде всего от неги, затем и от гордыни. От неги – лишив меня тех средств, которыми я ее удовлетворял; от гордыни же, которая произошла во мне более всего от осведомленности в науках, по слову апостола: «Знание надмевает» (1 Кор. 8, 1), смирив меня сожжением той книги, которой я более всего похвалялся.
Ведь я хочу, чтобы ты узнал каждую из историй этого дела скорее из самого дела, чем по слухам, в том порядке, в каком они происходили. Так как я всегда отвращался от нечистоты развратников, а от эксцессов и частого посещения благородных жен я удерживался неутомимостью в школьных занятиях и не много затевал разговоров с мирянками, то фортуна, как говорится, теша мои дурные наклонности, воспользовалась более удобным случаем, благодаря которому она сравнительно легко сбила меня с высоты этого величия; более того, божественное милосердие отмстило за униженную память о полученной благодати.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
