Мы не умеем действовать в духе кротости и смиренномудрия, а не просто как угодно, с дерзостью и всяким гневом. И вот если мы не можем в духе кротости и смиренномудрия исправлять наших ближних, обличать их, выявляя для них их грех, чтобы они сами захотели его исправить, то мы сами грешим, ибо если мы знаем о грехе готовящемся или даже совершённом и ничего не делаем для исправления и покаяния ближних наших, то отвечаем и мы, мы несём вместе с ними за это ответственность.
Будем об этом помнить, ведь мы с вами члены Церкви и хорошо знаем, что спасение в одиночку не получится, оно невозможно. Мы должны это помнить и дома, в семье своей, и где бы мы ни были, и уж, конечно, в любого уровня церковном собрании. Всякое отчуждение, всякий холод, всякое лицемерие, всякое представление другого, ближнего нашего как средства для себя или для своих интересов и дел, только как средства — есть грех. Когда мы в лице человека лица не видим, мы отвращаемся от Бога. Прости нас, Господи! Если мы не умеем радоваться всему тому, что от Бога, не умеем радоваться ближним нашим, когда не можем даже искренно улыбнуться, то мы — неблагодарны и злы. Если мы не умеем быть жертвенными и не хотим этого, то в нас нет любви. Прости нас, Господи!
Священник Кочетков Георгий - Путь Креста : Проповеди 1997–2007
М. : Культурно-просветительский фонд «Преображение», 2014. 252 с., илл.
Издание 2-е, исправленное, дополненное
ISBN 978-5-904770-04-4
Священник Кочетков Георгий - Путь Креста : Проповеди 1997–2007 - Содержание
- Попроведи 1997-2007
Об авторе
Иллюстрации
Священник Кочетков Георгий - Путь Креста : Проповеди 1997–2007 - Вход в Иерусалим собирал Церковь Божию
Что прежде всего бросается в глаза, дорогие братья и сёстры? Господь наш Иисус Христос входит в Иерусалим во исполнение пророчеств и получает признание. Он получает ту славу, ему возносится та хвала, которых Он достоин, и это признание длится какое-то время. Но как это часто бывает, когда побеждает Бог, когда люди признают Его волю и исполняют пророческое слово, это признание длится недолго. Дело даже не в переменчивости сердец, хотя оно, конечно же, было у всех, в том числе и у древних иудеев, — увы, это беда всех людей, во все времена, — дело в том, что само это признание миром, лежащим во зле, воли Божьей в момент её исполнения не может длиться долго — как раз потому, что мир этот лежит во зле, как раз потому, что даже народ Божий и церковь Божия как Ветхого, так и Нового Завета — ещё не Царство Небесное, ещё не Царство Божье. Можно было бы заранее предсказать — даже не будучи пророком — чем кончится торжественный, царственный вход Христа в Иерусалим.
Я слушал сегодня чтение Писания и вспоминал все те места, где это происходило: находящуюся напротив Золотых ворот, царских ворот Иерусалима, в непосредственной близости от Сиона, буквально сразу через поток Кедрон, гору Елеонскую. Наверху Елеон. Между ним и Сионом — двумя горами иерусалимскими — Гефсимания. А с другой стороны той же самой горы — Висфагия, или Вифагия, и тут же в двух шагах — Вифания. О чём это говорит нам сейчас? Прежде всего о том, что Христос очень недолго ехал по этому пути на молодом осле: Он лишь поднялся от Висфагии на Елеонскую гору, тут же с неё спустился туда, где шел поток Кедрон, поднялся к стенам древнего Иерусалима — и сразу же оказался на том месте, где нужно было приготовить и провести пасху. Вход в Иерусалим — царственный вход, торжественный, славный вход — длился очень недолго, значительно меньше по времени, да и по расстоянию, чем мы привыкли думать, наученные религиозной живописью, в которой так много пространства и света. Для нас, дорогие братья и сёстры, это ещё усугубляет то, о чём я сказал, — признание пророчеств, их исполненности в данном конкретном месте, здесь и сейчас, длилось лишь несколько часов. При самом неторопливом проезде это, наверное, часа два-три.
Событие это имело большое значение. Люди, ожидавшие Мессию, должны были встрепенуться, ведь ещё не все слышали, что Он пришёл, а некоторые слышали речи превратные, завистливые, злобные, убийственные, исполненные яда неверия и страстей. И сердца простых людей могли быть отравлены этим ядом. Поэтому Христу нужно было хотя бы на этот малый миг открыть Себя, Ему нужно было именно явиться. Вход в Иерусалим оказался таким же Богоявлением, как и другие Богоявления, о которых мы знаем из Евангелия и из всего Писания, а может быть, и те, о которых мы ещё не знаем. Христос собирал Свой народ. Он действительно плакал над Иерусалимом, оплакивал его как город святой, как город Небесного Царя. Он понимал, что совсем скоро этот дом святой будет пуст и уже надолго, если не навсегда – потому что Господь воздвигал Себе новый дом вместо прежнего, близкого к уничтожению. Господь торжественно вошел в Иерусалим, и Его слава была явной для многих. И тот, кто хотел войти в этот новый народ — народ мессианский, эсхатологический, но живущий на земле, народ, устремлённый к Небесному Цар ству, — тот мог это сделать в эти последние мгновения перед Христовыми страданиями и смертью.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию: