Павел Адельгейм – Догмат о церкви в канонах и практике

В сокровищнице Церкви есть драгоценный адамант. Пятнадцать столетий отражает он неизреченный свет полированными гранями своих догматов. Мы читаем Никео-Царе-градский Символ веры за каждым богослужением, чтобы его слова день за днем оживали в памяти сердца. Можно ли потерять сокровище, разменяв бриллиант на мелкие ценности? Хотя это и насущные ценности, но они не стоят такой цены.

Повреждение одного из догматических признаков Церкви прободает Тело Христово, как некогда «един от воин копием ребра Ему прободе, и абие изыде кровь и вода. И видевый свидетельствова» Ч - Господь призвал учеников быть Его свидетелями: «Будете Ми свидетелие во Иерусалиме же и во всей Иудеи и Самарии и даже до последних земли». С этим свидетельством мы обращаемся к Церкви. Онтология Церкви изначально обусловлена противоречивостью человеческой природы. Она обнаруживает одновременно две стороны этой природы: «Образ есмь неизреченный Твоея славы, аще и язвы ношу прегрешений». Человеческая природа открывается в Церкви, во-первых, как образ Божий, осуществленный в святости и нетлении — «человек Христос Иисус».

Это человеческая природа, состоявшаяся по замыслу Божию. Однако замысел Божий не завершен. Он оставляет место человеческой свободе, и человек обнаруживает себя как падшее существо, нуждающееся в возрождении. Задача Церкви — «призвать грешников к покаянию». «Царствие Божие, пришедшее в силе», возрождает грешника через покаяние, «доколе не изобразится» в нем Христос . Эти два полюса — состоявшейся и становящейся — человеческой природы просвечивают один сквозь другой, пронизывая все богословие, богослужение и жизнь Церкви антиномичностью задачи «спасти погибшее». Только внимательно и неотступно вглядываясь любящими глазами в жизнь Церкви, возможно не потерять из виду ее подлинный образ, не всегда адекватно осуществляющийся в епархиальной практике.

Рассматривая общезначимые проблемы церковной жизни в контексте личного опыта, я опираюсь на официальные церковные документы и факты, а не создаю художественный образ по канонам литературного произведения. Чтобы не возник соблазн угадывать конкретное лицо за собирательным персонажем, я ввожу вымышленный образ епископа Акакия Урюпинского и Ангорского, формирующего церковную жизнь в своей епархии. Устав определяет общие принципы церковной жизни. Они прорастают разными цветами. Каждый садовник по собственному вкусу организует клумбу или букет. В каждой епархии общие принципы обретают индивидуальные черты. На одной основе по-разному складывается епархиальная жизнь.

Наблюдать епархиальную жизнь мне доступно с приходской колокольни. С нее открывается недалекий горизонт, и епархиальная жизнь просматривается фрагментарно. Достоинство «приходской колокольни» в том, что перспектива открывается личному опыту. Этот опыт не опосредован чужими словами: «О том, что мы слышали, что видели своими очами... и что осязали руки наши... свидетельствуем, и возвещаем вам...» В отличие от апостольского, наше свидетельство не очищено Духом Святым от искажений и ошибок. Их порождают различные человеческие страсти: обиды, зависть, тщеславие и проч. Поэтому я не преувеличиваю истинное значение своих размышлений и приветствую обоснованные возражения. Нащупывая осторожной ногой твердую почву среди топи сомнений и заблуждений, мысль всегда рискует оступиться и соскользнуть в бездну.

Ей необходимо держаться за нить богооткровенного Слова и церковного Предания. Она нуждается в рецепции живого голоса Церкви, чтобы удержаться на невидимой тропе. «Гневаясь, не согрешайте», ибо разумное общение предполагает признание своих ошибок и раскаяние в них. Христианское общение ведет не к разрыву отношений, а к взаимопониманию, устранению соблазнов и препятствий «для созидания самого себя в любви». «Один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику? Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?» Разве не подобает христианину следовать принципу общения, если угодно, честной полемике, согласно этому слову Христа Спасителя? Молчанием предается Бог.