Эйхлер - Херувим: История интерпретации

Слово kherub, традиционно транслитерированное на английском языке как  «херув», засвидетельствовано примерно в 90 раз в еврейской Библии, в основном во множественной форме kherubym которая транслитерируется как «херувим». Общее впечатление, созданное этими упоминаниями, состоит в том, что херув - это чудесное крылатое существо, связанное с Господом, чьи изображения служили главным мотивом в израильском храмовом оформлении. Что конкретно означает херувим? Другими словами, какое это существо, как оно выглядит? В настоящее время в многочисленных исследованиях, с богатой историей интерпретации этого вопроса, которые мы будем рассматривать, использует как текстовые, так и иконографические источники. Библейские контексты, в которых появляются херувимы, могут быть кратко изложены, и суммированы следующим образом. Во-первых, фактические, живущие херувимы связаны с Райским садом (Быт. 3,24; Иез. 28,14,16) или непосредственно с Господом (2Сам. 22,11 = Пс. 18,11; Иез. 9,3; 10,1-17; 11,22). Во-вторых, фигуры херувимов располагались над священным ковчегом в скинии (Исход 25,18 - 20,22 = 37,7-9 + Числ. 7,89) и храме (1 Цар. 6,23-28 ≈ 2 Хр. 3,10-13; 1Цар. 8,6-7 = 2Хр. 5,7-8; 1Хр. 28,18). В-третьих, изображения херувимов украшают поверхности полотен скинии (Исход 26,1 = 36,8; 26,31 = 36,35),  и стены в храме (1 Цар.6,29.32.35; Иез. 41,18.20.25; 2Хр. 3,7.14), и стенки на углах медных подстав во внутреннем дворе храма (1Цар. 7,29.36). Наконец, херувимы составляют составную часть эпитета YHWH, как «восседающего на херувимах» (1Сам 4,4; 2Сам 6,2 = 1Хр. 13,6; 2 Цар. 19,15 = Ис. 37,16; Пс. 80,2; 99,1).

 

Хотя видение Иезекииля об уничтожении Иерусалима (Иез. 8-11) включает подробное описание существ, получивших название «херувим», большинство переводчиков не рассматривали это описание как применимое к херувимам вообще. Для этого существуют три возможных причины. Во-первых, сама необходимость описать этих существ, в частности, предполагает, что они нетипичны по форме. Во-вторых, описание противоречит деталям в отношении херувимов, употребленных в других местах. У существ Иезекииля четыре лица (10,14,21, 1,6,10), четыре крыла (10,21, 1,6.11.23), руки человека (10,7.8.21; 1,8) и сопровождающие колеса (10,9-14,16-17,19, 1,15-22; 3,13); в других упоминаниях херувимы имеют одно лицо (Исх. 25,20 = 37,9; 2Хр. 3,13) и два крыла (1Цар. 6,24.27), в то время как руки и колеса не упоминаются. В-третьих, в параллельном вступительном видении Иезекииля, (Иез. 1,1 - 3,14), существа, описанные таким же образом, никогда не называются херувимами, но hayot, «живые существа». По мнению многих исследователей интерпретации видения, само соединение описания этих существ с ярлыком «херувим» не является оригинальным для текста, но результатом более поздней редакционной деятельности.

 

Единственная формальная особенность херувимов, которая является довольно последовательной в Еврейской Библии - это их крылья. У херувимов были крылья, как у живых, так и у скульптурных херувимов над ковчегом (Исх 25,20 [2x] = 37,9 [2x]; 1Цар. 6,24 [4x] .27 [6x] ≈ 2Хр. 3,11 [4x] .12 [3x] .13; 1Цар. 8,6-7 = 2Хр. 5,7-8; крылья у живых херувимов, на которых восседает Господь (2Сам. 22,11 = Пс. 18,11; также обратите внимание на Иез. 10,5.8.12.16.19.21). По этой причине, практически все попытки идентифицировать вид херувимов были ограничены крылатыми существами, будь они фантастические или естественные.

