Иудей Иисус, "фиктивная личность" и невежество Дэна Брауна

Рецензия на: Иисус. Все мировые исследования/под редакцией Джеймса Чарлзворта с участием Брайана Ри и Петра Покорны; (перевод с англ. М. Завалова и др.). Москва: Эксмо, 2021. 1056 с. (Религии, которые правят миром).

 

Этот солидный том одним своим видом внушает и уважение, граничащее с благоговением, и обоснованные опасения. И не зря, ведь фолиант более чем на тысячу страниц – это «уникальная подборка обзорных работ 40 всемирно известных иудейских и христианских исследователей, представленных на II Принстонско-Пражском симпозиуме по исследованию Иисуса».

 

Гедеон Янг - Иудей Иисус, «фиктивная личность» и невежество Дэна Брауна

Даже беглый обзор содержания впечатляет – здесь и солидный вклад иудейских учёных в разных аспектах исследований, археология и топография, даже нумизматика. И психология, само собой, и апокрифы, и Коран. Но обо всём по порядку.

Представленные материалы освещают не столько новые открытия в «исследованиях Иисуса», хотя и некоторые из них присутствуют, сколько тренды, методики и прогресс этих исследований в сравнении с предыдущими - на протяжении всей их истории. Многие авторы весьма педантично описывают воззрения своих предшественников и последующую их эволюцию.

Так, мы узнаём, что нынешний этап исследований является уже Третьим по счёту «поиском исторического Иисуса». И кого же они ищут уже третье столетие? Джеймс Чарлзворт во вступлении описывает, что направлений исследования три. Это «Иисус истории – подлинный и реальный исторический персонаж, еврей, живший в Палестине в I веке н.э.; «Исторический Иисус» - всё, что можно воссоздать об «Иисусе истории» с помощью специальных исследований и размышлений, и «Христос веры» - тот Иисус Христос, о котором проповедуют и которого знают верующие христиане». Но и «Христа веры не следует воспринимать как верование в некое бесплотное небесное существо; истоки Христа веры восходят к нашим знаниям об историческом Иисусе». Плохо различимая разница и малопонятные определения, согласится со мной иной непосвящённый читатель. И будет прав, потому обратимся к некоторым очевидным и любопытным находкам и статьям.

 

Так, познавательна статья Уолтера Уивера «В поиске «поиска»: как найти Иисуса?» Здесь автор ретроспективно прослеживает «склонность создавать разные образы Иисуса от самых первых лет поиска до середины XX века». Это интересно тем более, что речь не только о взглядах современных ученых-всезнаек, но и неискушенных мыслителей прошлого, создававших новые, оригинальные мировоззрения, философские и теологические школы. Он полагает началом поиска XVIII век и эпоху Просвещения, и в частности – деизм. Уивер увлекательно описывает классиков и наиболее ярких представителей этого мировоззрения – так, деизм был весьма популярен среди отцов-основателей Америки, и, например, Томас Джефферсон «был твердокаменным деистом». И в ответ на критику оппонентов в борьбе за президентский пост отвечал: «Я поклялся на алтаре Божьем быть вечным врагом любой формы тирании над разумом человека!»

 

Особое внимание уделяет Уивер и многие другие авторы сборника Альберту Швейцеру. «Он был и остаётся властителем дум более столетия, и влияние, оказанное им на направление исследований в XX веке, несравнимо ни с каким другим», считает Уивер.

В завершении статьи есть замечательная формулировка, отражающая не только одну из основных проблем «исследователей Иисуса», но и самого христианства: «Может быть, Иисус, как и предполагали многие, действительно непостижим и совершенно уникален. Но стремление постичь его уникальность несёт в себе опасность забыть о его еврействе, а в истории эта ошибка вела к чудовищным последствиям».

