Александр Кожев – София – Фило-софия и феноменология

Александр Кожев почти ничего не опубликовал на протяжении своей жизни. Главное его произведение было составлено слушателем прочитанного в 1933-1939 гг. курса, известным писателем Р. Кено: это записанные стенографисткой лекции и конспекты самого Кено за первые три года курса.

Более того, название «Введение в чтение Гегеля» также предложено Кено - курс назывался «Религиозная философия Гегеля», но этому названию более или менее соответствовали только лекции за 1937-1938 гг. В дальнейшем вышли пара статей, несколько рецензий в журнале “Critique”, издававшемся Ж. Батаем, две из которых, на деле, и по своему размеру, и по характеру, скорее, можно считать статьями. До войны появилась публикация в журнале “Mercure”, вошедшая в изданную Кено книгу. Наконец, после долгих уговоров издателя, Гастона Галлимара, Кожев согласился на публикацию написанного им трехтомника по истории античной философии и даже чуть доработал первый том, но второй и третий так и остались в виде наброска - все они были написаны, когда Кожев в 1950-е гг. болел туберкулезом и на протяжении года лечился и не работал в министерстве.

Все остальные его труды оставались неопубликованными до смерти в июне 1968 г. и выходили одна за другой после их расшифровки Н.В. Ивановой - почерк Кожева испортился еще в начале 1930-х гг. и различать в волнистой линии отдельные буквы умела только она. Публиковать свои прочие рукописи при жизни он воспретил, но издательство «Галлимар» заключило с ним договор о посмертном их издании. Такое безразличие к собственным произведениям объясняется прежде всего равнодушием к публичной известности, к мнениям окружающих, граничащим с презрением отношением к «цеху» профессиональных философов. Труды нескольких своих современников он высоко ценил, прежде всего М. Хайдеггера, а также К. Шмитта, Л. Штрауса и немногих других.

Сам он считал, что нельзя быть философом, не прочитав основные труды примерно сотни великих мыслителей прошлого; он это сделал в годы учебы в Германии. Судить о нынешних философах нужно, сравнивая их с этими высотами. Историки философии и историки науки, вроде А. Койре, заняты своим полезным трудом, но они для Кожева вообще не философы, а просто эрудированные гуманитарии, ученые историки и филологи. Кожев начинал занятия философией, думая о подобной карьере в области востоковедения - санскрит, древнекитайский и тибетский языки он выучил в Гейдельберге, но оставил изучение веданты и буддизма, чтобы стать именно философом, а не истолкователем прошлого.

Он познакомился с трудами ведущих физиков XX века и, в отличие от подавляющего большинства современных философов, хорошо знал математику и физику Именно поэтому то, что впоследствии получило наименование «аналитической философии» (а тогда называлось «логическим позитивизмом»), вызывало у него насмешки — обоснование квантовой физики и теории относительности по средством эмпиризма было очевидным образом несостоятельным для прошедшего школу неокантианства Кожева. Известно его ироничное замечание в беседе с И. Берлиным, который критиковал советских марксистов за их идиотское отношение к Б. Расселу; Кожев согласился с тем, что они идиоты, поскольку вообще считают Рассела философом.