К выходу на Эсхатосе книги Даниэля Боярина - Израиль во плоти - О сексе в талмудической литературе
Реувен Кипервассер - Послесловие к книге Даниэля Боярина - Израиль во плоти - О сексе в талмудической литературе
1
Автор этой книги, Даниэль Боярин, завоевал особое, почетное место среди современных исследователей талмудической литературы, издав целую серию новаторских книг[1]. Каждое из его исследований, публиковавшихся с относительно небольшими временными интервалами, было по-своему новаторским, завоевывало своих поклонников и порождало противников. Однако, до того как его перо обрело замечательную легкость и новаторство стало его уделом, Боярин исследовал талмудическую литературу как традиционный филолог и блестящий лексиколог. Будучи уже зрелым ученым, он отдалился от традиционной стези исследований и стал прокладывать свой путь в не столь обычной тогда для исследователя данной проблемы области.
Первой книгой такого рода явилась «Интертекстуальность и чтение мидраша», в которой Боярин предложил видеть в создателях мидраша последовательных экзегетов с определенным текстуальным подходом к сакральному тексту, а не идеологически мобилизованных народных мудрецов, смотрящих на текст сквозь призму «органического мышления». Книга стала столь популярной, что породила всплеск в какой-то мере эпигонских публикаций, не без апологетики усматривающих в талмудических мудрецах предтеч современного постмодернистского подхода к тексту. Боярин же пошел дальше, и в результате следующего его исследовательского проекта увидела свет книга, предлагаемая ныне русскому читателю.
Двадцать седьмого декабря 2011 г., когда после издания «Интертекстуальности и чтения мидраша» прошло уже 12 лет, в Иерусалиме отмечали публикацию этой книги в переводе на иврит и пригласили автора на празднование. В холодном зале Института Гартмана в Иерусалиме собрались коллеги и ученики. Автор, все еще хранящий юношескую любовь к Земле обетованной и к городу, в коем он прожил много лет, с радостью приехал из далекого Беркли и добродушно внимал критике и похвалам коллег. Одна из выступавших коллег вспомнила известное талмудическое рассуждение о том, что царь Шломо в юности сочинил полную поэтических образов Песнь Песней, в зрелые годы — полную резонерства книгу Притч, а состарившись и многое постигнув, — книгу Екклесиаста, исполненную необычной мудрости.
«Интертекстуальность» — это Песнь Песней Даниэля, сказала она. Но что можно считать его Притчами и его Екклесиастом? Боярин отреагировал на намек с завидной легкостью: «Да, "Интертекстуальность" — моя Песнь Песней, — согласился автор, моя последняя книга, Socrates and the Fat Rabbis — Екклесиаст, а все остальные — это мои Причти». Конвенциональным резонерством периода становления считает он и «Израиль по плоти», и все то, что написал впоследствии. «Эта книга вызывает у меня сегодня некоторое неудовлетворение, как методологией, так и способом решения проблем», — отметил Боярин.
Хотя сегодня мэтр не очень доволен этой книгой, но то влияние, которое она оказала на исследователей последних поколений, чрезвычайно велико.
2
«Израиль по плоти» был, несомненно, частью тех исканий, которые определили мир 1980-х. Наиболее провокационными и вместе с тем влиятельными в то время были труды Мишеля Фуко, сформировавшие в 1990-х г. интеллектуальные интересы американского академического сообщества, искавшего в них ответы на вопросы, поставленные феминистскими движениями 1970-1980-х. «Израиль по плоти» появился тогда, когда «тело», после долгих лет забвения и пренебрежения, не без смущения, вернулось в центр академического гуманитарного дискурса. Ведь обычным контекстом исследования телесности методами истории культуры или литературной критики в принятом на Западе дискурсе, вплоть до первой половины XX в. была унаследованная от Декарта оппозиция «душа — тело».
Декарт считал, что «тело — иное по отношению к духу и сознанию, и его место в жизни, каким бы оно не было важным, не есть то же самое, что есть личность».[2] Даниэль Боярин, равно сведущий как в традиционной сфере талмудической учености, так и в филологически-историческом подходе к талмудической литературе, в полной мере воспринял те трудноразрешимые вопросы, которые задают лидеры феминистского движения адептам андроцентричных культур, и осмыслил герменевтические модели Мишеля Фуко. Именно поэтому данная книга определила направление тендерных исследований талмудической культуры и задала соответствующий уровень этого дискурса.