Самые ранние источники, которые могли бы помочь ответить на этот вопрос, воздерживаются от этого. В греческой Библии (включая Апокрифы и Новый Завет), а также в арамейских таргумах, Пешитте, Вульгате, слово kherub просто транслитерируется и не предпринимается никаких попыток определить, какое существо оно обозначает. Филон, несмотря на то, что посвятил им целую книгу (О херувимах), также не обсуждает их форму и просто называет их имя, толкуя их, как «обширные знания и науки», (Жизнь Моисея, II 20), предположительно считая herubym как hakar rubym. Иосиф Флавий приводит скудные сведения об этом вопросе, говоря, что херувим это «летающие существа, но их форма не похожа на тех существ, которых когда-либо видели люди» (Древн. 3.6.5). Об изваяниях над ковчегом в Иерусалимском храме он писал, что «никто не может сказать, или даже предположить, какова была форма этих херувимов» (Древн. 8.3.3).

 

Первая зафиксированная попытка идентифицировать внешний облик херувима, была сделана Рабби Аббаху из Кесарии (около 300г), который использовал чтение мидраша kherub как kharbyia, которое можно перевести с арамейского языка - «как юноша», и утверждает, что херувим похож на мальчика (b. Ḥag. 13b, Sukkah 5b). Некоторый скептицизм в отношении этой идентификации, обозначен именами вавилонских современников Рабби Аббаху, Р. Папа (б. Ḥag. ad loc.) и Абайя (см. Sukkah ad loc.), но в Талмуде нет альтернативного взгляда.

 

То, что побудило Аббаху к такой идентификации, это, вероятно, амуры, мальчики, часто изображаемые с крыльями, которые олицетворяли влюбленность в греко-римском искусстве. Эти образы, которые «были вездесущими позже в эллинистическом, римском и христианском искусстве» (E.R. GOODENOUGH, Pagan Symbols in Judaism II), украшали главный вход в синагогу Капернаума (H. KOHL – C. WATZINGER, Antike Synagogen in Galilaea (Leipzig 1916) 12-13, figs. 17-18; online: http://sammlungen.ub.uni-frankfurt.de/freimann/content/pageview/3778653 [cited 15 June 2014]. Издатели находки заявили, что тела эротов были высечены,и остались только их крылья. Действительно, тела неразличимы на фотографии и чертеже, которые они предоставили. Их предположение, что существа изначально были эротами, оправданно, потому что эроты являются единственными существами в искусстве того периода, которые держат венки в изображенном виде.) примерно в тот же период, когда жил рабби Аббаху и, вероятно, об этом было известно в его кругах. Этот вывод также может объяснить существование нескольких талмудических мнений, приписывающих эротический аспект херувимам Иерусалимского храма (б. Йома 54а-б).

 

Великий Мидраш, средневековый сборник еврейских толкований,содержит неподтверждаемый комментарий к Исх. 25,18, утверждая, что херувим похож на человека во всех отношениях, за исключением того, что он имеет крылья птицы. Анонимный экзегет, в отличие от Р. Аббаху, не уточнил возраст и предположительно имел в виду взрослого человека. В качестве доказательства, он привел Иез. 1,10, в котором говорится, что основное лицо четырехликих «живых существ» Иезекииля (hayot) было человеческим, и Ис. 6,2, в котором говорится, что у Серафима Исайи (seraphym) были крылья. Аналогичным образом, Давид Кимхи (около 1160-1235) и Герсонид (1288-1344) утверждали, что херувимы изображаются на стенках медных подстав в форме «человека, за исключением того, что у них есть крылья», а Герсонид также ссылался на Иез. 1,10. Что касается других херувимов, как Кимхи, так и Герсонид, последовали за Талмудом, указав, что у них есть лица мальчиков (Kimhi: commentary on 2 Chr 3,10, in e.g. Miqra’ot Gedolot (New York 1946) [Hebrew] V, 280. Gersonides: commentary on Gen 3,24, in M. COHEN (ed.), Mikra’ot Gedolot ‘Haketer’. Genesis. Part I (Ramat-Gan 1997) [Hebrew] 57; on Exod 25,18, in ID., Mikra’ot Gedolot ‘Haketer’. Exodus.Part II (Ramat-Gan 2007) [Hebrew] 73; on 1 Kgs 6,23, in ID., Kings, 43.).

