Орлов - Зеркала Всевышнего - Небесный двойник человека в иудейской апокалиптике

В одном из манихейских псалмов говорится о том, что в последний момент своей жизни Мани созерцал своего небесного двойника «очами, исполненными света». Эта встреча сирийского мистика со своим небесным «я» не была единственной. Из текста Кёльнского манихейского кодекса мы узнаем, что небесный двойник впервые явился Мани, когда ему было 12 лет, и продолжал посещать его, сопровождая свои появления откровениями, до последних минут жизни Мани в некоторых текстах небесное alter ego Мани названо духом и даже Параклетом (Утешителем) — тем же самым именем, которым наделен Святой Дух в четвертом Евангелии. Подобная концепция небесного двойника мистика обнаруживается также в некоторых христианских письменных источниках, таких как Пастырь Гермы, Извлечения из Teoдoта Климента Александрийского и Доказательства Афраата. Похожие предания можно найти также в ранних неортодоксальных христианских сочинениях, в том числе в Евангелии (от) Фомы, Пистис София и различных апокрифических деяниях апостолов.

 

Исследователи на протяжении долгого времени пытались прояснить происхождение этой концепции небесного двойника, предлагая различные религиозные контексты, из которых авторы ортодоксальных и неортодоксальных христианских сочинений могли позаимствовать этот мотив. Во второй половине XX в. научный интерес к теме небесного двойника еще более возрос, благодаря открытиям библиотеки Наг-Хаммади и свитков Мертвого моря, а также новым подходам в изучении иудейских и мусульманских мистических течений.

 

Популярность теорий К. Г. Юнга также сиграла значительную роль в формулировании гипотез, посвященных концепции небесного двойника. Приблизительно в то же время теории происхождения концепций небесного близнеца получили развитие в среде участников семинара «Эранос» — паранаучного объединения ученых, вдохновленных идеями Юнга. Три вьдающихся участника семинара «Эранос» - А. К0рбен, Ж. Квиспед и Г. Шолем. - внесли важный вклад в изучение рассматриваемого предмета, каждый в соответствии со своими научными интересами.

 

В то время как Шолеми Корбен в основном изучали использование мотива небесного двойника в поздних каббалистических и суфийских источниках, внимание их младшего коллеги, Квиспела, было обращено к исследованию ранних христианских и манихейских текстов, изобилующих рассказами о явлениях небесных alter ego выдающимся представителям этих религиозных течений. Данные междисциплинарные исследования до сих пор служат незаменимыми отправными пунктами в исследуемой области, обладая не преходящей методологической ценностью. Исследования участников семинара «эранос», однако, имеют свои недостатки.

 

В то время как некоторые христианские, манихейские, мусульманские и поздние каббалистические источники подвергались тщательному разбору с целью поиска наличия в них мотива небесного двойника, ранние иудейские, и в особенности псевдоэпиграфические тексты, получили значительно меньшее внимание или вообще не принимались в расчет.

 

Пер. с англ. И. В. Колбутовой.

СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2018. — 384 с.

ISBN 978-5-6040487-0-2

 

 

Завершив наше исследование преданий о небесном двойнике в Енохических источниках, мы теперь приступаем к изучению подобных же концепций в некоторых произведениях, где Моисей выступает в качестве одного из главных героев. Одно из таких ранних произведений, отражающих предания о небесном двойнике сына Амрама, дошло до нас в виде фрагмента драмы Эксагоге, авторство которой приписывается Иезекиилю Трагику, в нем представлено описание мистического опыта пророка во время его восхождения на небесный престол на Синае. Во фрагментах текста драмы Эксагоге 67-90, сохранившихся в сочинениях некоторых древних авторов, говорится следующее: Моисей: Мне было видение великого трона на вершине горы Синай, и оно достигало в высоту до рядов небесного свода.

 

Муж благородной внешности сидел на нем, с короной царской на голове и скипетром в левой руке. Он подал мне знак своей правой рукой, чтобы я приблизился и встал перед его престолом. Он дал мне скипетр и возвел меня на великий престол. Затем он дал мне корону и встал с престола. Я созерцал весь круг земной, что под землей и над небесами. Множество звезд упало к моим ногам, и я сосчитал их всех. Они прошествовали, как будто люди в боевом порядке. Затем я проснулся в страхе. Рагуил: Мой друг, это благой знак от Бога. Дожить бы мне до того дня, когда эти предсказания сбудутся. Ты утвердишься на великом престоле, станешь судьей и предводителем людей. Что же касается видения всей земли, подземного мира и всего, что над небесами, это означает, что ты увидешь все, что есть, что было и что будет.

 

По мнению исследователей, принимая во внимание цитату из текстов Александра Полигистора (ок. 80-40 гг. до н. э.), этот рассказ о Моисее можно с уверенностью отнести ко II в. до н. э. Следует отметить также, что некоторые отличительные признаки этого текста приводят к выводу, что его автор стремился приписать некоторые Енохические мотивы преданию о Моисее. В тексте Эксагоге 67-90 представлено описание сна Моисея, в котором он видит небесного персонажа, оставляющего свой престол, чтобы передать сыну Амрама атрибуты царской власти. Этот рассказ о восшествии Моисея на великий престол и о даровании как занятие пророком престола Бога. П. ван дер Хорст отмечает, что в Эксагоге Моисей превращается в «гипостазированный антропоморфный образ самого Бога».

 

Уникальность мотива отсутствия Бога на престоле и передача Его места на троне кому-либо другому долгое время оставалась загадкой для исследователей этого произведения, посвященного фигуре Моисея. Попытка разгадать смысл этого мотива с помощью привлечения образа наместника, по нашему мнению, представляется не совсем удачной, так как фигура наместника в иудейской религиозной традиции (такая, например, как Метатрон) обычно не изображается восседающей на Божьем престоле. Напротив, подобный персонаж обладает своим собственным троном славы, зачастую служащим копией Божественного Престола.

 

По-видимому, загадочный мотив идентификации пророка с Божественной Формой может получить лучшее объяснение не с помощью концепции наместника, а с примечанием понятия небесного двойника. В свете тех выводов, к которым мы пришли в результате исследования преданий о небесном двойнике Еноха, можно предположить, что в Эксагоге Иезекииля Трагика также, по-видимому, обнаруживаются свидетельства представления о небесном alter ego мистика, проясняющие смысл мотива отождествления Моисея с антропоморфным «фасадом» Божией Славы, восседающим на вершине горы Синай. Следует напомнить, что в тексте представлен увиденный Моисеем «муж благородной внешности», увенчанный короной и со скипетром в левой руке, возведенный на великий престол.

 

2018-04-23

 

Андрей А. Орлов - Потаенные книги: иудейская мистика в славянских апокрифах