Следует сказать, что область талмудических исследований характеризуется традиционным текстологически-филологическим подходом, исследователи Талмуда, как правило, сопротивляются использованию теоретических парадигм, неважно, воодушевленных Фуко или феминизмом. Это вызвано, прежде всего, тем, что филологические исследования талмудической литературы еще далеко не исчерпали себя и тем, что на овладение даже азами этой дисциплины уходит немало времени и усилий. Израильские и американские исследователи в этой области, как правило имеют в своем багаже определенный опыт обучения в ешиве и нередко воспитаны в рамках ортодоксальных еврейских конфессий, даже если в качестве исследователей они не считают себя принадлежащими к тому или иному культурному контексту. Консерватизм и приверженность проторенным путям еще совсем недавно были почти всеобщим явлением. Именно с работ Боярина начался новый период — во внутренние пределы талмудических исследований вошли новые темы и новые дисциплинарные подходы.
3
«Израиль по плоти» — работа новаторская, и, как таковая, она не лишена некоторых недостатков, лишь подчеркивающих ее несомненные достоинства. Методологически Боярин настаивает на необходимости принимать во внимание тот широкий культурный контекст, в котором возникла талмудическая культура. В данной книге он обосновал методические основы своей так называемой «поэтики культуры», нередко определяемой как «новый историцизм». «Новый историцизм», ставший реакцией на антиисторицизм «нового критицизма», стремится вновь воссоздать утерянный было исторический контекст изучаемой литературы. Боярин вслед за «новыми историками» видит в литературе социальное явление, родственное праву, политике, экономике. «Новый историк» оказывается весьма свободен в своей интерпретации: все тексты изучаемой культуры он рассматривает как продукты одного социального процесса; любой текст, вне зависимости от жанра и стиля, понимается как порождение смыслов и парадигм, бытующих в других текстах, которые образуют так называемый интертекст.
Так, Боярин анализирует Галаху и Агаду как два социальных явления, порожденных сходным культурным механизмом; он видит в галахических дискуссиях, экзегетических стратегиях и нарративных традициях компоненты единого интертекста, в рамках которого и пытается реконструировать основные тенденции талмудической культуры (в данном случае — ее тендерные концепты). Помимо чисто академических задач, автор, вполне в духе времени и места создания книги, стремился повлиять на современный ему тендерный дискурс и на современную культуру.
«Израиль по плоти» — первое тендерное исследование в области иудаики — и определил дальнейшее развитие этой дисциплины.
4
Академическая иудаика возникла в конце XIX — начале XX в. в качестве независимой от религиозного дискурса дисциплины, в рамках движения Wissenschaft des Judentums, поставившего своей целью легитимизовать иудаизм в глазах германоязычных академических кругов. Тогда важнейшими для исследователей были философские и теологические аспекты иудаизма. Исследования велись, в основном, в филологически-текстуальной области и, сохраняя дистанцию, рассматривали великое прошлое еврейского народа с должным пиететом.
Прошлое было интеллекту-ализировано, спиритуализировано и облечено в пристойные пуританские одежды, для того чтобы сделать иудаизм понятным и приемлемым для человека европейской культуры, подобно турецкому звездочету из «Маленького принца», одевавшему европейский пиджак для того чтобы его услышали коллеги-астрономы. С тех пор прошло немало лет, и для того, чтобы понять иудаизм в новом культурном контексте, ему пришлось вернуть телесность.
В начале 1990-х появилось множество работ, посвященных телу и его репрезентации в иудаизме, в академическом мире стали говорить о новом направлении исследований[3]. Это, конечно же, было своего рода данью духу времени, проникшему в сферу академической иудаики с небольшой задержкой во времени, как это обычно бывает. Но вместе с тем живость авторов этих работ и реакция на них в культурной жизни просвещенных читателей в США и Израиле, да и в Европе, свидетельствуют о том, что здесь есть нечто большее, чем простая абсорбция модных исследовательских парадигм.
Скорее всего, правы те, кто усматривает во всплеске интереса к иудейской плотскости в писаниях авторов 1990-х своего рода конструирование апологетических рамок для иудейского мироощущения, в котором эротические и плотские элементы были реабилитированы на потребу новой культурной среды. Может быть, этим и следует объяснить новую догматику этих авторов, которой счастливо избежал Боярин[4]. Хотя всплеск публикаций телесно-ориентированной тематики в 1990-х оказался недостаточным для того, чтобы данная направленность завоевала свое место на карте академической иудаики и оформилась в отдельное направление, но теперь исследователи, сталкиваясь с тендерными категориями, всматриваются в них с большим вниманием, чем прежде.
