Любая река – это еще и граница. Течение воды отделяет одно селение от другого или же делит надвое город, деревню, хутор. Дон разделял империи, цивилизации и континенты. Древние греки, которые колонизировали Северное Причерноморье в VII–V веках до новой эры, называли Дон Танаисом. Они принимали реку за границу между Европой и Азией. В «Географии» Страбона (63 до н. э. – 23 н. э.) сказано так: «…река Танаис, по всеобщему признанию, отделяет Азию от Европы». Средневековый исландский скальд Снорри Стурлусон (1178–1241) в «Саге об Инглингах» рассказывал, что река Танаис, известная также как Ванаквисл или Танаквисл, «разделяет части мира: восточную называют Азией, а западную – Европой».
Именно о Танаисе пишут многие иностранные дипломаты и путешественники, которых судьба забросила в Россию, поясняя, что русские называют эту реку Доном. В «Записках о Московии» Сигизмунда Герберштейна (1486–1566), который познакомился с Русским государством в первой половине XVI века, Дон описан как национальное достояние. «Они (русские. – А. У.) не могут нахвалиться на эту реку за исключительное обилие в ней самых лучших рыб, а также приятность ее берегов, которые оба, будто они с особым усердием возделаны наподобие сада, усеяны различными травами и весьма сладкими кореньями, а сверх того множеством разнообразных плодовых деревьев. И звери, подстрелить которых из лука не представляет особого труда, водятся там в таком изобилии, что путешествующие по тем местам не нуждаются для поддержания жизни ни в чем, кроме огня и соли».
Места были завидными, но совершенно незаселенными. Об этом еще в конце XIV века написал Игнатий Смольнянин, сопровождавший митрополита Пимена в путешествии из Москвы в Константинополь. Смольнянин запомнил Дон и его берега в мрачных тонах: «Бысть же сие путное шествие печално и унынливо, бяше бо пустыня зело всюду, не бе видите тамо ничтоже: ни града, ни села». Почему же на Дону было так пустынно? Причина – Дикое поле. Воды Дона рассекали самое опасное место в Евразии – обширные пространства Северного Причерноморья и Приазовья, которые именовали Половецкой степью, а чаще Диким полем. По этому идеально выглаженному степному коридору с прямой и бесконечно далекой линией горизонта вихрем проносились воинственные кочевники: хазары, печенеги, половцы, татары.
Амиран Тариелович Урушадзе - Вольная вода - Истории борьбы за свободу на Дону
Новое литературное обозрение; Москва; 2020г. - 141с.
ISBN 978‑5‑4448‑1413‑0
Амиран Тариелович Урушадзе - Вольная вода - Истории борьбы за свободу на Дону - Содержание
Введение
Глава1. На чужих берегах, или Свобода выбора
- Откуда казаки пришли. Поиски древнего казачества
- Государственный порядок и казачий хаос
- Как была устроена донская вольница?
- Неправильная тема
- Разные истории свободного времени
- Как донцы оказались на кубани
- Беглецы
- Восстание пятидесяти станиц
- На сунжу по жребию
Глава 2. Бунт одиночки, или Свобода личности
- Слово
- На север
- Гатчина и гатчинцы
- Новое царствование
- Две коронации и одни похороны
- Неудавшийся помещик и первая опала
- Брат Петр
- Выбор
- Затворничество
- Дон в неволе
- Евграф грузинов против «лытства»
- «Две зловредные бумаги»
- Был ли бунтарь безумцем?
- Конец истории
Глава 3. Война за волю, или Свобода от помещика
- Откуда на Дону крестьяне
- Казачье-крестьянские конфликты: начало
- Крестьянская жизнь
- Жалобы на помещиков, надежды на царя
- Военные поселения и донские казаки
- Почему Чернышев?
- Воля?
- 1820 год
- Иллюзия смирения
Глава 4. «Раскольники», или Свобода совести
- Собор борьбы
- Митрофан
- Библейское общество
- Донские духоносцы
- Оставленные
Глава 5. Братство станка, или Свобода от капитала
- Освобождение крестьян и промышленный переворот
- Ростов железнодорожный
- Как жили и трудились ростовские рабочие
- А. Т. Урушадзе. «Вольная вода. Истории борьбы за свободу на Дону»
- Мы – люди
- Трагедия казаков
- Восстание рабочих в казачьей столице
Заключение
Амиран Тариелович Урушадзе - Вольная вода - Истории борьбы за свободу на Дону - Введение
Дон и Донская земля были привлекательным, но предельно опасным фронтиром. Сюда русские люди уходили от государственного произвола, долгов, суда и прочих тяжких вин. Здесь обретали свободу, но ставкой была жизнь. Общины донских казаков смогли выжить и окрепнуть на берегах Дона – реки рисковой свободы. Российское государство успешно использовало донскую вольницу‑фронтир в качестве своеобразного предохранительного клапана против критической массы недовольных. Оппозиционеры, способные в едином порыве загнать царское самовластие в законные пределы, уходили на Дон.
Никакой фронтир не существует вечно. Дон перестал быть пограничьем в петровскую эпоху. Великий царь‑реформатор сделал Дон служивой рекой, по нему из Воронежа первый российский военный флот пришел отвоевывать османский Азов. Спустя несколько лет, после того как восстание казаков Кондратия Булавина было потоплено в крови, по вольной воде пустили виселицы. Река текла, но свободы на Дону уже не было.
Примириться с этим местному населению было трудно, поэтому борьба за свободу продолжилась. В книге изложены несколько эпизодов из истории донской свободы. Они не претендуют на системность и полноту изложения, большинство из них довольно подробно исследовано в отечественной историографии. Но в общественном сознании они почти никак и ничем не представлены. Причем иногда эти крупные события или интереснейшие исторические фигуры замалчиваются сознательно по надуманным и странным поводам. Это тем более удивительно, учитывая, что мотив свободы как исторического наследия всегда был важен для донской идентичности. Не случайно в Донском войсковом гимне, принятом Большим войсковым кругом 20 сентября 1918 года, есть и такие строки:
Славься, Дон, и в наши годы,
В память вольной старины.
В час невзгоды – честь свободы
Отстоят твои сыны.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