 

Идентификация херувимов как крылатых людей, независимо от того, взрослые они, или дети, нашли раннее выражение в еврейском и христианском изобразительном искусстве. Непрофессиональная печать в Британском музее в продолговатом прямоугольнике, увенчанная с обоих концов обращенных внутрь, крылатых, человекоподобных существ непонятного возраста, и отмечены тем, что, по-видимому, отпечатывали слово tetragrammaton. Изображение адаптировано из «Алтаря Рома и Августа» в Лионе, который был изображен аналогичным образом на монетах Августа и Тиберия. Дизайн предполагает, что печать была выгравирована, когда эти монеты были в обиходе, то есть в первом веке н.э., а надпись указывает на еврейске происхождение. Многие ученые идентифицировали эту картину, как библейский ковчег с двумя его херувимами (Исход 25,17-21 = 37,6-9 + 40,20). Однако, недавняя публикация Джеффри Спир отвергает эту идею как причудливую и необоснованную. Тот факт, что на ней присутствует расположение алтаря Лиона достаточно для того, чтобы объяснить картину. Но если идентификация этих человекоподобных фигур с херувимами, тем не менее, правильна, то печать свидетельствует об изображении херувимов, как крылатых людей, которое предшествуют Р. Аббаху.

 

К началу девятого века нашей эры мы имеем сохранившееся изображение херувимов, как двукрылых человеческих фигур, в апсидской мозаике в Оратории Герминьи-де-Пре около Орлеана. Херувимы типично изображены человеческими фигурами с крыльями в средневековых христианских священных манускриптах. Примеры с двумя крыльями, расположенных в скинии на ковчеге Херувимов, нарисованы в копиях работы Николая из Лиры Postilla in Bibliam, 1331 года. В еврейском мире, ивритская рукопись из северной Франции, датированная 1277-1286 гг., показывает скинию ковчега с херувимами, как детскими существами с шестью крыльями каждый, на что влияет Ис. 6,2 12.

 

Теперь известно, что крылатый взрослый человек является распространенным образом древней ближневосточной иконописи, и некоторые современные ученые идентифицируют херувима с ними, хотя аргументы, представленные этими учеными различны. В девятнадцатом веке Карл Ф. Кейл и Франц Делич обратились к книге Иезекииля, сославшись на Иез. 1,5, говоря, что в видении Иезекииля эти существа были людьми. В двадцатом веке Роберт Пфайффер обратил внимание на тот факт, что эти существа имеют человеческие руки (Иез. 1,8; 10,7.8.21). Луис-Хьюг Винсент обратился к описанию образа херувимов на ковчеге в скинии, наблюдая, что их положение делает их аналогичным крылатым, человекоподобным богиням Египта.

 

Тосафист Сэмюэль б. Меир (около 1080-1174 гг.), упоминая талмудическое описание херувимов с лицом ребенка, сказал, что херувимы - просто птицы. За ним последовал в тринадцатом столетии тосафист Хезекия б. Маноа, говоря, что херувим - «своего рода птица». Оба экзегета цитируют Иез. 28,14, но не ясно, можно ли этот стих рассматривать как поддержку их позиции.

Эта идентификация имеет визуальное выражение в пятнадцатом веке на рисунке талантливого еврейского иллюстратора Джоэля б. Симеон Фейбуш, показывающего библейский ковчег, увенчанный двумя голубями-птицами, которые, как полагали, были херувимами. Рисунок обозначается как «вид Ковчега» и входит в число других изображений объектов из скинии. Но вертикальная форма объекта и двери выдают концептуальное слияние библейского ковчега с арками для проведения свитков Торы в синагогах.

 

Это совмещение повышает вероятность того, что интерпретация херувимов, как птиц может быть намного старше. Изображения обращенных внутрь птицы, над ковчегом Торы с обеих сторон, аналогичным образом как и в скинии херувимы над ковчегом Завета, можно найти по предметам, начиная с четвертого века н.э. Особенно примечательный пример этого мотива изображен на мозаике шестого века синагоги Бет-Альфа. Элеазар Сукеник, раскопщик мозаики, признал, что «очевидное объяснение этой детали состоит в том, что они символизируют херувимов в скинии и храме». Совсем недавно, Элизабет Ревель-Нехер написала, что тему птицы следует сравнивать с херувимами скинии, будь то ковчега или завесы (Исход, 26,31 = 36,35).

В недавнее время Франсуа Ленормант выразил ту же идею, что сидящие над ковчегом в скинии херувимы, вероятно, птицы, вылепленных в египетском художественном стиле. В поддержку этого он отметил, что kurubu - это название большого вида птиц, известных в Аккаде; что в египетских памятниках боги и naoi, представлены между распростертыми крыльями птиц (как на крышке ковчега, которая защищена крыльями херувимов: Исход 25,20 = 37,9); и что описание скинии в Исход характеризуется усилиями по предотвращению опасности идолопоклонства, для чего, по его мнению, фигуры обыных птиц были бы более подходящими.