 

Проблематике Иисуса как еврея и иудея посвящён ещё ряд статей, и она всплывает во многих других. Актуальность этой темы и причины этого можно проиллюстрировать, к примеру, следующей цитатой из статьи Дэниела Мура «Иисус: проявление иудейской мозаики»: «Всё началось с еврейских интеллектуалов Германии: вдохновлённые немецким Просвещением и его нацеленностью на историческую объективность, они начали высказывать обоснованные точки зрения на Иисуса и его биографию, полагаясь на скрупулёзное исследование как иудейских, так и христианских источников. Хотя их труды в этой области и компетентность в библеистике и герменевтике не всегда были на должной высоте, от их идей нелегко было просто отмахнуться – впрочем, нельзя сказать, будто их охотно принимали как иудеи, так и христиане. Первые считали таких ученых предателями, вторые называли исследователей богохульниками. Но, несмотря на это, евреи-интеллектуалы умело пользовались как иудейскими, так и христианскими источниками и продолжали строить гипотезы о личности Иисуса и его жизни».

 

Возникает впечатление, что причины столь сильного «иудейского крена» в нынешнем «Третьем поиске» – не только поиск истины, но и своего рода чувство вины как перед первыми евреями -исследователями, так и перед христианской юдофобией в целом. Комплекс вины и попытка искупления её, сродни покаянию Папы Римского перед евреями.

 

Этот «иудейский» дискурс можно резюмировать следующей цитатой из той же статьи: «То, что тридцать пять лет назад было новшеством (и вызывало, что парадоксально, и гнев и восторг), сегодня стало аксиомой: если мы хотим понимать и исследовать Иисус, нам надо помнить, что он был евреем и что его биографию лучше всего реконструировать в рамках палестинского иудаизма I века».

 

Или этой: «До того, как начались эти попытки, Иисус казался злодеем или победителем, предателем или преданным, запретной или заветной темой – в зависимости от точки зрения. Одни считали, что он отверг иудаизм, другие – что он сам был отвергнут иудейской религией. Принадлежность Иисуса к евреям, если о ней и вспоминали христиане или иудеи, казалась просто патиной, затемняющей и без того смутный образ. Но после Холокоста тот, кто ранее был преградой и табу, тот, чьё имя было запрещено произносить, стал для некоторых отважных иудейских авторов мостом, братом и катализатором восстановления новой дружбы и межрелигиозного диалога иудеев и христиан».

 

Кульминации эта «иудаизация Иисуса» достигает в статье редактора сборника Джеймса  Чарлзворта «Нужна ли психобиография в исследовании Иисуса?»

Сначала он прямо заявляет: «Иисус был ревностным иудеем, и главным для него всегда оставался храм». Следующее высказывание в той же статье вызывает подозрения в его научной адекватности своей радикальностью. Похоже, Чарлзворт в угоду филосемитской политкорректности не стесняется провозгласить себя более сведущим, чем сами авторы Евангелий: «Теперь всем очевидно, что Иисус был иудеем до глубины души и что канонические Евангелия несправедливо пытаются возложить вину за смерть Иисуса на «иудеев». И наконец «вера в Иисуса укоренена в вере в иудея по имени Иисус».

 

Эсхатологическая проблематика также удостоена внимания исследователей, здесь достаточно лишь обозначить её следующим любопытным и логичным помещением Иисуса как пророка апокалипсиса в кросс-культурный эсхатологический контекст. Это сделал Дейл Эллисон (младший) в статье «Иисус и апокалиптическая эсхатология». «Тихоокеанские карго-культы; иудейские мессианские группы; америндские пророческие движения; христианские секты, ожидающие скорого крушения миропорядка – все они демонстрируют нам ряд черт, имеющихся и в ранних преданиях об Иисусе».

