Конечно, взгляды Шика далеки от нынешних споров о позитивном воздействии общественных наук и от убеждений об опасностях, связанных с их неизбежной вовлеченностью в механизмы власти. Но не стоит отказываться от попыток заниматься общественными науками «с человеческим лицом», чья цель – моделировать и испытывать «вещество» социальной жизни: не просто количественное «поведение», но даже слова, тексты, над – и подтекстуальные модусы выражения, которые подпитывают социальный дискурс. Ясно, что в осмысленном разговоре о социальном мире мы продолжаем по большей части опираться на систему абстракций эпохи Просвещения.
Представьте, как говорить о том, «что делать», без использования таких понятий, как «класс», «рынок», «экономика», «разделение труда», «общество», «сообщество», «нация», «гендер», «индивид», и как далеко можно зайти. Сначала модели мира, из которых состоят общественные науки, могут казаться в лучшем случае очевидными или поверхностными, частично или открыто идеологизированными, а в худшем случае – принудительно гомогенизирующими. Но проверяемые на прочность (не только ради эмпирической точности и практической эффективности, но и теоретического единообразия) модели, по сути, остаются незаменимыми инструментами для описания любой социальной реальности, как локальной, так и глобальной. Они не предназначены быть воплощением вечной истины, но в то же время меняются в той степени, в какой меняется сама реальность. Они не существуют, чтобы отринуть в долгосрочной перспективе «экстраординарную стабильность общественно-экономических формаций (social formations)… ту вязкость, которая является неотъемлемой чертой социальной истории» [Heilbroner 1985: 24]. Однако следует сказать, что те модели, которые общественные науки представляют миру, предназначены для использования и обречены на переработку, если не на полное разрушение.
Но сила абстракции не только в этом. Организованная интеллектуальная деятельность в любом обществе и в любое время состоит из абстракции: религиозной, метафизической, философской, эстетической, научной. Однако нас здесь интересует «абстракция» в ее модерной форме. В ней есть убежденность в том, что мир – «настоящий вымысел», продукт человеческих попыток – часто безуспешных или имеющих даже катастрофические последствия – сборки, пересборки и разборки социального. В этом мире перемены совершенно нормальны, а понятие революции – и прогресса, рожденного революцией, – предлагает структуру тропов общего дискурса. Наступление модерного мира ознаменовали самые разные революции – политические, социальные, научные, экономические, интеллектуальные. Эти комплексы событий не касаются одинаково общества в целом или даже каждого отдельного общества, которые они затрагивают. И в то же время они – доминирующий элемент в социальном восприятии мира. Человек осознает неизменное, именно потому что изменение – революция – внедрено в общественное сознание или сделалось совершенно естественным в нем.
Слово «революционный» сделалось клише даже в рекламе стирального порошка и отбеливателей, где оно используется для увеличения продаж; другие продукты, такие как попкорн и лимонад, чаще взывают к ностальгии. В любом случае «изменение» – главный троп для репрезентации социального мира, в котором существуют эти продукты, предназначенные для продажи и потребления. Общественные науки, о которых здесь идет речь, чаще озабочены познанием этого постреволюционного мира. Причем это познание производится не только ради самого себя («Как можно познать мир?»), но как ответ на вопрос: как долго абстракция может сохранять свою действенность? Или, напротив, насколько действенными могут быть вмешательства в мир, основанные на абстракциях? Главная идея заключается в том, чтобы путем объективации создать мир, который станет картой социальной практики (social praxis). И здесь так и просится метафора постоянной переработки знаний через процессы абстракции и применения. Но в чем особенности абстракции современного мира (modern)? Как писал Маркс в «Экономических рукописях 1857–1859 годов», в современном мире «над индивидами господствуют» не просто «абстракции», но абстракции, которые возникают из определенного набора общественных взаимоотношений и сил: капиталистического производства [Маркс 1968: 108]. Экономика, которая в общепризнанно марксистской трактовке уравнивается с производством, становится абстракцией современного мира.