Промежуточную позицию между этим представлением и предыдущим, занимал Авраам б. Моисей Маймонид (1186-1237), который считал, что у херувимов в скинии были человеческие головы и лица, и птичьи крылья, тела и ноги. Он признал спекулятивный характер этого преположения и не привел аргументов в свою пользу.

 

Samuel b. Meir’s student Joseph Bekhor Shor (вторая половина двенадцатого века), вместе с Исааком из Вены и другими тосафистами, предложили, что типичным образом херувимов были «ангелы в виде быков». Они утверждали, что арамейский kharab означает« пахать » (см. B. Bat. 12a), характерная особенность деятельности волов. Они далее утверждали, что «лицо вола» в Иез. 10,14 занимает место «лица херувима» в параллельном Иез. 1,10, что указывает на то, что они имеют одинаковые проявления. Они понимали херувимов, помещенных в Эдемском саду после изгнания первых людей (Быт. 3,24), - с их способностью пахать, поскольку они замещали предполагаемую функцию человека по возделыванию Сада (Быт. 2,15).

Позже ученые высказывали аналогичные взгляды. Возможно, наиболее заметным из них был протестантский интеллектуал XVII века Хьюго Гроций, который определил херувимов как «ангелов-телят», (которые в некотором роде приравниваются к быку в Бытии 49,6), и повторил аргумент тосафистов относительно Иез 1,10 и 10,14. 24. Гроций был упомянут в изданном Чарльзом Тейлором «Библейском словаре», наряду с учеными семнадцатого века Сэмюэлом Бочарт и Джоном Спенсер, которые «считают, что херувимы были в виде быка». Бочар представил идею о том, что херувимы по существу похожи на золотых тельцов Аарона и Иеровоама, упомянутых в Библии.

 

Сам Тейлор предполагал, что херувим выглядел, как крылатый бык, с человеческой верхней частью тела. В отличие от тех, кто писал до него, он привел доказательства, подтверждающие его мнение: человеческие головы крылатых быков колосса Персеполиса, которые были известны ему из рисунка и описания голландского путешественника Корнелиса де Брюна. Позже стали известными фигуры быков с головами людей в ассирийских дворцах, раскопанных в середине девятнадцатого века, например, найденных в Нимруде Остином Генри Лейардом между 1845 и 1851 годами, и теперь размещенные в Британском музее. Также ошибочное убеждение, что аккадские слова kirûbu или kāribu обозначили этих существ, подтолкнуло на мнение, что херувим выглядел в виде этих фигур.

 

Сомнение в ассоциации херувима с образом крылатого быка с человеческим лицом, высказал библеист девятнадцатого века Август Диллман, который  связывал херувима с грифоном или крылатым львом. В подтверждение своего мнения он отметил вышеупомянутое аккадское слово kurūbu, а также тот факт, что функция охраны неприступных мест приписывается греческой легенде о грифонах, так же как и херувимы обладают этой функцией в Библии (Быт. 3,24; Иез 28,14-19).

Фонетическое сходство между kherub и греческим словом γρύψ (или γρυπ-), из которого выведен английский «грифон», отмечено учеными до и после Диллмана. Грифон появляется в древней левантийской иконописи, примерно в 13 в. до н. э. на слоновой кости из Мегиддо.

 

Преобладающее мнение в нынешней науке заключается в том, что херувим - крылатый сфинкс, т. е. крылатый лев с человеческим лицом. Два аргумента приводятся в пользу этой точки зрения. Во-первых, крылатые сфинксы распространены в древней левантийской иконографии, так же как и херувим, согласно еврейской Библии, был распространен в израильской иконографии. Во-вторых, пары крылатых сфинксов изображены на финикийско-ханаанской сфере, поддерживающей престолы царей и иногда богов, как, например, в конце второго тысячелетия Саркофаг Ахирама; таким образом, крылатые сфинксы и библейские херувимы выполняют аналогичную функцию, как понимают эти ученые, вышеупомянутого эпитета «Господь, восседающий на херувимах».

