Жирар - Вещи, сокрытые от создания мира

Третья книга Рене Жирара, «Вещи, сокрытые от создания мира» (Des choses cashees depuis la foundation du monde), увидела свет во Франции в 1978 г.

 

В этой работе он впервые дает развернутое изложение своей миметической теории.

 

Его первая публикация была посвящена исследованию творчества пяти европейских романистов (включая Сервантеса, Достоевского и Пруста), которые представили в своих наиболее значительных романах поразительно сходные примеры человеческого роста и изменения.

 

Конечно, в этом эссе уже присутствуют семена теории Жирара, но всеобщее внимание она привлекла только после выхода его второй книги - «Насилие и священное» (1972) (La violence et le sacre).

 

Несомненно, особенно она порадовала тех, кто увидел в ней разоблачение религии, резюмированное в незабываемой жираровской фразе: «Насилие - это самая суть и тайная душа священного».

Перевод: А. Лукьянов, О. Хмелевская 

Пер. с фр. (Серия «Философия и богословие»)

М.: Издательство ББИ, 2016. - xiv + 518 с.

ISBN 978-5-89647-337-4

 

Книга I: Фундаментальная антропология

• Глава 1: Жертвенный механизм: основа религиозного
• Глава 2: Генезис культуры и институций
• Глава 3: Процесс гоминизации
• Глава 4: Мифы: Замаскированное учредительное линчевание
• Глава 5: Тексты о преследовании

Книга II: Иудео-христианское писание

• Глава 1: Вещи, сокрытые от создания мира
• Глава 2: Интерпретация евангельского текста, основанная не на механизме жертвоприношения
• Глава 3: Жертвенная интерпретация и историческое христианство
• Глава 4: Логос Гераклита и логос Иоанна

Книга III: Интердивидуальная психология

• Глава 1: Миметическое желание
• Глава 2: Желание без объекта
• Глава 3: Мимесис и сексуальность
• Глава 4: Психоаналитическая мифология
• Глава 5: По ту сторону «скандала»

 

Жирар, на первый взгляд, придерживается антирелигиозной традиции подозрения, классические представители которой -Фрейд, Маркс и Ницше. Однако в «Насилии и священном» не очевиден (и поэтому не замечен всеми теми, кто, с одобрением или неодобрением, воспринял эту книгу как новейшую атаку со стороны «презрительных образованных критиков») тот факт, что при общем разоблачении религии Жирар допускает одно исключение, а именно - иудео-христианскую традицию. Эта традиция не просто исключена из объектов критики, но и представлена как передающая нам понимание того, кто мы такие и «что нам делать».

 

Библейское откровение раскрывает (именно таков смысл слова «апокалипсис») и проясняет ту истину, что человеческие общества из-за стыда и страха хотят утаить и действительно утаивают «сокрытое от создания мира». Утаивание и разоблачение, сокрытие и откровение. «Религия» и христианство на самом деле движутся в противоположных направлениях, они представляют собой непримиримо различные процессы и структуры. Для Жирара это стало очевидным в момент его обращения и возвращения к христианству весной 1959 г., но, поскольку он долго еще не писал о христианстве, евангельские истоки его теории освященного насилия остались незамеченными.

 

Так было до 1978 г., когда выводы миметической теории относительно нашего верного и неверного понимания библейского откровения впервые ясно были изложены в «Вещах, сокрытых от создания мира»... С появлением этой книги становится ясно, почему Жирар убеждает как стойких приверженцев, так и жесткую оппозицию: это - интеллектуальный проект, который «вдохновляет и раздражает почти одинаково», как говорит об этом Роуэн Уильяме. Развернутая в этой книге богословская антропология - не просто разделение на атеистов и верующих, ведь причина разногласий кроется в междисциплинарности этой книги.

 

Богослов по определению должен иметь в распоряжении некий общий нарратив, некое понимание человечества как целостного единства, которое имеет отношение к Богу и к которому имеет отношение Бог, при неизбежной круговой поруке греха и благодати. С другой стороны, антрополог, особенно в наши постмодернистские времена, чувствует себя призванным противостоять соблазну некоего универсального нарратива, который бы описывал человеческие существа и человеческую «природу». Ясно, что такие нарративы суть возвращение к евроцентристской неумеренности ученых прошлого; теория научилась быть смиренной перед лицом многообразия, а также не присваивать, но и не упразднять многообразные формы «различия».

 

Именно эта скрытая напряженность между откровением и наукой раскрывается в книге Жирара «Вещи, сокрытые от создания мира». Ее первый раздел представляет миметическую теорию как антропологическое объяснение человеческого происхождения. Жирар и два его собеседника (Жан-Мишель Угурлян и Ги Лефор) обнаруживают, что только теория, основанная на необычном и универсальном подходе, может надеяться на успешное решение вопроса о человеческом происхождении, особенно о таинственном переходе от животного к человеку. В качестве примера такого методологического бесстрашия приводится Чарльз Дарвин. В третьем разделе рассматриваются психосексуальные применения гипотез Жирара, а также выдвигаются замечательные утверждения относительно генезиса гомосексуальности и таких типов поведения, как садизм и мазохизм, считающихся «девиантными».