Давыдов Олег - Сияние формы - Этюды о красоте, благе и истине

Удивление тем, что слово перекликается с миром, было всегда со мной. Иногда поток сознания движется равномерно, иногда вскипает и устремляется к неизведанному, ведомый внутренней потребностью и влекомый горизонтом возможного. Я никогда не стремился ограничивать течение языка, но его раскаленная субстанция свободно выбирала тигли, вливаясь в которые, принимала форму богословия, философии или литературы. Кому надлежит проводить границы? Не оканчивает ли свой путь познание там, где звучит лишь славословие? Там, где пределы постижимого переходят границы выразимости, не уместнее ли молчание?

Двигаясь в беспредельном просторе мира, мы говорим, движемся и существуем. Мы призваны к бытию. Но бытие невыразимо в понятиях и не дано нам в опыте как предмет среди других. Сталкиваясь с тем, что превосходит нас, с тем, что определяет горизонт нашего существования и нашей мысли, мы можем выбирать способы реакции на происходящее. Культура сообщает нам, что мы не первые, для кого бытие являет себя, и наша реакция не может не учитывать этого. Метафизика - это расплывшийся в постмодернистских герменевтических топях знак, вне зависимости от желания, остается непреодолимым горным хребтом культуры.

Мы понимаем друг друга хотя бы на самом поверхностном уровне, мы соприсутствуем в восхитительной и блистательной сфере реальности. Мы есть дар, и осознанное отношение к реальности подразумевает благодарность и открытость к слышанию, готовность бежать от всякой окончательности и окаменелости, быть открытым к дополнениям и мирным вариациям, дышать различием и вдыхать мир всем существом.

Многополярность и полифоничность смыслового пространства информационной эпохи в большей или меньшей степени ощущается всеми. В этом многообразии дышит дух эпохи, неуловимое, но вместе с тем понятное для всех, присутствие Другого. Всякое высказывание, возникая, моментально попадает в контекст других высказываний и интерпретаций, обретает себя в игре отражений и смысловых нитей. Расширение тотальной демократии смысла рассматривается и принимается по умолчанию как средство против всякого абсолютизма, спекулятивного или практического. Всегда можно поставить скобки, чтобы обезвредить истину, сделать ее приемлемой и одинаково пустой для всех. Но вопрос о границах и настоящих, а не декларируемых, и способности этого стиля дать пространство инаковому, услышать его голос, как и вопрос о природе всеобщего гостеприимства или безразличия (в зависимости от отношения) - остается открытым.

Восхитительная пластичность слова, гибкость стиля, игра света и воздушная перспектива, тонкость запахов и мимолетность касаний - таковы лишь некоторые из нитей, из которых сплетается изящная, испещренная деталями и живыми лакунами зыбкая поверхность реальности. Не предсказать, как отразится луч, как он преломится в цепи вращающихся кристаллов. Не меньшей тайной наделено и слово - сама невесомость, ничтожно малая энергия - способное растопить исполинские ледники и разрушить непреступные стены. Смотря издали на свои тексты, узнавая и не узнавая их, спустя время, я становлюсь в ряд читателей, вижу себя прежнего и постоянно меняющегося. Возможно, сегодня я сказал бы что-то иначе, что-то не сказал бы вовсе, но как и что, не известно мне самому. Грань между молчанием и многоречивостью настолько подвижна и неуловима, насколько необходима и обнаруживается постфактум.