 

Стоит отметить и такой любопытный момент, как измышляемая многими связь между Кумранской общиной и ранними христианами. Увы, автор статьи «Кумранские свитки и исторический Иисус» Питер Флинт разочарует подобных искателей парахристианского «единства»: большинство исследователей «полагает, «что ни к Иисусу, ни к раннему христианству свитки (Мертвого моря – прим. моё) отношения не имеют, однако всё же проясняют для нас некоторые стороны его жизни и учения, а также некоторые иные пассажи и эпизоды Нового Завета». Одна из глав его статьи намеренно называется «Спекуляции об Иисусе, ессеях и Кумранской общине», дабы развеять разнообразные фантазии неоспиритуалистов и авторов теорий заговора. Таких, как книга «Заговор свитков Мертвого моря», на основе которой написан «Код да Винчи». «Хотя сам Дэн Браун ничего не смыслит ни в свитках, ни в содержании их, ни в датировке и путает всё на свете, нельзя не заметить, что большинство – если не все – сомнительные идеи об историческом Иисусе, содержащиеся в «Коде да Винчи», можно найти и в научных работах об историческом Иисусе, особенно в тех, где «гностицизм» и «демифологизация» стоят на первом месте». Так аккуратно, но бескомпромиссно автор не оставляет никаких надежд фанатам Дэна Брауна.

 

Нельзя упустить и такой любопытный аспект исследуемой проблематики, как психология.

Автор объемной работы «Психобиография. Иисус в своих контекстах» Дональд Кэппс подробно описывает различные (по большей части одиозные и скандальные) психологические концепции личности Иисуса. Иисус как дегенерат и параноик, мегаломаньяк и жертва галлюцинаций – все эти оригинальные концепты известны в основном благодаря маргинальным критикам и противникам христианства. Кэппс убедительно развенчивает их, по большей части оперируя доводами Швейцера, и предлагает свой подход – «фиктивная личность». «Психоаналитик может относиться к такому самопониманию, которое заставляло Иисуса считать себя грядущим Мессией или Сыном Аббы, иначе: как к фиктивной личности, основанной не на фантазиях, заслоняющих реальность, а на фантазиях силы, освобождающих человека от тревоги и помогающих менять предначертанный курс жизни».

 

Теме апокрифов и неканонических писаний посвящены две серьезные работы сборника, вкратце её можно резюмировать так: хотя все эти тексты иногда и отчасти помогают исследователям в их работе, они не были альтернативами сегодняшнему канону, возникли позднее и пользовались им как основой для переработки.

 

«Иисус в Коране и других раннеисламских текстах» - в этой статье Сулейман Мурад исследует генеалогию коранического образа Иисуса. И приходит к радикальным, хотя и вполне логичным выводам: «Исламский Иисус «взят» в основном из канонических Евангелий, а также других христианских и ближневосточных источников. <> Озабоченное доктриной строгого единобожия, движение Мухаммеда не могло принять или даже терпеть мысль об Иисусе как существе божественном. Чтобы принять Иисуса, а впоследствии и обратить себе на пользу, его следовало «обезбожить». () Речь шла о настоятельной богословской необходимости в «легитимизации» притязаний движения Мухаммеда – то есть в объяснении того, зачем Бог послал ещё одного пророка и ещё одну благую весть».

 

Резюмирую общее впечатление от сборника так. На протяжении всего чтения сохранялось стойкое ощущение, что многим участникам этого «поиска исторического Иисуса» куда интереснее сам процесс, нежели его результаты. Они весьма увлечены детальнейшим препарированием идей своих предшественников и филигранным шлифованием собственных концепций. Мельчайшие нюансы этих идей подвергаются невероятно тщательному изучению, настолько педантичному, что поневоле задумаешься, а не слишком ли сильное влияние оказали «еврейские интеллектуалы» Первого поиска и современные иудаисты на эти исследования? Сильное настолько, что сам Иисус как субъект этого поиска давно из него исчез – все усердно исследуют и раскапывают «контексты». Вероятно, узким специалистам этот сборник и окажется полезен, но менее увлечённый такими исследованиями читатель вряд ли откроет для себя много нового.