Сперджен - Доказательство любви

1. Истинная пиша и истинное питие 
2. Доказательство любви 
3. Ожидающая церковь 
4. Человекам это невозможно 
5. Взгляд на Иисуса 
6. Видение славы 
7. Сокровища благодати 
8. Ранный выбор Бога 
9. Христос распятый 
10. Визит на Голгофу

Моисей был вдохновенным автором трех религиозных духовных сочинений. Прежде всего, мы видим Моисея как поэта, воспевающего песнь, в которой, кстати, имя его соединено с именем Иисуса, в Откровении, где сказано: "Песнь Моисея и Агнца". Стал он поэтом по случаю гибели фараона и его войска в водах Чермного моря: "и избранные военачальники его потонули в Чермном море". Следуя дальше по его жизни, мы открываем его в качестве проповедника — и тогда речь его падала, как роса, и учение его лилось, как дождь, в этих главах, исполненных славных поэтических образов, которые вы найдете в книге Второзакония.

 

И теперь, в Псалмах, мы находим его в качестве автора молитвы: "Молитва Моисея, человека Божия". Счастливое сочетание поэта, проповедника и мужа молитвы! Где сходятся такие три качества, человек становится подлинным гигантом, возвышающимся над своими собратьями. Зачастую бывает, что у человека, который проповедует, недостает поэзии, а поэт не способен проповедовать и читать свои стихи перед большими собраниями, а годится только на то, чтобы писать их. Редко истинная религиозность, поэтический дух и красноречие соединяются в одном человеке.

 

В данном псалме вы увидите чудесные глубины духовности и заметите, как поэт исчезает в человеке Божьем и как, растворившись в самом себе, он воспевает о своей бренности, провозглашает Божью славу и просит о том, чтобы всегда иметь благословение своего Небесного Отца пребывающим на своей главе. Этот первый стих вызовет особый интерес, если вспомнить место, где находился Моисей, когда он так молился. Он был в пустыне; не в каких-нибудь покоях фараона, не живя в земле Гесем — но в пустыне. И возможно, взирая с вершины холма на колена Израилевы, как они снимают свои шатры и проходят маршем, он подумал: "Бедные странники! Редко они находятся где-нибудь в покое; нет у них никакого постоянного жилища, где могли бы они обитать.

 

Здесь они не имеют постоянного града" — но, подняв свой взор к небу, сказал: "Господи! Ты нам прибежище в род и род". Окидывая взглядом историю, он увидел один великий храм, где пребывал Божий народ, и своим пророческим оком, закатившимся в священном исступлении, он мог видеть, что на протяжении всех будущих времен избранные Божии смогут петь: "Господи! Ты нам прибежище в род и род". Беря этот стих в качестве темы для нашей беседы в это утро, мы должны, прежде всего, разъяснить его, а затем мы попытаемся сделать и сделаем то, что старые пуритане называли "усовершитъ" его, имея в виду не улучшение текста, но улучшение, до некоторой степени, людей — благодаря размышлению над этим стихом. Во-первых, мы попытаемся немного пояснить его.

 

Здесь находится жилище: "Господи, Ты наше прибежище"; и во- вторых, если я могу воспользоваться таким обычным словом, здесь присутствует срок его аренды: "Ты нам прибежище в род и род". Итак, во-первых, здесь жилище: "Господи, Ты наше прибежище". Этот могучий Иегова, наполняющий Собою все, Вечный, Неизменный, Великий, "Я есмь", не запрещает образных сравнений в отношении Себя. Хотя Он так высок, что взор ангела не охватывает Его, так превознесен, что крыло херувима не достигает Его, так велик, что отдаленнейшие просторы, по которым путешествуют бессмертные духи, никогда не обнаруживали пределов Его, — Он не возражает, чтобы Его народ говорил о Нем так фамильярно: "Иегова, Ты нам прибежище".

 

Мы лучше поймем этот образ благодаря контрасту с состоянием Израиля в пустыне, а во-вторых, упоминая о некоторых вещах путем сравнения того, что характерно для нашего дома и чем мы никогда не сможем наслаждаться, если не являемся обладателями собственного жилища. Прежде всего, мы сопоставим эту мысль — "Господи, Ты наше прибежище" — с тем особым положением, в котором находились израильтяне, странствуя по пустыне. Во-первых, отметим, что они должны были находиться в состоянии великого беспокойства. С наступлением сумерек, или когда облачный и огненный столп останавливался, они раскидывали шатры и располагались на отдых.

