Калюжный - Эта война...

Слово пастыря

Анатолий Калюжный: Эта война — не только начало конца Путина, а, может, начало последней человеческой истории

События Майдана и рискованные переговоры лидеров Церквей с властью уже остались позади, уступив место вооруженному конфликту на Востоке. Вместе с тем миссия Церкви только усиливается, поскольку именно религиозные организации стараются максимально помочь людям во время таких тяжелых испытаний, выпавших на долю страны. О перспективах служения, о нынешней ситуации в России, войну на востоке и о духовных испытания человечества рассказал пастор протестантской церкви «Новая жизнь», епископ Анатолий Калюжный.

- Уже прошел Майдан, но война продолжается. У власти часто остаются старые кадры. Так же в религиозной жизни происходят изменения. Чего ждать дальше, изменились люди после всех событий и как можно повлиять на дальнейший ход событий?

- Во-первых, я вижу определенные закономерности в том, что происходит в обществе — меня ничего не удивляет, потому что процессы имеют не политический, а скорее духовное основание, как и война с Россией. Со временем духовные лидеры начинают это видеть. Ведь раньше все города стали на колени, покаявшись в общей молитве. Сейчас есть проблема с беженцами, есть проблема со страхом в сердцах людей, проблема дискуссий относительно того, правильно ли брать оружие в руки. Для протестантов это очень спорный момент сейчас, тяжелый процесс переосмысления.

- В контексте дискуссий об использовании оружия и защите, верующие разделились на два лагеря — на тех, кто поддерживает силовой сценарий конфликта, и тех, кто выступает только за мирное решение проблемы. Что бы можно было им сказать?

- Это очень сложный вопрос. Я не могу осуждать ни одну из сторон. У меня в церкви одна мама пришла с тем, что ее 19-летнего сына забирают на Восток. Она очень нервничает, потому что ребенок психологически и духовно не готова к этому. Но вместе с тем есть люди, которые профессионалы и к этому стремятся. Здесь стоит вспомнить, что нет большей любви, чем отдать жизнь за ближнего своего. Таких людей не стоит осуждать, ибо они будут охранять нашу страну. И понятное дело, что так же было с Майданом — не все в одно мгновение приняли его концепт, как и роль Церкви в обществе. Сейчас продолжается непростой процесс переосмысления своего места в жизни религиозными лидерами и группировками. Бог достигает своей цели у нас, это однозначно, Он действует особым образом.

Очень интересно было наблюдать за изменениями, поскольку среди верующих есть представители разных национальностей, в том числе и русские. И те из них, кто родились в Украине или давно здесь жили, все равно на порядок тяжелее воспринимают изменения. Поэтому, наверное, эти процессы в наших странах имеют чисто духовное основание.  Общаясь с русскими, я был потрясен, когда нормальные люди начинали говорить о наших событиях и просто теряли контроль над собой. Это очень серьезные духовные проблемы, в том числе и у Путина, когда люди уже не могут мыслить адекватно, казалось бы, в такой простой ситуации. Надо четко определить, что такое добро и что такое зло.

- Что сейчас пытаетесь делать? Как служитель может помочь людям?

- Мое призвание сейчас как епископа состоит в работе с пасторами на Востоке. Еще одна сфера работы — это диалог Украина-Россия, разговоры с лидерами религиозных организаций. Была у нас и первая встреча протестантских руководителей в Иерусалиме, которая четко показала, что проблема с наскока не разрешается. Позиции совершенно не были согласованными. Сейчас я пытаюсь найти в России людей, которые еще сохранили адекватность и возможность хотя бы слышать другого, чтобы построить диалог. Как правило, это не самые высокие эшелоны руководства, потому что там очень заангажированные люди.

Я не хочу обвинять служителей России, взамен хочу их понять. Война стоит между баптистами двух стран, как и между другими конфессиями. Я сделал для себя несколько интересных открытий. После Оранжевой революции в 2004 году протестанты начали очень активно действовать, еще когда брали там участие. Видимо, Путин это понял и увидел существенное влияние Церкви на общество. Однако мы не знали о том, что в России фактически был создан отдел в ФСБ для работы с религиозными лидерами. Пока я расспрашивал знакомых, то понял, что почти ко всем приходили ФСБшники и задавали вопрос — «а что ты думаешь об Оранжевой революции? А какое твое отношение к этому? »Ситуация сейчас такова, что если им не подчиниться, то сегодня ты можешь служить свободно, а завтра — уже нет.

