Мёллер - Безбожно счастлив

Серия — Религия. Война за Бога

Национальный бестселлер в Германии

---

А ответ на не совсем нейтральный вопрос, найдет ли Иисус веру, когда Он прилетит и высадится на Землю, разместившие рекламу фанаты Иисуса дают наконец на своей домашней странице, которая также крупно изображена на автобусе, — и дают его в форме Евангелия от Матфея: You will be condemned to everlasting separation from God and then you spend all eternity in torment in helLfesus spoke about this as a lake offire which was prepared for the devil and all his angels and demonic spirits

 

Из-за того, что она — нерелигиозный человек, всю вечность мучиться у дьявола в огненном озере — что за хрень?! Молодая журналистка не желает мириться с этой настолько же зверской, насколько и пустой угрозой и запускает первую в мире атеистическую автобусную компанию: она хочет запустить пропаганду свободной от религии жизни, рекламируя ее на знаменитых красных лондонских автобусах.

 

Первая половина необходимых денег приходит от пожертвований в интернете, вторую берет на себя Ричард Докинз, профессор биологии и выдающийся автор и активист-просветитель. И поскольку воодушевление, охватившее британцев в связи с 12 этой кампанией, вбрасывает в казну британских атеистов в десять раз больше запланированной суммы в 15 000 фунтов, то чуть позднее на многих лондонских автобусах можно уже прочесть их послание:

 

 

 

«...и даже ни к чему особенно всматриваться, — говорит человек, стоящий за кафедрой, и делает взмах руками,—чтобы убедиться, что мы, люди, эволюционировали в рамках тех же процессов, что и все прочие живые существа на Земле и что, следовательно, мы не только культурные, но и природные существа!» Он немного успокаивается и поправляет свою седую шевелюру. — «В следующие недели мы будем обсуждать именно этот вопрос: кто или что определяет наше существование?» «Я же сказал, что он заговорит именно об этом! — шепчу я на ухо своему лучшему однокашнику Беньямину. — Да и тема захватывающая!» «Сорри, — он показывает на свой напиток. — После двух голубцов с гарниром из картошки и салата и пудинга на десерт мне необходимо что-то выпить, а то я сейчас же засну!»

 

«Вот-вот, фрапучино — в самый раз! — говорю я, потягивая из своего стаканчика. — Но давайка определимся: по-моему, это классный парень, и это его последнее мероприятие перед пенсией!» Мы находимся в задней части аудитории «Rost-und Silberlaube», как называется наш кампус Свободного университета Берлина, и глядим сверху вниз в огромный зал. За время первого тура мы, студенты-первокурсники, узнали, что в этой аудитории — почти четыреста мест, из которых сегодня занято от силы три четверти. Беньямин указывает на пару свободных мест вблизи, и мы спешим поскорее их занять. Мы с Беньямйном знакомы с первого семестра, вместе участвовали во многих событиях, избрали одно и то же направление в педагогике — «формирование взрослого человека» — и давно уже сделались большими приятелями — не в последнюю очередь из-за нашей склонности проводить ночи в клубах.

 

В прошлом семестре мы оба защитили преддипломные работы и как следует отпраздновали этот факт с подружками в каникулы, а на последней неделе, когда вывесили план занятий, мы наткнулись на семинар, текст объявления которого что-то пробудил в нас, что-то такое, чего всегда недоставало во время учебы: искренний интерес. Помимо суперкрутой журналистки-путешественницы Софии де ла Роза, которая сердцем и разумом ведает прагматическими сторонами формирования взрослого человека, никто еще не ставил здесь таких волнующих вопросов, как профессор Петерсен: «Собственно, из чего состоит природа человека? Как — и где — возникают желания, предпочтения, склонности и надежды отдельного индивида?

 

— Он выходит из-за кафедры с портативным микрофоном, прикрепленном к пиджаку, и направляется к карьеристам, занявшим первый ряд. — Какую роль в этом играет наша социализация и какую — наша наследственность? Какие процессы происходят в том органе, в котором коренится вся наша личность, то есть в мозгу? Что мы сейчас знаем о гормонах и их значимости для наших действий и ощущений?» «Гормоны — это просто круто, они такие сексуальные!» — говорит какой-то тип позади меня, и они с соседом хихикают. «Ребята, — я оборачиваюсь, — а не пойти ли вам с вашим юмором в какую-нибудь пивную?» «Сначала опоздали, а теперь придираетесь?»

 

«Тсс!» — шикает пожилая дама лет тридцати пяти, сидящая перед нами, мы замолкаем и слушаем профессора, которого снова охватывает эмоциональность. «Как, собственно, в течение десятилетий, а то и столетий, могла сложиться социологическая традиция, в которой научный подход к человеку систематически недооценивается, а то и прямо отрицается — вплоть до нынешнего дня? Какие существуют предубеждения против социобиологии, эволюционной психологии или против нейробиологии — и насколько обоснованными являются подобные предубеждения? Насколько полным может быть человеческий образ, который вырван из контекста миллиардов лет и все еще продолжающегося процесса, в результате которого мы произошли?! — вопрошает он и продолжает чуть спокойнее:

 

— То есть процесса эволюции? Насколько прочным может быть мировоззрение, которое не учитывает результатов естествознания? И последнее, но не менее важное: какие следствия мы можем извлечь из эволюционистского понимания человека — как в научном, так и в социальном плане? — Он откашливается и смотрит, прищурившись, на первые ряды. — А если вы мне не верите, что общественные науки в этой сфере безнадежно отстают, — он улыбается, — то сходите в наш институт социологии, здесь — в Свободном берлинском университете, и расскажите им, что человеческое поведение детерминируется не только нашей культурой, но и нашей природой... — Теперь он смеется, взмахивает руками и кричит: — И они попросту выставят вас за дверь!»