 

Возможно, назавтра же, еще прежде восхода солнца, поутру трубила труба, и, поднимаясь со своих постелей, они обнаруживали, что ковчег уже отправляется в путь, и огненно-облачный столп вел их через узкие горные ущелья наверх или по бесплодной и сухой пустыне. Едва успев разместить свои немногочисленные пожитки в своих шатрах и поудобней устроить все для себя, они слышали: "Прочь! Прочь! Дальше отсюда! Это не есть ваш покой; вы должны идти, продвигаясь вперед, к Ханаану!" Они не могли засеять даже небольшой клочок земли вокруг своего шатра; они не могли привести в порядок свой дом и разместить свои пожитки; они не могли привязаться к этому месту на земле. Хотя бы они только что похоронили своего отца в месте, где задержался на время их шатер, они должны были уходить.

 

Они не должны были привязываться к этому месту, не должны были иметь что-либо из того, что мы называем удобствами, покоем и миром, но всегда были в дороге, всегда в пути. Более того, они были настолько не защищены, что никогда не могли быть по-настоящему спокойными в своих шатрах. То горячий самум гнал песок, который проникал в шатер, угрожая заживо похоронить их; то их обжигало палящее солнце, от которого едва ли могли защитить шатры; то дул колючий северный ветер, принося стужу, так что они сидели, дрожа и съежившись, вокруг костров в своих шатрах.

 

Они имели мало покоя; но посмотрите, как в противоположность этому Моисей, человек Божий, с благодарностью отмечает: "Ты не являешься нашим шатром, но жилищем. Хотя нам здесь нелегко, хотя нас бросают из стороны в сторону беды, хотя мы идем по пустыне, и находим, что это трудный путь; хотя, сидя здесь, мы не знаем, что такое покой и уют, — Господи, в Тебе мы обладаем всеми удобствами, которые может дать дом; мы имеем все, что роскошный особняк или дворец могут дать князю, который может нежиться на своем ложе и покоиться на своей перине. Господи, в Тебе наш покой и уют; Ты являешься нашим домом и жилищем".

 

Издательство — Христианское просвещение — 480 с.

Одесса, 2006

 

 

Физический сон есть дар Божий. Так говорил в старину Гомер, описывая, как он нисходит с облаков и опочивает на шатрах воинов, окруживших древнюю Трою, и так воспел его Вергилий, говоря о Палинуре, засыпающем на носу корабля. Сон — это Божий дар. Мы думаем, что сон — это естественный и необходимый результат того, что мы кладем голову на подушку и располагаем поудобнее свое тело. Но это не так. Сон является даром Божьим, и ни один человек не сомкнул бы своих очей, если бы Бог не возложил Свои персты на его вежды и Всемогущий не послал бы на его тело мягкое и успокоительное влияние, которое убаюкивает его мысли, понуждая его войти в это блаженное состояние покоя, которое мы называем сном. Правда, существуют некоторые лекарства и наркотики, которыми можно отравить себя едва ли не до смерти, а потом называть это сном; но для здорового тела сон — это дар Божий. Он дарует его; Он каждую ночь колышет нашу колыбель; Он затягивает завесу тьмы;

 

Он повелевает солнцу закрыть свои жгучие очи, а затем приходит и говорит: "Спи, дитя Мое, усни; Я дарую тебе сон". Знаете ли вы, что это такое — лежать на своей постели, пытаясь заснуть, и чтобы о вас, как о царе Дарии, можно было бы сказать: "Лег спать без ужина и даже не велел вносить к нему пищи, и сон бежал от него"? Вы пытались уснуть, но не могли; это было сверх ваших сил — доставить себе здоровый сон. Вы воображали, что если мысленно сосредоточитесь на определенном предмете, пока он полностью не завладеет вашим вниманием, то уснете, но обнаруживаете, что это вам не под силу. Множество мыслей проносится через ваш мозг, как если бы весь мир с его спорами и конфликтами требовал вашего участия. Перед вашим мысленным взором, как в дикой фантасмагории, мелькает все, когда-либо виденное вами. Вы закрываете глаза, но все еще продолжаете видеть, и то, что атакует ваш слух, сознание и мозг, не дает вам уснуть.

 

Один только Бог может смежить как глаза юнги, сидящего на мачте на головокружительной высоте, так и очи монарха, ибо к каким бы только средствам и способам тот ни прибегал, он не мог бы отдыхать без содействия Бога. Это Бог погружает ум в Лету и приглашает нас ко сну, подкрепляя наши тела, чтобы мы могли встать бодрыми и сильными для завтрашних тяжких трудов. О друзья мои, как мы должны быть благодарны Богу за сон! Сон — это наилучший врач из всех, известных мне. Он лучше исцеляет боль в усталых костях, чем знаменитейшие врачи на земле. Это наилучшее лекарство, превосходящее все, что могут вам предложить в аптеке. Сон бесподобен! Какая милость, что он в равной степени принадлежит всем! Бог не делает сон привилегией богача, Он не дает его просто благородным или знатным, чтобы они могли держать его у себя в качестве особого предмета роскоши, но наделяет им всех.

