Каждан Александр Петрович - От Христа к Константину

Весной 312 года, едва сады наполнились ароматом бледно-розовых цветов, едва альпийские перевалы стали очищаться от снега, правитель Запада кесарь Валерий Флавий Константин отдал войскам приказ выступать. Шли легионеры, служившие еще его отцу, испытанные воины с рубцами от германских мечей; шли германцы и бриты, недавние враги, а ныне союзники, сменившие сумрачные леса своей родины на виноградники солнечной Галлии; здесь были всадники в железных кольчугах, пехотинцы с большими круглыми щитами, воины вспомогательных отрядов, простоволосые, вооруженные одними секирами. Войско Константина насчитывало не более 40 тысяч человек; пришлось отказаться и от осадных механизмов, и от медлительного обоза — впереди лежали Альпы и надо было торопиться, надо было застать врага врасплох.

Врагом был кесарь Максенций, правитель Италии и Африки, оспаривавший у Константина власть над западной половиной Римской империи. Подумать только — он посмел назвать Константина убийцей, хотя всем было известно, что старик Максимиан, отец Максенция и тесть Константина, после неудачного покушения на жизнь зятя сам наложил на себя руки: он повесился в одном из дворцовых покоев. Зато Максенций-то хорош! Придворные ораторы Константина давно открыли глаза народу всей Галлии на злодеяния владыки Рима. Не было таких отвратительных и бесстыдных поступков, которых бы он не содеял: он отнимал имущество у римских сенаторов, а своим телохранителям приказывал избивать горожан по пустячному поводу; темный человек, он был весь во власти чародеев и полагал, что проникнет в тайны будущего, гадая по внутренностям новорожденных младенцев и по трупам умерщвленных львов.

Боги — покровители Константина: Аполлон, солнечный бог Гелиос и сама Виктория-Победа — сулили торжество над тираном. И вот уже Альпы пройдены, прорвана передовая линия обороны противника, Милан и Турин открывают перед Константином ворота. Здесь можно реквизировать провиант и коней, пополнить ряды новыми воинами — и снова вперед, без отдыха, к Вероне, к неприступной крепости, преграждавшей путь на юг. В Риме считали, что этот город, защищенный рекой и крепостными стенами, располагавший новейшими военными механизмами и большим гарнизоном, нельзя будет взять без долгой осады. Но Константин сразу приказывает идти на приступ, и сам, молодой и дерзкий, бесстрашно сбросивший шлем, возглавляет штурм. И тут совершается то, что, казалось, не могло совершиться: Верона взята, а вслед за ней сдаются и Равенна, и Аквилея; вся Северная Италия в руках нового Ганнибала, и путь к «вечному городу», к Риму открыт.