Сьюард – Конунг навсегда

Слепой нищий, который пробрался в хижину в поисках ночлега, поскользнулся на мокром полу. Подняв слетевшую с него шапку, а затем случайно коснувшись глаз, он почувствовал, что его руки мокры от какой-то жидкости, разлитой на полу. Выйдя наружу, он увидел, что наступили сумерки и что на руках у него кровь. Тут он понял, что прозрел. Тогда нищий сразу же отправился в стикластадирскую усадьбу, где рассказал всем, что его глаза исцелились, и объяснил, как найти хижину. Опасаясь, что этот человек может привести врагов к месту, где лежит конунг, Торгильс перенес труп и спрятал его на пастбище.

 

Осторожность Торгильса оправдала себя. Пять дней спустя, когда с поля боя еще продолжали выносить мертвых и тяжелораненых, Торир Собака явился на поиски тела Олава и спросил Торгильса как местного землевладельца, не знает ли тот, где оно. «Говорят, что Олава конунга видели ночью у Става [название хутора], и с ним были его люди, — ответил хитрый бонд. — А если он погиб, то ваши люди, верно, спрятали его тело в пустынном месте и засыпали камнями». Торир, который лично нанес конунгу последний смертельный удар, прекрасно знал, что тот мертв, но, как это уже было с Олавом Трюггвасоном после битвы у Свельда, многие продолжали верить, что конунг жив. Распространялись слухи, что Олаву удалось спастись и что вскоре он вернется с большим войском. Разумеется, были и сторонники той теории, по которой он стал драугом и вот-вот вылезет наружу из какого-нибудь неведомого кургана, чтобы свершить страшную месть. После того как Торир с последними бондами из войска отправился домой, Торгильс с сыном сделали два гроба. В один они положили камни и солому, так что он стал весить столько же, сколько гроб с телом человека, и сказали соседям, что везут его в Нидарос для захоронения. Никто не знал, что другой гроб, в котором было настоящее тело, спрятан под палубой их корабля.

 

Епископу Сигурду уже донесли, что один бонд из Стикластадира везет тело Олава. Узнав о приезде Торгильса в Нидарос, он послал к причалу своих хускарлов с требованием передать им гроб. Торгильс отдал им гроб с камнями, и те, действуя по прямому приказу епископа, сразу же отплыли далеко в море, где сбросили его за борт. В ту же ночь Торгильс с сыном отвезли другой гроб в уединенное место за городом, чуть выше по течению. Там, на берегу реки Нид, они закопали его на песчаной отмели, надеясь, что рано или поздно настанет время, когда они смогут организовать конунгу достойные похороны. Тем временем по всей Норвегии, и даже в Трёндалёге, настроения людей с поразительной скоростью менялись. Затмение 31 августа было истолковано как знак осуждения, ниспосланный свыше, будь то от старых богов или от Белого Христа, а когда за этим последовал на редкость плохой урожай — еще один явный признак недовольства высших сил, — многие из тех, кто был врагами Олава, начали сомневаться в том, правильно ли они поступили. Все больше и больше людей приходило к мысли, что Олав был вовсе не воплощением зла, а, напротив, добрым человеком и мучеником за веру. Их все меньше впечатляли напыщенные разглагольствования епископа Сигурда.

 

Потихоньку норвежцы начали молиться конунгу, прося его благословить их перед опасным путешествием или исцелить от серьезного недуга. Похоже, что некоторые из этих молитв достигали цели, поэтому со временем Олава стали считать чудотворцем. Насколько всеобщей была эта перемена, видно на примере Эйнара Брюхотряса, который, вернувшись в конце концов в Норвегию, публично объявил, что Олав еще при жизни был святым. Мнение Эйнара, этого самого могущественного человека в стране, весило очень много, к тому же все знали, что его не было при Стикластадире. Люди начали проклинать тех, кто участвовал в свержении Олава. Особенно громко они проклинали крикливого епископа Сигурда, который настолько встревожился, что ближе к концу 1031 года спешно покинул Норвегию.

 

 

Издательство – «Альпина нон-фикшн»

Москва – 2026 г. – 284 с.

ISBN 978-5-0022-3796-8