 

Да что там, если и есть какая разница, то сон трудящегося сладок, мало или много он съест. Кто тяжко трудится, тот, вследствие этого, спит еще крепче. В то время как роскошь и изнеженность не могут успокоиться, ворочаясь с боку на бок на пуховой перине, тяжко работающий труженик, со своими могучими руками и ногами, изнуренный и усталый, бросается на свое жесткое ложе и засыпает, а пробуждаясь, благодарит Бога, что подкрепился сном. Вы не знаете, друзья мои, насколько вы обязаны Богу, дарующему вам ночной отдых. Если бы вы имели бессонные ночи, то больше бы ценили это благословение. Если бы вы несколько недель полежали, ворочаясь в своей надоевшей постели, вы бы благодарили Бога за эту милость. Но поскольку это является даром Божиим, драгоценнейшим даром, его невозможно оценить, пока он не будет отнят; более того, даже тогда мы не можем его оценить, как следует. Псалмопевец говорит, что есть люди, которые сами отвергают сон.

 

Движимые жаждой наживы или честолюбием, они рано встают и засиживаются допоздна. Возможно, некоторые из присутствующих здесь повинны в этом. Мы встаем рано утром, чтобы штудировать массивный том, приобретая знания, мы сидим ночью, пока наша догоревшая лампа не упрекнет нас, сообщая, что восходит солнце, в то время как глаза наши болят, мозг пульсирует, сердце сильно стучит. Мы устали и изнурены; мы встаем рано и засиживаемся допоздна, и вследствие этого вынуждены есть хлеб печали. Многие из вас, деловые люди, тяжко трудятся подобным образом. Мы не осуждаем вас за это; мы не запрещаем рано вставать и сидеть допоздна, но напоминаем вам этот текст: "Напрасно вы рано встаете, поздно просиживаете, ядите хлеб печали, тогда как возлюбленному Своему Он дает сон".

 

Об этом-то сне, который Бог дарует Своему возлюбленному, и хотим мы поговорить сегодня, насколько позволит нам Бог, — о сне, специально предназначенном для детей Божьих, сне, который Он дает "Своему возлюбленному". Иногда в Слове Божьем сон употребляется в отрицательном смысле, чтобы выразить состояние плотских и мирских людей. Некоторые люди объяты сном плотской свободы и праздности; Соломон говорит о них, как о неразумных и беспутных сынах, спящих во время жатвы, так что, когда прошла жатва и кончилось лето, они не спасены. Сон зачастую выражает состояние медлительности, мертвости, безразличия, в котором находятся нечестивые, согласно словам: "Пора нам пробудиться от сна". "Итак, не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвиться".

 

Есть много тех, кто спит сном бездельника, покоящегося на ложе праздности; какое же будет для них ужасное пробуждение, когда они обнаружат, что их испытательный срок прошел; что золотые песчинки из верхней чаши песочных часов их жизни незаметно просыпались, и они переходят в тот мир, где невозможно прощение, нет надежды, нет убежища, нет спасения. В других местах вы находите, что сон является образным выражением плотской уверенности в безопасности, в которой пребывают столь многие. Посмотрите на Саула, лежащего спящим в плотской уверенности — не так, как Давид, когда он сказал: "Спокойно ложусь я и сплю, ибо Ты, Господи, един даешь мне жить в безопасности". Вокруг него лежали Авенир и все войско — но Авенир спал. Спи, Саул, продолжай спать. Но там, у твоего изголовья, стоит Авесса с копьем в руке, говоря: "Позволь, я пригвож- ду его копьем к земле одним ударом". Он все еще спит; он не знает об этом.

 

Так много вас, спящих, когда ваша душа находится в опасности; сатана стоит, закон готов к действию, возмездие с нетерпением ожидает своего часа, и все они говорят: "Не ударить ли мне его? Я поражу его одним ударом, и он никогда больше не проснется". Христос же говорит: "Повремени, возмездие, постой". Вот, копье занесено и дрожит, готовое нанести удар. "Постой, помедли еще один год; может, он все-таки пробудится от своего долгого греховного сна". Я скажу тебе, грешник, как Сисаре: ты спишь в шатре губителя; может, ты поел масла и меду из красивого блюда, но ты спишь на пороге ада; прямо сейчас враг заносит молот, приставив кол к твоему виску, чтобы поразить тебя и пригвоздить к земле, дабы ты лег навеки, став добычею вечных мук смерти — если это можно назвать смертью. Затем в Писании также упоминается сон похоти, подобно тому, как это случилось с Самсоном, когда он потерял свои волосы, и многие спят подобным сном, погрязая во грехе, а пробудившись, обнаруживают, что они раздеты, ограблены и погибают.