5
Итак, после публикаций 1990-х тело стало герменевтической категорией для анализа двух миров — позднего эллинизма и раннего христианства, встретившихся у скромных пределов иудейской телесности. «Израиль по плоти» — это часть исследовательского проекта, призванного пролить свет на былые заблуждения и исправить те тенденциозные и неверные истолкования, которые были некогда предложены христианскими учеными для объяснения талмудического иудаизма. Однако, если ранее тенденциозным образом акцентировали преимущественно спиритуально-философские элементы, не происходит ли ныне аналогичного искажения картины древнего иудаизма за счет обновленного интереса к его телесности? Для объективного ответа на этот вопрос нужна большая перспектива, но несомненно, что не только исследователи, но и сама талмудическая культура проявляет гораздо больше интереса к телу, нежели к философским абстракциям.
Для примера можно вспомнить восприятие тела женщины в галахических регламентациях талмудических дискуссий раздела Нашим («Женщины») и особенно трактата Нида («Менструальная нечистота»), тела мужчины в агадических рассказах об испытаниях соблазнами или тела вообще в качестве точки опоры для антропологических концепций и теологических спекуляций. Так, мидраш, обсуждая «образ Бога», непременно сравнивает его с телом Адама, — даже теософия в талмудической мысли немыслима вне тела. Переосмыслив в своих текстах библейскую концепцию ритуальной чистоты, регламентирующую ритуальную чистоту тел священников и туш жертвенных животных, мудрецы перенесли концепцию чистого-нечистого на повседневную жизнь человеческого тела, сакрализовав ее обыденные проявления.
Интерес к этим, весьма популярным в последнее время элементам древнего иудаизма, в известной мере обусловлен влиянием «Израиля по плоти» Боярина. Благодаря этой книге были осмыслены фундаментальные аспекты талмудической и более поздней еврейской религиозности, которая отказывается предать забвению тело, полностью отдавшись стремлению к духу и разуму[5]. Так, например, Джеффри Рубенстайн в его обзорной книге «Культура Вавилонского Талмуда»[6] посвятил отдельную главу женам мудрецов и их месту в культуре Вавилонского Талмуда, что было совершенно немыслимым для основополагающих работ 1970-1980-х гг. Но исследователи иуда-ики в большей степени заинтересовались новыми способами осмысления талмудических текстов, чем теми далеко идущими задачами, которые ставил перед собой автор книги, а изучение талмудической телесности и антропологии в контексте поздней античности осталось в конечном счете текстуально-ориентированным.
Ранние феминистически настроенные авторы в основном стремились продемонстрировать тендерное неравенство в талмудической культуре, главным образом, путем подбора текстов, на их взгляд выражающих присущий талмудической литературе «сексизм» и презрительное отношение к женщине. Даниэль Боярин позволил себе дать апологетический ответ на такие критические замечания, извлекая талмудические тексты из прокрустова ложа феминистской критики, стараясь не сколько осудить их, сколько понять, разобравшись в коллизиях гендерно ориентированных текстов и в риторических стратегиях авторов.
Целью «Израиля по плоти» было не только обновление дискурса талмудических исследований, но выход из гетто талмудической филологии и включение в широкий интердисциплинарный гуманитарный дискурс. Исследование Боярина позволило переосмыслить как талмудическую культуру, так и всю Декартову парадигму отношения души и тела, лежащую в основе современной западной культуры, и помогло обрести тело, наполненное смыслом, и дух, воплощенный в теле.
Тексты, проанализированные автором в этой книге, стали доступны за пределами традиционного сообщества академической иудаики. Эта книга широко цитируется и используется религиоведами, историками раннего христианства, исследователями поздней античности. Как убедился читатель, автор обращается к широкой аудитории, а не к традиционному читателю исследований талмудической литературы. Вместе с тем привычный Боярину академический лексикон вкупе с модной некогда постмодернистской терминологией затрудняет чтение книги, так что трудно судить о том, оказала ли она непосредственное влияние на тендерный дискурс эпохи. Язык русского перевода также непрост, но мы надеемся, что русское издание «Израиля по плоти» найдет своего читателя и вольется в общий контекст тендерных исследований в России, где просвещенный читатель еще не может позволить себе тендерного благодушия, свойственного читателю западному.
