Бачинин - Коллективные грехи

На злобу дня

---

 

Помимо личностей как отдельных человеческих индивидуальности, существуют еще и личности коллективные, корпоративные, соборные. Это разномасштабные объединения людей, «роевые» сообщества – кровнородственные, этнические, национальные, религиозно-церковные, гражданские, профессиональные, клановые, криминальные, политические, партийные, военные, государственные и т. д. У каждого из них имеются свои характерные признаки, материально-физические и духовные качества, которые вбирают, интегрируют в себе множество черт, особенностей и функций тех отдельных индивидов, которые входят в данное сообщество.

 

Философ Л. П. Карсавин называл сообщество такого типа «симфонической личностью».  В ней множество отдельных «я» превращаются в единое, соборное  «сверх-я» или «мы», уникальное по своим свойствам. Это масштабное корпоративное целое располагается в пространственно-временных координатах и контекстуализировано в определённые структуры мирового порядка.

 

Если взять такую «симфоническую личность» как церковь, то она предстаёт как самостоятельный субъект, обладающий единством стремлений и помыслов. В каждый конкретный исторический период  входящие в неё личности  привносят в ее общий духовный облик какие-то своеобразные особенности, положительные или отрицательные, характерные именно для данного времени.

 

Существует иерархия «симфонических личностей», члены которой соединяются во всеединую мировую личность, обладающую абсолютной полнотой бытия. 

 

Отдельная личность далеко не всегда расположена к тому, чтобы безоговорочно влиться всеми своими частными, особенными определениями в форму «симфонической личности» и раствориться в ней. «Я» может энергично противостать коллективному «мы», выказать сопротивление, стать источником острых, напряженных отношений с «соборным» целым.  

 

История свидетельствует, что коллективные личности способны совершать и великие подвиги, и тягчайшие преступления. Получается, что, наряду с личными грехами, существуют и грехи коллективные, корпоративные, «собирательные», общественные, совершаемые малыми группами и большими сообществами, включая народы и государства. А коллективный грех неизбежно влечет за собой коллективную вину и коллективную ответственность.

К собирательным грехам относится богоборческая инициатива строителей Вавилонской башни. Коллективным грехом была продажа Иосифа в рабство его родными братьями. Общественным грехом стало малодушие древних израильтян во время исхода из Египта, когда они, получив от Бога дар свободы и почти не затратив на это никаких особых усилий,  начали стенать, жаловаться на лишения и вспоминать, как сытно им жилось в египетском рабстве, где было вдосталь мяса с чесноком и луком. Ещё более тяжелым коллективным грехом запятнали себя те из них, кто поклонился золотому тельцу как богу.  Непростительный общий грех лёг на толпу, пожелавшую смерти Иисуса и закричавшую: «Распни!»

 

Библейская концепция собирательных грехов легла в основание размышлений религиозных мыслителей XIX-XX вв., исследовавших исторические судьбы крупных социальных организмов, государств, цивилизаций. Так, Вл. Соловьев, анализировавший причины гибели Византии, писал:  «Царства, как собирательные целые, гибнут только от грехов собирательных – всенародных, государственных – и спасаются только исправлением своего общественного строя или его приближением к нравственному порядку».

 

Понятия «общественных грехов», «коллективной греховности» оказались востребованы и в наше время. На рубеже тысячелетий папа римский Иоанн Павел II пользовался в своих посланиях понятием социальных греховных структур. Он говорил об их способности оказывать гнетущее воздействие на высшие человеческих дарования, подавлять способности и таланты людей, нести с собой много темного и деструктивного. 

 

В послании «Reconciliatio et panietentia» от 2 декабря 1984 г. и в энциклике «Sollicitudo rei socialis» (1988) Иоанн-Павел II использовал понятия «социальной греховности» и «греховности системы». Он писал о том, что случаи социальной греховности являются результатом проявлений многочисленных личных грехов. Особенно опасны личные грехи тех, кто способствует и побуждает людей к беззаконию, кто, имея возможность устранить, исключить или хотя бы уменьшить какое-либо социальное зло, не делает этого. («Reconciliatio et panietentia», 1984, 16).

 

Каждая опасная коллективная девиация, будь то революция как «обобществленная страсть», или национализм как незаконное присвоение себе отдельными народами печати избранности, или милитаризм как чрезмерная военизированная агрессивность, или религиозная ксенофобия как разновидность сакрализованной нетерпимости, или политическая вседозволенность как абсолютизированный волюнтаризм, обладает собственным теологическим смыслом и может быть квалифицирована как общественный грех. Этот смысл не всегда очевиден, а от секулярного сознания он вообще скрыт.  

 

Заключается же он в том, что у всех злокачественных коллективных отклонений имеются сходные основания: они указывают на определенный замысел Бога, допускающего их и стремящегося через их экстремальность довести до людей, до их сознания и совести нечто чрезвычайно важное. Через испытания, потрясения, катастрофы Бог подталкивает людей к пониманию того, что иными способами они усвоить не захотели, к чему придти другими, щадяшими путями оказались не в состоянии. Допуская кровопролитные эксцессы,  Бог испытывает, наказывает и воспитывает людей, дает им возможности переоценить привычные ценности, придти к новому пониманию сути вещей и, наконец, понять, чего же требует Творец от своих творений, чтобы, в конце концов, принять эти требования к исполнению.