Название «Между Логосом и Софией» метафизично, а потому полнее раскрывает масштаб творческой личности Флоренского, чем, к примеру, также подходящий к моей книге заголовок «Между Христом и Платоном». Флоренский всецело принадлежит религиозной – двойственной, а точнее – «двоящейся» (Иак. 1,8) мысли Серебряного века, – принадлежит новому религиозному сознанию, а не противостоит ему в качестве правоверного, православного богослова, как, действительно, противостоял своим современникам-философам архиепископ и новомученик, также профессор Московской духовной академии Иларион Троицкий.Флоренский, особенно в его ночном модусе, весьма выразительно представляет дух Серебряного века, – его можно расценить как симптом, а то и одно из первоявлений этого духа. Он шел до конца в стремлении оправдать язычество вплоть до его самых рискованных практик, искусственно вписав, подобно Вяч. Иванову, в эти практики Христа. Образно выражаясь, можно заметить, что Флоренскому хотелось бы увидеть Христа – если не среди участников платоновского «Пира», то как осеняющего античный симпосион покровителя из высшего мира. «Мы благоговейно склоняемся не только перед крессом, но и перед божественно-прекрасным телом Венеры»: идейную программу нового религиозного сознания Серебряного века Бердяев преподносит с нарочитым эпатажем.
«Преп. Серафим и все препп. и свв., все они как-то то же, что Афродита, выходящая из воды», – пишет священник Павел Флоренский, невольно вторя Бердяеву, ибо хочет заостренно показать, что «стихия эллинская и стихия православия срастворены». Подобно Д. Мережковскому, Флоренский верит в грядущее личное откровение Св. Духа и исповедует мистику влюбленности, склоняясь к некоему внутреннему хлыстовству, которого, со всеми его «античными» особенностями, не были чужды адепты «Нашей Церкви» супругов Мережковских. Влияние на Флоренского «дионисийца» Вяч. Иванова глубоко и принципиально. Иванов на своей «Башне» фактически легализовал весьма вольно понятый практический платонизм, включающий и гомоэротику. То, что Флоренский жизненно принимал родственный ему пафос Иванова, может говорить только об отсутствии у него чувства греха и зла.
Наталья Бонецкая - Между Логосом и Софией - Работы разных лет
М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2018. – 576 с.
(Серия «Humanitas»).
ISBN 978-5-98712-826-8
Наталья Бонецкая - Между Логосом и Софией - Содержание
Предисловие
-
Раздел I. Опыт биографики
- 1.1. Павел Флоренский: судьба и ее преодоление
- 1.2. Ночной Флоренский
-
Раздел II. П. Конкретный идеализм
- 2.1. П.А. Флоренский и новое религиозное сознание
- 2.2. Русское гётеанство
- 2.3. Homo faber и homo liturgus (Философская антропология П. Флоренского)
- 2.4. Преодоление символизма
-
Раздел III. Флоренский-филолог
- 3.1. Слово в философии языка П.А. Флоренского
- 3.2. П.А. Флоренский-филолог*
- 3.3. Об одном скачке в русской философии языка («Мысль и язык» А.А. Потебни и «Мысль и язык» П.А. Флоренского)
- 3.4. Имя – образ – произведение
- 3.5. О филологической школе П.А. Флоренского («Философия имени» А.Ф. Лосева и «Философия имени» С.Н. Булгакова)
- 3.6. Серебряный век как критика языка
Примечания
Указатель имен. Составитель Ремезова И.И
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
