Воскресение и перерождение

Исламский мистик из Марокко Ахмад Заррук Бурнуси в XV веке н.э. сказал об этом в виде сжатой формулы: «Существуют три рода воскресения: воскресение обычных людей во время Страшного Суда, воскресение подвижников при достижении ими экстатического состояния путем аскезы и, наконец, воскресение мистиков, когда они достигают отождествления с божественной самостью (то есть способны говорить от имени Бога в первом лице».

О первом роде воскресения речь пойдет во втором докладе, посвященном исламу в целом.

Что касается третьего рода, то он, собственно, не является воскресением как таковым, будучи усилением ясновидения субъекта, которое под действием сверхъестественных причин достигает такой степени озарения, что вследствие этого на долгое время становится легитимным рупором божественных велений. Уже здесь могу сказать, что речь идет о своего рода смещении духовного центра, благодаря которому Бог помещается в сокровенную глубину сердца. Нечто подобное представляет собой смещение духовного центра, обязанное гипотезе Коперника, требующее от нас, чтобы мы «представили» себе, что не Солнце вращается вокруг нас, а мы вокруг Солнца.

Остается второй род воскресения, а именно тот, который приводит к экстазу. В наше время это состояние достигается в исламских братствах благодаря привлечению «закулисного святого», таинственного неизвестного, который в ходе внезапного и весьма непродолжительного состояния позволяет нам соприкоснуться с божественной тайной предопределения, источником вечной жизни.

Согласно мусульманской традиции, этого неизвестного зовут Аль-Хадир. Его отождествляют с таинственным неизвестным, о котором в Коране (Сура XVIII, аяты 64-81) сказано, что ему было поручено склонить потрясенного пророка Моисея к беспрекословному принятию Божественного Произвола, который направлен на Благо, однако дозволяет Зло.

Это непременный психопомп мусульманских мистиков, которым официальная доктрина ислама ставит в вину их пристрастие к этой фигуре непостижимого и «бессмертного» существа, тем более что правоверная доктрина не располагает достоверными свидетельствами существования этого лица.

Немало мистиков современности разделяет мнение египетского шадхили XV века Али Вафы, считавшего аль-Хадира чистой игрой воображения и зримым воплощением требования святости, заповеданной Богом. И действительно, аль-Хадир появляется только для того, чтобы научить нас тем или иным действенным молитвам (зачастую красивым по форме и выражающим заботу о мусульманской общине в целом); целью этих молитв является стремление достижения нами ступени, называемой «хадирийя», высшей ступени мистической иерархии, на которой осуществляется лицезрение Бога, как если бы он был отделен прозрачной завесой.