Янг - Интервью

Интервью с Полом Янгом о необходимости пересмотреть западное боговосприятие

Уильям Пол Янг своим христианским триллером «Хижина», разрушив традиционное представление о Боге и его сущности, напомнил светской Америке (а потом и всему миру) о существовании Всевышнего. USA Today написала, что этот роман презирает «законнические» религии, деноминации и доктрины, а Библия в нем почти не упоминается. И, тем не менее, Пол Янг с момента выхода книги сделал больше для промоушена христианского Бога, нежели все проповедники вместе взятые.

Пол, ваша книга вызвала негативную реакцию в христианских консервативных кругах Америки. Что вы думаете об этом?

На самом деле это не так. Я не сказал бы, что в теологических кругах негативно воспринимают эту книгу. Это неправда.

В основном негативная реакция исходит от обычных верующих. Теологи в своем большинстве поддерживают все, что написано в «Хижине». Конечно, всегда есть исключения из правил. Интересно, что самые недовольные книгой ее даже никогда не читали. Если брать в процентном соотношении, то негативная реакция не такая уж и большая.

Но все-таки известный служитель Чак Колсон сказал: «держитесь подальше от «Хижины»…

Чак Колсон ее просто не читал. Я с ним переписывался по электронной почте, и он признался, что ее не прочитал. Просто исходил из тех отзывов, которые предоставили его сотрудники. Эти сотрудники, что самое интересное, также не читали «Хижину».

Вы сказали, что книгу не восприняли обычные служители. Я думаю, их больше всего возмутил тот образ Бога, который вы нарисовали. У них было представление о старике, который в патерналистском духе следит за своими чадами, отражая, таким образом, суть американского империализма. Мол, именно американский народ имеет правильную Библию, правильное христианство и обязан быть наставником для «младших братьев».

Возможно, отчасти это имеет место. В целом, западное представление о Боге основано на работах Платона и включает в себя дуалистическую парадигму: Бог где-то там на небесах и его не достать, к нему не прикоснуться, его не увидеть. Мы можем где-то издалека что-то представлять о нем. И я думаю, это повлияло на наше представление о Боге, его характере, его сущности. Мы, люди, на самом деле создали дуализм и в рамках Троицы: Бог Отец представляется строгим судьей, Иисус — любовью, пониманием, а Дух — утешением. Такое чувство, что это разные герои. В этом контексте американский империализм имеет влияние на мировосприятие.

Но пришлось разрушить образ Бога как седовласого старца. Я получил несколько электронных писем, в которых люди меня спрашивали, как я вообще посмел Иисуса изобразить мужчиной средних лет с Ближнего востока. На самом деле, мы все знаем, что он и есть с Ближнего востока. Он же еврей. Западная теология не всегда позитивно влияла на наше восприятие Бога, поэтому я постарался построить мост от того представления, которое у нас было, к более точному, адекватному. На самом деле Бог — не мужчина и не женщина. Он выше всего этого. Бог — существо отношений, а не религии. Я считаю, что у западного боговосприятия есть проблема — узость. Мы должны мыслить более широкими масштабами.

А почему для представления Троицы были выбраны образы женщины негритянки, азиатки и мужчины с Ближнего востока? Это случайность или за этим есть какая-то подоплека?

Африка занимает немалое место на земном шаре. И Азия не меньшее. Ну вот Латинскую Америку представляла София — мудрость Божья, Ближний восток — Иисус Христос. Как бы весь мир представлен. Вот в чем парадокс: белый мужчина не понял, почему Бог не европеец. Мы все соотносим с собой, хотя не всегда стоит это делать.

В одной из глав вы приводите в качестве эпиграфа слова Жака Эллюля из книги «Анархия христианства». В вашей книге прослеживается негативное отношение к институту власти и самому государства. Вы — анархист?

