Рассел - Дьявол

Эта книга об истории, а не о теологии. В ней рассматривается не метафизическое учение о Дьяволе, а представление о нем в человеческом сознании. Историческая наука не способна установить, существует ли Дьявол на самом деле. Тем не менее, историк может предположить, что люди действовали так, словно Дьявол все-таки существует.

 

Зло, то есть причинение боли чувствующему существу, является одной из наиболее древних и сложных проблем человеческого существования. Во многих культурах зло часто оказывалось персонифицированным. В этой книге представлена история той персонификации зла, которую я, для ясности, назвал Дьяволом.

 

Санкт-Петербург: Издательская группа «Евразия», 2001 г. — 408 с.

ISBN 5-8071-0063-8

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ  

ПРЕДИСЛОВИЕ К ОРИГИНАЛЬНОМУ ИЗДАНИЮ  

ДЬЯВОЛ  

ПРИМЕЧАНИЯ  

БИБЛИОГРАФИЯ  

УКАЗАТЕЛИ  

Указатель основных понятий  

Предметный указатель  

Мифологический указатель  

Указатель географических названий  

Указатель имен

 

 

Зло — одна из тех универсальных категорий человеческой культуры, которая от века врождена нам и будет сопровождать нас до той поры, пока существует хотя бы одно существо, обладающее даром сознания. Что такое зло? В общепсихологическом плане это — опыт гибели, разрушения, предчувствия смерти, наличия силы, оказывающей сопротивление не только нашим планам и чаяниям, но и самому нашему бытию.

Однако зло — не просто человеческая оценка происходящего с ним или с окружающими. За ним стоит какая-то реальность, требующая нашего внимания, учета. Пожалуй, наиболее четко неизбывность зла понимали древние люди, наименее же оно явно для нас, людей эпохи материального и душевного комфорта, предоставленного человеку западной «гуманистической» цивилизацией. Стены, возведенные цивилизацией комфорта, кажутся нам надежными и удобными укрытиями, своего рода перепланировкой бытия. Зато, когда они дают трещины, нам приходится сложнее, чем человеку какой-либо из прошлых эпох.

 

Человеческое сознание склонно оценивать все, происходящее с ним, исходя из простейшей шкалы ценностей. Начиная с первобытных времен мир удваивается, организуясь согласно системе простейших оппозиций: небесное-земное, наше-чужое, священное-мирское, хорошее-плохое. Делом мудрости во все времена было примирение этих оппозиций, поиск того, что стоит над ними. Однако даже самая что ни на есть мудрая способность увидеть оправданность происходящего требует огромного мужества и немалого смирения, — так как все равно это происходит. Происходит то, что мы считаем несправедливым, неправильным, возмутительным. Нечто сопротивляется нашим замыслам и предположениям о принципиальной доброжелательности мироздания, в котором мы пребываем.

Зло — всегда загадка. Когда оно свершается, то вызывает протест, затем — удивление и вечно остающийся без ответа вопрос: «Почему со мной (с нами, с ним)?» Поскольку человеческое сознание имеет телеологический характер, — хорошо ли это, или плохо, но это так, — зло представляется нарушением причинно-следственных рядов, выстраиваемых нами для объяснения мира и своего пребывания в нем. Зло неестественно, ибо оно нарушает то райское единство с мирозданием, которое тщетно надеемся обрести, и надежда на которое стоит за большинством наших житейских планов и расчетов. Зло трансцендентно, оно врывается извне в космос, ежемгновенно выстраиваемый нашим сознанием. Даже если причиной зла являемся мы сами, суд совести оценивает и наказывает нас, виноватых, как чужака, которого следует изгнать из мира, где присутствует наше гармоничное с миром и собой «я». Именно поэтому издревле зло было так страшно и, в то же время, притягательно для человека. Оно указывало на что-то иное, на лежащее за пределами изведанного. Человек избегал зла, насколько это было в его силах, но не мог не задаваться вопросом: откуда оно?

 

Мир, о котором человек мыслит по аналогии со своим сознанием, так же должен быть целесообразен. Зло же прорывается сквозь созданную нами картину гармоничного космоса (а только вера в такую картину может гарантировать психологическую нормальность и социальную адекватность человека). Как это ни парадоксально звучит, оно подобно абсолютному началу, которое столь же превышает мироздание и не может быть объяснено законами целесообразного космоса. Нет ничего удивительного в том, что в большинстве текстов, оставленных античными письменными культурами, мы встречаемся с внутренним убеждением, что зло и благо в равной степени имеют своими причинами Небеса. Загадка «зависти богов», занимавшая древнего грека, может быть рассмотрена не только как поиск особой силы, особой персоны, — на каковую можно было бы свалить вину за эту зависть, — но как одно из проявлений несоразмерности человеческому образу мысли сил, создавших вселенную и правящих ею.