Астапова - Истоки сакрализации власти

В наше время, когда основные понятия и сущности, на которых тысячелетиями строилась жизнь человечества — супружество и продолжение рода, опыт вхождения в вечность, принцип жертвы, переживание бездонности личного бытия, символические уподобления частного — общему, земного — небесному, — пренебрегаются и забываются, когда бытие утрачивает тайну, а вместе с ней и смысл, очень полезно вспомнить, как эти понятия и сущности понимались и переживались раньше, в иные эпохи и в иных цивилизациях.

 

Это вовсе не значит, что надо следовать образцам многотысячелетней давности. Вовсе нет. Но знать их необходимо, чтобы сравнить с теми ответами, какие мы ныне даем на вечные вопросы — чего больше в этих ответах, — иного смысла или отсутствия смысла, инакомыслия или легкомыслия.

Институт царской власти является древнейшей формой государственного устройства в истории человечества и по сей день остается предметом как научного, так и общественного интереса — и в силу своей удивительной долговечности, и по причине ореола священности, присущего личности монарха в различных культурах.

 

В связи с институтом царской власти в истории государственности прослеживаются две основные модели.

 

Для первой не характерна сакрализация правителя. Такая модель существовала в арийском сообществе ведической эпохи. Правитель (раджа) являлся здесь лишь военным предводителем и вершителем суда, могущим быть лишь заказчиком ритуала, совершаемого жрецом (брахманом), почитать которого обязан правитель как представитель низшей, сравнительно со жреческой, варны.

 

Вторая модель монархии может быть охарактеризована как священное царство. В религиозно-политических традициях древности, где была реализована эта модель, правитель почитался лицом священным, то есть в некотором смысле отделенным от сообщества для исполнения религиозных задач, составлявших, используя терминологию П. Тиллиха, предмет «предельной заботы» (ultimate concern) этого сообщества, и занимал «ключе- вое место в системе жизненно важных взаимоотношений подвластных ему людей с их божествами / Богом». Такая модель возникла в конце IV тыс. до н. э. на Ближнем Востоке, на грани III—II тыс., в раннедворцовый период (2000—1700 гг. до н. э.) — на Крите, являвшемся древнейшим очагом цивилизации в Европе, а также существовала в Древнем Китае, судя по археологическим данным, с середины II тыс. до н. э. (династия Шан), согласно же китайской традиции — с конца III или начала II тыс. до н. э.

 

Данная книга посвящена исследованию феноменов священного царства и царственного священства в религиозно-политической культуре Древнего Ближнего Востока — колыбели мировой цивилизации. Говоря о царственном священстве, мы имеем в виду священнические коннотации царственности как таковой. При этом роль царя как священника понимается не в узкокультовом плане (царь как совершитель ритуала), но расширительно, то есть как всякая деятельность, направленная на освящение подвластного ему пространства, превращение последнего в царство, а также на вовлечение в это царство своих верноподданных.