Я скептически отношусь к любым человеческим институтам и организациям. Вы знаете, между Божьим Царством и человеческими организациями есть противоречия, но это не значит, что вся деятельность человеческих учреждений — это зло. Нет, я не анархист. У меня нет намерения свергнуть какие-то организации, чтобы привести к власти новых людей. Но в то же время я не могу ссылаться на человеческие структуры, чтобы решить вопрос добра и зла. Созданные людьми, они априори предназначены для контроля над своими соплеменниками. Это противоречит Божьей природе. В этом плане я просто реалист. Поэтому мне нравится ссылаться на Эллюля. юди очень часто скептически относятся к власти и правильно делают, ибо их скепсис не лишен оснований.

В одном из интервью вы упомянули Фридриха Ницше в качестве одного из повлиявших на вас авторов. Что именно вы от него заимствовали?

Ницше очень откровенно, честно и правильно пишет о вреде и несовершенстве человеческой власти. Христианам нужно понять, почему людей привлекают такие авторы, как Ницше, почему они их читают. Возможно, из-за того, что они говорят правду о жизни и рассуждают об окружающей реальности.

Я, например, могу слушать мирскую музыку и находить там правду. Я верю, что когда Дух Святой сошел на землю в день Пятидесятницы, он сошел на всех, кто присутствовал там. А не просто на религиозных людей. И у них у всех был шанс начать путешествие к истине, к Богу, независимо от того, осознавали они это в тот момент или нет.

Но когда молодежь читает Ницше и находит определенные вещи, которые соответствуют действительности, то нам тоже нужно их находить и анализировать.

Я думаю, нам всегда нужно искать объединяющую позицию. Можно читать Ницше, Эллюля, Сократа и любого писателя и находить там правду и истину.

Вы не считаете, что с «Хижины» начинается новая эпоха в евангелизации? Когда рассказывают о Боге не прямым цитированием Писания, а образами, которые мы увидели в вашей книге.

Первое, что хочу сказать: я не настолько умен, чтобы различать эпохи — где начинается одна, а где другая. Я знаю, что эта книга дает возможность людям начать разговор о Боге, и этот разговор не является религиозным. А эпохи сами по себе всегда меняются. Я уже сам в своей жизни был свидетелем изменения эпох.

Вы часто критикуете институт церкви, особенно институт священства (это особенно ярко прослеживается в начале книги). Что должно измениться в церковной структуре, чтобы она стала подобной Богу?

Мы должны сначала поработать над своим лексиконом. Должны понимать что структура, организация — это не церковь. Церковь — это люди. И как только мы какую-то человеческую структуру начинаем называть церковью — начинаются проблемы. В Библии мы не находим ни здание, ни организацию.

Сам вопрос «в какую церковь вы ходите?» доказывает, что мы некорректно пользуемся словами. Люди есть церковь, и мы не можем ходить куда-то, где уже есть. Как только мы начинаем правильно трактовать эти понятия, то сразу все становится на свои места. Старая парадигма рушится. В этом мире много человеческих организаций, структур — религиозных, экономических, политических. Вопрос не в том, чтобы заменить какие-то структуры. Но как только мы поймем разницу между «церковью людей» и «церковью-организацией», нам удастся изменить человеческую структуру, чтобы та служила людям, на самом деле являющимся церковью. Человеческие организации отдаляются от людей, и получается все наоборот: люди служат структурам, вместо того, чтобы структуры служили людям. Вот именно та проблема, которую я вижу в церковной системе.

Вы стали благодаря «Хижине» богатым и известным человеком. Это как то вас изменило?

Ничего действительно важного в жизни не изменилось. Все, что является сегодня для меня важным, было важным и до «Хижины». Как только вы начинаете соотносить себя с тем, что можете потерять, то потеря становится вопросом времени. Я соотношу себя с Богом Отцом, Сыном и Духом Святым, с Иисусом в центре. Он для меня единственная надежда, как и для всех людей. Никто этого не может забрать у меня.