 

Окончательная возможность, впервые предложенная еврейским грамматиком десятого века Мариан Менахем ибн Сарук, состоит в том, что kherub просто означает «фигура». Затем Авраам ибн Эзра (1089-1164) разработал эту идею, подчеркнув, что в разных контекстах это слово может ссылаться на различные типы существ. Таким образом, он поочередно описывал херувимов к востоку от Эдема как «известных ангелов» или «фигур, которые пугают тех, кто их видит», в то время как также сохранется то, что херувим Иез 10,14 относится к фигуре вола, и что херувимы скинии напоминали фигуры «двух мальчиков», как в талмудическом взгляде . Ибн Сарук и ибн Эзра могут рассматриватся как последователи древней традиции, выраженной Tаргум Неофити и Саадия б. Иосифф Гаон, оба из которых произнесли слово kherubym в описаниях элементов скинии как «фигуры».

 

Совершенно иное мнение этимологически, но приводящее к аналогичной обобщенной идентификации херувима была выражена тосафистом тринадцатого века Исаак б. Иуда Халеви в его труде Панах Раза. Он приводит появление арамейского корня khrb в b. Б. Бат.12а, уже обсуждавшийся Бекхором Шор и др., но понимал его как имеющий значение «смешанный». Таким образом, он охарактеризовал херувимов Эдема в Бытие как «ангелов в видее демонов» и утверждал, что их имя является отражением того факта, что они содержат смешение двух видов. Это отождествление, по сути, совпадает с тем, что сегодня будет называться разносоставным или гибридным существом.

Как и ранее цитированные взгляды, понимание kherubym, как относящихся к разносоставным существам вообще или к их классу, эти взгляды возрождаются в наше время. Современные ученые, выступающие за эту позицию, не полагаются на этимологический аргумент, но на существование того, что они видят как противоречивые описания kherubym в еврейской Библии.

 

***

В истории интерпретации нет очевидной картины, кроме того, что все периоды имеют склонность идентифицировать херувима с образом, который был хорошо известен в то время. Из рассмотренных взглядов два преобладают в современной науке. Во-первых, слово kherub относится к разносоставным существам в целом. Это мнение оспаривает тот факт, что библейские авторы обычно пренебрегают указанием внешнего вида херувима, даже при указании отдельных деталей, таких как материалы, положение и размеры (Исход 25,18-20 = 37,7-9; 1 Цар. 6,23-28  = 2Хр. 3,10-13). Это упущение указывает на то, что предполагалась типичная форма, с которой читатель знаком.

 

Вторая точка зрения, которая кажется более популярной из двух, идентифицирует херувим с крылатым сфинксом. Первый аргумент, поднятый его сторонниками, состоит в том, что крылатый сфинкс распространен в древней левантийской иконографии, основан на разумном принципе: господство херувима в израильской иконописи, отраженное в еврейской Библия, действительно предполагает, что это существо или класс существ, которые можно найти в древней ближневосточной иконописи, в частности в Леванте. Однако этот аргумент недействителен, поскольку, по сути, в этом корпусе появляется несколько других крылатых существ с равной, если не большей, частотой; к ним относятся птица (особенно сокол), жук-скарабей, крылатой змей (uraeus) и крылатый человек. Второй аргумент в пользу этого взгляда, т.е. херувимов и крылатых сфинксов, поддерживают троны, были поставлены под вопрос как основанные на неверном переводе фразы «сидящий на херувимах». Кроме того, в описаниях искуственных фигур херувима над ковчегом обнаружено несколько указаний (Исход 25,18-20 = 37,7-9; 1Цар. 6,23-26), которые показывают, что их авторы предполагали вертикальных существ.

 

 Аргументы, эти противопоставлены идентификации херувима с крылатым сфинксом, а также крылатым быком и грифоном, и четвероногими существами вообще. Выдвигая мнение, что херувимы на ковчеге - это крылатые сфинксы, стоящие на задних лапах, неправдоподобно. Таким образом, кажется, что кандидаты в херувимы – это фигуры, которые являются крылатыми, распространенными в древней левантийской иконописи, и должны обычно изображаться вертикально. Пять существ соответствуют этим критериям: два были идентифицированы уже выше с херувимом - птица и крылатый человек; и троих мы не рассматривали - жука-скарабея, крылатую змею и (если ее можно назвать существом) крылатый диск. Я надеюсь, что эти пять кандидатов будут подробно рассмотрены в последующем исследовании.