Саттер - Век безумия

На площади Свободной России повсюду лежали тела, в том числе подростков, когда здание Российского парламента, известное как Белый дом, было атаковано войсками, верными президенту Борису Ельцину, который всего за два года до того рисковал жизнью, защищая его.

 

Жестокость обстрела поразила нынешних защитников Белого дома, среди которых были и депутаты парламента. Они ожидали, что здание будут освобождать с помощью спецназа, а не артиллерии.

В буфете на шестом этаже стоял Николай Троицкий, корреспондент газеты «Мегаполис-Экспресс», и наблюдал вместе с остальными, как на площади два человека волокут к входу в здание тело с вывалившимися наружу внутренностями. «Сейчас будут стрелять из окон», - сказал кто-то рядом с Троицким.

 

Часть окон, обращенных к площади Свободной России, была разбита пулями. Троицкий и другие журналисты покинули буфет и поспешно укрылись в кабинете Константина Злобина, пресс-секретаря Руслана Хасбулатова, председателя Верховного Совета. Его окна выходили во внутренний двор.

 

Несколько часов кабинет Злобина был относительно безопасным укрытием, но в полдень, когда в результате интенсивного пулеметного обстрела пули стали рикошетить от стен коридора, находиться там становилось все более опасно. Вахтанг Якобидзе, корреспондент грузинского телевидения, вышел из кабинета, чтобы лучше разглядеть, что происходит, и когда оказался в коридоре, метрах в тридцати от него упала зажигательная бомба, от которой загорелся ковер и начали подниматься плотные облака красно-черного дыма.

Эта книга задумана как коллективная хроника последних пятнадцати лет существования Советского Союза - периода, на протяжении которого советская система начала загнивать и в конечном итоге потерпела крах.

Люди, о судьбах которых рассказывается на этих страницах, - это по большей части те, кого я встретил за почти два десятилетия работы корреспондентом в России, но также и те, о ком я узнал из рассказов их родственников или друзей, потому что сами они или не имели желания общаться, или были недоступны, или находились в заключении.

 

Как правило, мои герои не были «типичными» советскими гражданами. Однако именно типичная советская жизнь служит здесь тем неизбежным фоном, на котором разворачивались жизнь и истории этих «нетипичных» людей, вплоть до завершения - часто несчастливого - этих историй.

 

Я приехал в Советский Союз в июне 1976 года и провел там шесть лет, работая корреспондентом лондонской газеты Financial Times. В 1980-х годах я продолжал писать об СССР, а после 1990-го имел возможность жить там в течение продолжительного времени. Благодаря такому опыту, я также присутствую на страницах этой книги. Фактически, ее персонажей объединяет лишь данное в то или иное время согласие встретиться со мной, что, в свою очередь, определенным образом сказалось на их, часто трагических, судьбах.

 

Хотя Советский Союз уже растворяется в тумане истории, советский тоталитарный эксперимент все еще нуждается в осмыслении. СССР был продуктом новейшей формы мании величия - идеи, что навести порядок в человеческих отношениях возможно и без помощи трансцендентного закона. Эту книгу можно воспринимать как рассказ о последствиях воплощения подобной идеи, а также как описание человеческой жизни в экстремальных социально-бытовых условиях.

Что касается последнего, то это имеет особенное значение для жителей США, потому что, как показывает опыт, советские люди не так далеки от нас, как мы могли бы ожидать.