Мартин Хайдеггер - Понятие времени

Поводом для предварительного разговора о природе времени является публикация переписки Вильгельма Дильтея и графа Пауля Йорка фон Вартенбурга. В данном трактате мы хотим углубить понимание этой переписки. Необходимо выявить изначальную позитивную тенденцию того вида исследования, из которого и родились эти письма. В письме от 4 июня 1895 года Йорк касается существенного, а потому и самого подлинного источника этой образцовой философской дружбы: речь идет о «нашем общем интересе — понять историчность...» (S. 185). Предлагаемое исследование восприняло этот интерес. Оно пытается прояснить ту постановку вопроса, которая живет этим интересом.

Надо понимать историчность, а не рассматривать историю (мировую историю). Историчность означает бытие-историчным (Geschichtlichsem) того, что предстает как история (1). Следовательно, изначально упомянутый интерес обращен не на то, чтобы выявить предметность исторического, то есть тот способ, каким история является объектом исторической науки, ее рассматривающей. Этому научно-теоретическому вопросу пред-лежит другой, более радикальный вопрос о смысле бытия-историческим. Надлежит раскрыть бытийную структуру сущего, которое есть история. Такая задача онтологична. Она заговаривает (λόγος) о сущем (όν) в направлении его бытия (ή δν) и понятийно оформляет в категориях таким образом выделенные бытийные черты этого сущего. Но если бытийные черты следует раскрывать по отношению к какому-то сущему, тогда прежде само это сущее должно попасть в поле зрения онтологически исследующего взора. Сущее должно — из себя самого — показать себя (φαίνεσθαι), то есть должно стать феноменом,(2) и с ним надо заговаривать (λόγος) так, как оно себя кажет. Поэтому феноменология есть тот способ исследования, в котором одном только и может начаться и удерживаться онтологическое изыскание. Итак, историчность — это бытийная черта. Но какого сущего? Человеческого вот-бытия (Dasein). Таким образом, задача заключается в том, чтобы освободить само это сущее, чтобы определить его в его бытии. Бытиеразмерная (seinmäßige) основоструктура вот-бытия, с которой онтологически считывается историчность, есть временность. Поэтому задача понять историчность ведет к феноменологической экспликации времени?

Проясняя таким образом постановку вопроса, лежащую в интересе «понять историчность», сегодняшнее исследование должно в продуктивной полемике вновь сделать действенным то, что осталось нам как наследие Дильтея и Йорка. Поэтому необходимо четко ориентироваться в том, к чему друзья устремлялись в их общем интересе. Участие в работе, которая должна была послужить такому интересу, для обоих различно, и в нашем изложении мы должны учитывать эту разницу. У Дильтея мы находим законченные, обширные исследования. Всякая дальнейшая работа в первую очередь должна соотноситься с ним. Что касается Йорка, то от него остались лишь отдельные, почти всегда принципиальные соображения и тезисы, которые у него появляются в рассеянном виде в ходе совместной с товарищем работы. Они говорят о том, что в занимаемой ими общей боевой позиции он оказывается как бы впереди. Он видит гораздо острее и мыслит радикальнее (3). Правильное усвоение его мыслей возможно лишь в том случае, если мы целиком внесем их в изложение Дильтея и тем самым сделаем плодотворными. Только тогда письма Йорка предстанут как письма друга, которому важно лишь одно: в живом общении помочь тому, кто философствуют вместе с ним, войти в его экзистенцию, а тем самым и в свою собственную. Но если мы начнем с любопытством высчитывать, кто же из них «значительнее», мы исказим образом мыслей обоих друзей.