Каждое общественное действие определяется как обмен произведенных продуктов – товаров, – а индивид оказывается лишь точкой или узлом обмена. Мы есть то, что мы производим; но если обменный курс продукта низок, то страдает и наша ценность как человека. Человек, который ничего не производит, ничего не стоит. Процесс «случайного» установления ценности на низком или высоком уровне парадоксален. С одной стороны, он похож на закон и регулярен, подвержен анализу и пониманию, а значит, и совокупности воздействий от «поэтапной прикладной социологии» до радикальной трансформации. С другой стороны, такие абстракции, как рынок, класс и разделение труда, – в сочетании с менее ощутимыми абстракциями расы и гендера – чаще всего выносятся за скобки и за идеологические рамки возможности или желания радикальной, категорической перемены. Однако если отменить подобное вынесение за скобки, то это как минимум поставит под угрозу систему товарного обращения и извлечения прибавочной стоимости; такой мир, в глубоком смысле, перестанет быть целостным. Утописты, например, отказываются жить «в пределах рамок или скобок». Следовательно, современный мир дает два противоречивых обещания своим обитателям. Во-первых, его фундаментальные, характерные только для него процессы могут быть освоены через абстракцию, но во-вторых, освоенные таким образом процессы получают власть над своими создателями. Поэтому «контракт», который лежит в основе современности, заключается не просто между людьми, как часть институционального механизма, он заключается между людьми и их идеями. Абстракция – это Левиафан.
Эндрю Баршай – Общественные науки в Японии Новейшего времени. Марксистская и модернистская традиции
Серия – «Современное востоковедение / Contemporary Eastern Studies»
Издательство – «Библиороссика»
Санкт-Петербург – 2004 г. / 249 с.
ISBN 978-5-907767-59-1
Эндрю Баршай – Общественные науки в Японии Новейшего времени. Марксистская и модернистская традиции – Содержание
- Предисловие
- Предисловие к русскому изданию
- Благодарности
Глава 1
- Абстракция мира
- Общественные науки как культурный дискурс
- Общественные науки и рационализация
- Общественные науки и отчуждение развития
Глава 2
- Тенденция первая: неотрадиционализм и гегемония частного
- Тенденция вторая: пути к плюрализации
- Тенденция третья: влияние и судьба марксизма
- Тенденция четвертая: модернизм и модернизация
- Тенденция пятая: от науки к культуре
Глава 3
- Присутствие прошлого в японском капитализме
- Ямада Моритаро и «Анализ японского капитализма»
- Текст Ямады
- Метод Ямады: анализ воспроизводства
- Критика и оценка
Глава 4 106
- Мизансцена
- «Суть “Капитала”»
- От социализма к марксизму
- «Нет абстрактной индустриализации»: спор о капитализме
- Преобразование «Капитала»: «Кэйдзай гэнрон» Уно
- Концептуализация развития: теория стадий
- Апофеоз
Глава 5
- Зов настоящего
- Оути Цутому о сельском хозяйстве и ГМК в Японии
- Избыточный достаток и культурная дезориентация: Баба Хиродзи
- В поисках трансцендентности: Таманои Ёсиро и экономика живой системы
- Заключение
Глава 6
- Предыстория: обещание и проблема
- Горнило мысли военного времени
- Освобождение Homo economicus
- Гражданское общество после протестов 1960 года
- Гражданское общество и социализм / Социализм без гражданского общества
- Современное гражданское общество
- Маруяма Масао и гражданское общество: постскриптум
Глава 7
- Маруяма-модернист
- Модернизм, неотрадиционализм и марксизм
- «Тирания Германии над Японией»
- Крайности марксизма
- Маруяма: основной конфликт
- Риторика и действия в предполагаемой демократии
- Демократия и стремление в практике общественных наук
- За пределами модернизма?
- Заключение
- Наследие «Ко:дза-ха»
- Уно и Маруяма: структура и предмет
- Переосмысление отчуждения развития
- Посланник
- Библиография
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