Еще один момент — после нашей революции в России практически все церкви были очень «культурно» убраны из кинотеатров, домов культуры. В 90-х годах было такое пробуждение, что все подобные места были заняты церквами. А сейчас там состоялась конкретная зачистка с той целью, чтобы церкви протестантов не могли влиять на людей. И то, что у нас случилось 16 января этого года, эта попытка принятия закона — это была калька российского закона, который там давно действует. Спецслужбы России работают, они не только зачистили территорию, но и создают определенную законодательную базу. Благодаря ей они смогут жестко контролировать финансы церкви и различные другие аспекты, в том числе и гуманитарную помощь.

- Возможно ли противодействие пропаганде со стороны России? Как она влияет на ее жителей?

- Сейчас пропаганда остается на своем месте, сейчас любой пастор, имея определенную общину, получает ограниченные права и возможности, «комфортную зону» для служения. Но как только пастор или служитель начинает двигаться за пределы этого искусственного коридора, у него возникают определенные проблемы. Сегодня, общаясь с ними откровенно, я ищу тех, которые могут мыслить и с которыми можно строить сотрудничество. Я пришел к выводу, что если я стоял на Майдане, рискуя имуществом для церкви, самой церковью, то я был готов платить эту цену — и регистрацией, и имуществом, и всем делом жизни, и даже самой жизнью.

Зато в России абсолютно большинство духовных лидеров думают о том, что они пострадают, стоит лишь пойти в публичную сферу. «Идти на крест» церковь в подавляющем большинстве не готова. Однако есть случаи, когда лидер занимает радикальную позицию. Тогда его сначала предупреждают, а потом или убирают, или заменяют на другого. Поэтому мне понятно поведение их лидеров — они хотят работать комфортно и не хотят вылезать за сферы дозволенного, чтобы беречь служения.

Но вспомним: если бы Иоанн Креститель промолчал и был «мудрым», то он мог бы служить еще лет 30. Однако кто-то должен прийти и сказать правду. Если ты человек духовный и ты несешь людям правду, то ты не можешь ограничить ее одной сферой — только литургией или поклонением Богу. Говорить правду не только о Боге или о человеке, а подавать ситуацию такой, какая она есть и разоблачать ложь. Было известно обращение российских баптистов, когда они поблагодарили Путина за те моральные ценности, которые он лелеет в обществе — мне кажется, что это уже высшая мера кощунства. Мы знаем, каким образом он живет. Для Церкви это должно быть однозначным — какая там мораль, какие ценности он отстаивает? И закрывать глаза на то, что он такой и якобы защищает общество от сексуальных меньшинств — это неправильно и эта проблема еще вызревать. Я убежден, что в российском обществе родится достаточно влиятельная группа людей, которые будут не бояться говорить правду любому.

Еще один фрагмент нашего общения с россиянами. Несколько лет назад мы постоянно слышали, что пропагандисты Путина говорили об управляемой демократии России, о том, что она имеет определенные особенности и формы. Это навеялось людям определенное время, чтобы показать, что они демократы, но другой формации. Когда я начал говорить о каких-то демократических принципах, то вдруг услышал, что, оказывается, демократия — это далеко не совершенная форма общественной жизни. Я задумался откуда это идет, говорил с одним, вторым, третьим и столкнулся с тем, что российская пропагандистская машина уже более полугода начинает методично доносить людям о том, что там, где есть демократия — там куча проблем, там больное общество. Поэтому власть знает «что-то», что однозначно лучше для всех. Учитывая появление положительных сюжетов о Сталине, то становится понятным, какие акценты господствовать. Один из пасторов говорил, что в эфир стали попадать положительные сюжеты и целые фильмы о диктаторских и авторитарные режимы.

- Это подталкивание к автократии?

- Это означает, что все общество России подталкивается к тому, что будет другая система власти, это фундамент пропаганды. Сейчас идет полная перезагрузка сознания и подсознания через эти механизмы — я не претендую на полную объективность, я не смог провести комплексное исследование, но это мое субъективное мнение после общения с русскими братьями за последние три месяца.

А если посмотреть на слова Меркель о неадекватности Путина, если посмотреть на их амбиции — я боюсь, что эта война уже открыта и не традиционным образом. Она перевернула страницу человечества, следовательно, это будет звучать очень громко — это не только начало конца Путина, а, может, начало последней нашей человеческой истории. Мы верим в то, что мы стоим на пороге последнего времени и мы верим, что такие понятия как антихрист, взятие Церкви, конец света — это не просто слова, а это определенные вещи, которые очень четко прописаны в Библии.