Д-р Реувен Кипервассер
[1] Intertextuality and the Reading of Midrash, Indiana University Press: Blooming-ton, 1990; Carnal Israel: Reading Sex in Talmudic Culture, vol. 25 of: The New Historicism: Studies in Cultural Poetics series, ed. Stephen Greenblatt, University of California Press: Berkeley, 1993; A Radical Jew: Paul and the Politics of Identity, vol. 1 of: Controversions: Critical Studies in Jewish Literature, Culture, and Society series, ed. Chana Kronfeld and Daniel Boyarin, University of California Press: Berkeley, 1994; Unheroic Conduct: The Rise of Heterosexuality and the Invention of the Jewish Man, University of California Press: Berkeley, 1997; Dying for God: Martyrdom and the Making of Christianity and Judaism; of: Figu-rae: Reading Medieval Culture series, Stanford University Press, 1999; Powers of Diaspora: Two Essays on the Relevance of Jewish Culture [with Jonathan Boyarin], University of Minnesota Press, 2002; Sparb of the Logos: Essays in Rabbinic Hermeneutics, E. J. Brill, Leiden, 2003; Border Lines: The Partition of Judaeo-Christianity, University of Pennsylvania Press, 2004; Socrates and the Fat Rabbis, Unversity of Chicago Press, 2009.
[2]«The body is the other of soul or mind, and its place in life, while highly important, is not the same as that of the self». Peter Brooks, Body Work: Objects of Desire in Modern Narrative, Cambridge, Mass., 1993/2000, P. 20.
[3] Назову лишь несколько работ: Sander Gilman, The Jew's Body, New York, 1991; David Biale, Eros and the Jews: From Biblical Israel to Contemporary America.New York, 1992, and Berkeley, Calif., 1997; Howard Eilberg-Schwartz, ed., People of the Body: Jews and Judaism from an Embodied Perspective, Albany, N.Y., 1992; Howard Eilberg-Schwartz, God's Phallus: And Other Problems for Men and Monotheism, Boston, Г994; Elliot R. Wolfson, Through a Speculum that Shines: Vision and Imagination in Medieval Jewish Mysticism, Princeton, N.J., Г994; Michael Satlow, pub., Tasting the Dish: Rabbinic Rhetorics of Sexuality, Atlanta, 1995.
[4] Naomi Seidman, «Carnal Knowledge: Sex and the Body in Jewish Studies", in: Jewish Social Studies r.i (1994), p. 115-141.
[5] См. Charlotte Elishev Fonrobert, a On «Carnal Israel» and the consequences:
[6] Talmudic studies since Foucault, Jewish Quarterly Review 95,3 (2005) 462-469. Jeffrey L. Rubenstein, The Culture of the Babylonian Talmud (Baltimore, Md., 2003).
Даниэль Боярин (Daniel Boyarin)
Профессор талмудических исследований Факультета ближневосточных исследований и риторики Университета Калифорнии (Беркли). Преподавал в Гарвардском, Йельском, Иерусалимском и многих других университетах мира. Известен применением методов современной литературной критики, психоанализа, гендерной теории и культурной антропологии к изучению Талмуда ииудео-христианских отношений эпохи эллинизма.
Основные моногорафии
Intertextuality and the Reading of Midrash (1990).
Carnal Israel: Reading Sex in Talmudic Culture (1993).
A Radical Jew: Paul and the Politics of Identity (1994).
Unheroic Conduct: The Rise of Heterosexuality and the Invention of the Jewish Man (1997)
Dying for God: Martyrdom and the Making of Christianity and Judaism (1999)
Queer Theory and the Jewish Question (2003)
Border Lines: The Partition ofJudaeo-Christianity (2004)
Socrates and the Fat Rabbis (2009)
Carnal Israel: Reading Sex in Talmudic Culture (1993).
A Radical Jew: Paul and the Politics of Identity (1994).
Unheroic Conduct: The Rise of Heterosexuality and the Invention of the Jewish Man (1997)
Dying for God: Martyrdom and the Making of Christianity and Judaism (1999)
Queer Theory and the Jewish Question (2003)
Border Lines: The Partition of
Socrates and the Fat Rabbis (2009)
Вопрос: В своей последней книге вы пишете, что барьер, разделяющий иудаизм и христианство, — искусственный.
Даниэль Боярин: В моей голове два соображения. Первое: религия — это христианское изобретение. У евреев нет религии, у нас есть верования и практики, одни соблюдают больше, другие меньше. Так всегда было. ...Я знаю, что практикую я и с какой общиной я себя идентифицирую, но я не знаю, с какой общиной идентифицирует себя Б-г. Надеюсь, что я сделал правильный выбор, но не уверен. и т.д.
Категории статьи:
Оцените статью: от 1 балла до 10 баллов:
