Бачинин - Мишель Фуко и Мартин Лютер

Владислав Бачинин - Мишель Фуко и Мартин Лютер - О методе гуманитарной археологии

 

Европейская Реформация оказалась мощным генератором нового духовного, в том числе экзистенциального опыта. Без него европейское сознание и весь западный мир вряд ли стали бы тем, чем они являются сегодня.  Этот опыт обладает не только несомненной и весьма значительной ценностью, но и экзистенциальной универсальностью. Его ресурсами вполне может пользоваться современный человек, вынужденный существовать в условиях очень непростых геокультурных обстоятельств. 

 

Экзистенциальный опыт Реформации чрезвычайно сложен по своему содержанию. Не менее сложен и тот духовно-исторический контекст, внутри которого он пребывает. Современный ум обречен испытывать немалые затруднения при соприкосновениях с этой не профанной сферой. Без набора эффективных аналитических инструментов ему не обойтись. Ведь важно не только погрузиться в сложнейший материал, но и справиться с его гигантским массивом. 

 

У гуманитариев такими инструментами являются научные методы, каждый из которых – это особый способ поиска ответов на интересующие человека вопросы. Методы, как и подобает любым инструментам, имеют свойство изменяться, совершенствоваться, становиться всё изощреннее, тоньше и эффективнее.

 

Было бы не плохо, если б мы располагали единым, универсальным методом, которым, как волшебным ключом, можно было бы открывать дверцы, ведущие ко всем мировым тайнам. Но, увы, гуманитарная мысль пока не располагает таким аналитическим средством, годным на все случаи научной жизни. Поэтому каждый исследователь вынужден владеть набором инструментов, позволяющих препарировать интересующий его предмет. Одновременно приходится, по мере сил, следить за тем, как на общем рынке новых идей появляются новые методы или подновлённые варианты старых, с добавленными к ним современными гаджетами. 

 

Можно позавидовать тем, кто взирает на феномен Реформации из Европы: там очень многое из того, что совершили Лютер и его соратники, лежит на виду, находится прямо перед глазами европейцев.

 

И это понятно: Реформация – детище Европы. Её плодами насыщены культура и цивилизация Запада. Европейцы, если они говорят о деле Лютера, если размышляют о его последствиях, то всё это выглядит как рассуждения о своём, о почти семейно-домашних делах и проблемах.

 

Иное дело - попытка взглянуть на Реформацию с чужих территорий, с дальних восточных рубежей, с евразийской стороны, куда её отголоски докатывались, спустя века, и где они всегда воспринимались как нечто чужое и чуждое. Такой взгляд наталкивается на множество препятствий. Обнаруживаются труднопроницаемые наслоения привносимых смыслов и бессмыслиц, сквозь которые не легко разглядеть истинное лицо Реформации.  

 

Мешают нагромождения идеологического хлама и умственного мусора, конфессионально-ортодоксальные заслоны, косные психологические стереотипы массового сознания, склонного к ксенофобии и еще многое другое.

 

Всё это приходится преодолевать и расчищать, прибегая временами к настоящим раскопкам, почти таким же, как у археологов.

 

Труд археолога предполагает, что при раскопках извлекаются какие-то старинные  предметы, подточенные временем. Лишь после сложной профессиональной работы по их реконструкции исследователи получают возможность размышлять над ними, строить гипотезы, изыскивать способы соединений новых сведений с имеющимися знаниями, включений нового материала в культурно-исторические композиции и  контексты. 

 

Когда археология занимается древней Троей, египетскими пирамидами или новгородскими берестяными грамотами, это понятно и не вызывает недоумений. Но если её предметом объявить европейскую Реформацию, то это породит неизбежные вопросы. Слишком уж мала историческая дистанция между ею и нами и потому раскапывать, казалось бы, нечего. 

 

Да, это так, если говорить об обычной археологии.

 

Но в ней-то, как раз, нет особой нужды. В данном случае важнее другая археология – гуманитарная.

 

Та самая, которая прижилась в современном познании благодаря Мишелю Фуко.

 

Заслуга Фуко  заключалась в том, что он распространил принцип раскопок на всё гуманитарное знание, создал свою версию археологического метода. Его книга «Археология знания» (1969) понравилась многим гуманитариям свежим взглядом на многие привычные вещи, неожиданными поворотами мысли, открывающимися видами новых умственных горизонтов и перспектив. 

 

Неординарные трактовки чего-либо  всегда нравятся нам тем, что делают более продуктивным процесс мышления. Они оживляют интерес к предмету, будят познавательный азарт, стимулируют мысль, бодрят воображение, раздвигают горизонты понимания.

 

Фуко интересен тем, что исследовал исторические эпохи, прилегающие непосредственно к временам европейской Реформации. Он изучал культуры, соседствующие с протестантизмом Нового времени. Его интересовали исторические практики тюрьмы, клиники, сексуальности.

 

И хотя миросозерцание философа-атеиста, далеко от христианства,  он, как талантливый аналитик, сумел выявить немало существенных проблем, над которыми стоит размышлять и исследователям христианской Реформации. Тем более, что нет нужды принимать его гуманитарно-археологический метод целиком, без каких-либо коррекций. Каждый имеет право отрегулировать этот инструмент под собственные познавательные нужды и задачи. 

 

Сам Фуко так и не прочертил достаточно отчетливых контуров своего метода, не сформулировал его строгую концепцию. Она у него осталась, хотя и интересным  по сути, но довольно расплывчатым по виду теоретическим эскизом.

 

Отдавая должное мыслителю, признавая за ним авторство идеи археологического метода в гуманитарном познании, мы вполне можем пополнять эту идею тем содержанием, которое способно послужить анализу интересующего нас предмета – духовного опыта Реформации. 

 

Итак, во-первых, гуманитарно-археологический метод предполагает, что исследователь уже обладает свойством заранее «видеть невидимое» Он нацелен на тот предмет, который пребывает не на виду, а под спудом времён.

 

Он находится не только под наслоениями эпох и культур, но ещё и под нагромождениями различных, старых и новых, предубеждений. Если их не разгрести, не отодвинуть в сторону, то нормальная, продуктивная работа с материалом Реформации будет невозможна.

 

Во-вторых, гуманитарно-археологический метод позволяет сосредоточиться на тех ценностях и смыслах, которые находятся за пределами внимания и понимания большинства современных людей. Живущие в XXI столетии, они привыкли существовать без них. Во многих смыслах, ценностях и нормах они, как им кажется, совершенно  не нуждаются и в лучшем случае испытывают по отношению к ним всего лишь поверхностное любопытство. Невольно вспоминается Пушкин, который сетовал на то, что мы ленивы и нелюбопытны. Поэт имел в виду туповатую нелюбознательность массового обывателя. Возникшие при отрицательном участии этого социального типа завалы из негативных продуктов лени и нелюбознательности тоже следует расчищать и преодолевать средствами гуманитарно-археологического метода.

 

В-третьих, данный метод предназначен для работы с тем старинным материалом, изъятие которого из глубин истории духовной культуры требует серьёзных интеллектуальных усилий.  Чем сложнее этот материал, тем труднее гуманитарной археологии совладать с ним, проинтерпретировать его должным образом и вписать в актуальные контексты современной духовной жизни. Материал должен быть не просто выдвинут на поверхность общего внимания, но и реконструирован, переформатирован, переинтерпретирован, приведён в соответствие с актуальной картиной действительности. Должна быть продемонстрирована достаточно высокая степень совместимости добытых артефактов, сакра-фактов, интеллекто-фактов, экзисто-фактов с современной картиной мира, с массивами имеющегося духовного, религиозного, экзистенциального опыта.

 

 

В нашем случае речь идет о реконструкции того экзистенциального опыта, который был привнесён Реформацией в европейское сознание. По своему происхождению этот опыт принадлежит отдаленному историческому прошлому. Изъятие его из прошлого и привнесение в настоящее – задача не из простых. Необходимо исследовать и одновременно интерпретировать не только духовный материал Реформации, но и тот культурный контекст, тот «питательный бульон» из смыслов, ценностей и норм, которым питались инициаторы Реформации, её сторонники и противники.

 

Необходимо обозначить ключевые ценностные и смысловые структуры, благодаря которым образовалась  символическая галактика Лютера. Предстоит понять, как Реформация работала в качестве генератора практик, нацеленных на производство и экзистенциальное оформление нового духовного опыта, новых знаний об отношениях человека с Богом и миром.

 

Важно проследить динамику превращения ареалов глубоко личного экзистенциального опыта участников событий Реформации в символические структуры высокой культурной значимости, а также исследовать логику трансформаций этих структуры в личные экзистенциалы людей уже последующих поколений и новых исторических эпох.

 

Фуко полагал, что его археологический метод позволяет сопоставлять изучаемый материал с аналогичным материалом иных культур и предыдущих культурных эпох. Это вполне соответствует задачам исследования движения Реформации, поскольку протестантский духовный опыт предполагает сопоставления, например, с католическим опытом.  Следовательно, здесь археологическому методу есть, где развернуться.

 

Примечательно, что зодчий Реформации Мартин Лютер пользовался интеллектуальным инструментарием, очень похожим на археологический метод Мишеля Фуко. Лютер задался целью извлечь Благую Весть из-под тех нагромождений сакральных практик и профанных наслоений, которыми в его время злоупотребляла римская церковь. Эразм Роттердамский не случайно сравнил усилия Лютера с геракловым подвигом расчистки авгиевых конюшен. Это грубоватое сравнение религиозного реформатора с мифическим героем можно, при желании, отодвинуть в сторону и заменить более интеллигентным: Лютер совершил археологический подвиг. Он много лет вел настоящие раскопки, пока не добрался до того, что искал, пока не извлёк на свет Божий из-под толстого слоя закосневших церковных и умственных традиций почти потерянную, почти забытую церковью Благую Весть Христа.