Я хочу обратиться ко всем верующим — надо, чтобы мы не просто сочувствовали войне, но видели другое, что стоит за этим. Потому что так дерзко пренебрегать общепринятыми принципами просто невозможно, за этим стоят или психические или духовные проблемы. Я призываю продолжать молитву, не спешить цеплять на всех ярлыки, смотреть на все с открытыми духовными глазами и воспринимать процессы не так примитивно.

- Относительно конфликта на Востоке — там находятся протестантские пасторы и ситуация неопределенная. Есть контакты с ними?

- Они пытаются быть активны там. Например, там работает мой друг Сергей Косяк — это пастор малой церкви. Он одним из первых священнослужителей в Донецке собрал верных в молитвенный палатку в центре города. Его били, заставляли оставить это дело, но он отправив свою семью в безопасное место до сих пор остается там.Сейчас он служит многим военным в больницах, пытается делать сколько сможет. Когда его арестовали и пытали, то человек, который этим руководил, был его бывшим прихожанином. Так и самопровозглашенный мэр Славянска Понамарев когда-то ходил в церковь, а он один из руководителей в ДНР. Когда человек отворачивается от Бога, раз придя к Нему, демоны делают в ней настоящий форпост. Для меня не удивительно, что люди, которые отошли от церкви, сейчас наиболее агрессивно настроены против нее.

Служение на Востоке продолжается, я знаю героев веры, которые вывозят оттуда сотни людей, ежедневно рискуя. Во время Майдана, общаясь со многими из них, я видел их равнодушие к Украине, им было все равно какой будет власть. Однако уже за эти два-три месяца я вижу изменение сознания этих пасторов, Бог достигает своей цели у нас. Потому что все, что происходит, случается не ради олигархов или людей — это все ради Церкви. Это духовная борьба и мы должны быть готовы к этому.

- А каким вы видите выход из ситуации на Востоке? Потому что, как показали события, перемирие так и не было.

- Это ужас. Когда теплилась надежда, что это все остановится, то снова случались катастрофы — это опять горе. Один мой знакомый человек видел интересный сон об этих событиях. Ему приснился медведь, который пытался своими лапами нечто заграбастать, словно бедную Украину. У него на шее была удавка и чем больше он лез — тем сильнее она затягивалась, отвергая его обратно. С одной стороны, я бы очень хотел, чтобы это остановилось как можно скорее. И я приветствую то, что сделал Порошенко, может, немного поздно, но я понимаю, что если кто-то не остановит Путина, то он не остановится сам. Он не может допустить, чтобы Украина имела открытые границы с Европой, чтобы она получала помощь от Запада. Это является началом его конца. Он будет делать все, чтобы восточные области надолго стали зоной нестабильности.

Здесь много факторов — и месторождения сланцевого газа, и целостная, тотальная, уникальная война. Ведь если Украина получит свой газ — как на нее влиять? Поэтому все, что делает Россия, шито белыми нитками. Очень хотелось, чтобы и Европа, и Америка более конкретно сказали о своих позициях. Я уверен, что мы на стороне правды, потому что мы решали внутренние проблемы, без чужого вмешательства. Вместе с тем я боюсь за Обаму, потому что, понимая его психологию, становится ясно, что это не тот человек, который может жестко идти до конца. Есть еще хуже проблема: общаясь с западными экспертами, я вижу, что они не очень хотят развала России. Почему? — Потому что Путин сейчас хоть как-то контролирует процессы внутри. Там большое количество ядерного оружия и, если случится хаос, то неизвестно, в чьи руки она попадет — Запад боится этого. Ему лучше видеть неадекватного Путина, чем полное безвластие в России. Поэтому Европа будет влиять, но не столь жестко как могла бы.

Западные руководители опасаются Китая, потому что он развивается очень интенсивно и это серьезная угроза для мирового доминирования. И если ему вдруг удастся объединиться с Россией — появится еще одна очень мощная и влиятельная сила, которая будет чрезвычайно действовать в мире и неизвестно, как она будет себя вести. Если посмотреть на ситуацию в целом — то можно понять, что на карту поставлено все.

Я уверен, что всю эту проблему с кровопролитием, войной, ложью может решить только Бог. Только Он может дать благословение и для России, и для Украины. Я мечтаю о том, чтобы состоялось великое пробуждение в РФ, чтобы наше сознание поднялась — это то, о чем я ежедневно прошу Бога. И с этой верой живем каждый день, ведь теперь должны смотреть вперед, имея последствия революции на Майдане по собственным плечами. Я убежден, что все эти кардинальные изменения только помогут нашей стране, подняв ее на новый духовный уровень.

Источник перевода