Любовь как Энергия у Тейяра де Шардена

Вечноженственное

Bosco Lu

Перевод - Алексей Казаков

 

1. I - Любовь как сердце материи

2. II - Вечно женственное

3. III - Девственность, как новый огонь

4. IV - Любовь в агонии

5. V - Счастливый конец искупленной любви

6. Заключение

 

Большая часть людей знает Тейяра как учёного, а так же как священника, но мало кто знает, что он был также великим влюбленным. Как учёный, он сделался знаменитый его теорией Эволюции. Как священник и иезуит, он отдал себя Богу без оговорок. Он вступил в Орден иезуитов в 1899, был рукоположен в священника в 1911 и дал монашеские обеты в 1918. Вопреки испытаниям, которые он должен был перенести в течение своей бурной жизни, он никогда не ставил под сомнение свое первоначальное призвание. Он остался в течении всей своей жизни священником и учёным.

 

Возрастая среди пейзажей Оверни, молодой человек приобрел нечто вроде мистического чувства природы. Вселенная представлялся Тейяру как живая, динамичная и личностная реальность. Позже, он часто повторял, что вселенная обладает разумом, сердцем и лицом[1]. Это лицо станет в конечном счете для него ликом Христа[2].

 

Вдохновлённый Вечной женственностью, представленной Беатриче Данте, Тейяр разработал свою собственную теологию принципа единения. Беатриче интерпретирована им как Дева Мария. Позже, эта Красота конкретизируется в нескольких женщинах. Среди них мы обязаны упомянуть госпожу Люсиль Сван, "совершенно особенную" подругу Тейяра. Они встретились впервые в Пекине в 1929. Их "медовый месяц" в запретном городе будет длиться двенадцать лет. Тейяр проявлял в большой степени свою творческую способность благодаря разговорам с Люсиль. Действительно, именно в течение этого периода он закончил свой шедевр Феномен человека[3]. Когда Тейяр отправлялся в путешествие, у него была привычка писать Люсиль. Их переписка, начатая в 1932, длилась двадцать три года; она будет опубликована в 1993[4]. Через эту книгу, мы можем разгадать внутреннюю жизнь того и другой.

 

Наша статья опирается главным образом на Letters и Spirit of Fire. Третий источник - Вечно женственное кардинала Анри де Любак[5]. Наше исследование коснётся «любви как энергии» у Teilhard de Chardin. Никто не будет спорить что, любовь это - энергия. Но что это означает в уме Тейяра? Иезуит, священник и учёный первого плана, как он может объединить любовь к Богу и любовь к женщине? Что означает сам термин энергия? Как он извлёк пользу из этого любовного опыта? Чему можно научиться из этого опыта? Это убеждение в возможности целомудренной любви, может ли оно стать возможностью, которую можно применить для любого человека? Все эти вопросы заслуживают исследования для того, чтобы понимать Тейяра.

 

 

В музеях, посетители всегда увидят эти картины, которые называются натюрмортами. Это может быть яблоко, стакан, камень. Эти объекты очевидно безжизненные.

 

Тейяр видит Материю по-другому. Проникая через кору мёртвой природы, он ощущает непрерывные движения взаимного притяжения атомов и молекул: «Всё во Вселенной совершается через союз и оплодотворение - через объединение элементов, которые ищут друг друга, и сливаются попарно, и возрождаются в третьей вещи»[6]. Он не колеблется называть этот принцип любовью: «Моя наиболее дорогая вера в том, нечто любящее составляет наиболее глубокую природу расширяющегося мира» (Letters стр. 4). Эволюция мира может быть описана адекватно как «Эволюция Любви» [7].

 

 

В терминах Габриэля Марселя, можно было бы сказать, что для Тейяра мир есть не Он, но Ты [8]. Это Ты, который заботится обо мне и вступает со мной в диалог. Мы находим в его Гимне материи: «Я благословляю тебя, Материя, и я приветствую тебя, не такую, какой тебя описывают, редуцированной или искаженной, жрецы науки и проповедники силы, - сборище, говорят они, грубых сил или низких желаний, но такую, какой ты мне сегодня являешься, в твоей совокупности и твоей правде»   [9]. Он продолжает:

 

Я приветствую тебя, Божественная Среда, облечённая Творческой Властью, Океан, колеблемый Духом, Прах, формируемый и оживляемый воплощенным Глаголом …

Нужно, если мы хотим тебя иметь, что мы тебя сублимировали в боли, сладострастно схватив тебя в наших руках.

Ты царишь, Материя, в безмятежных высотах, где намереваются тебя избежать Святые, - столь прозрачная и столь подвижная Плоть, что мы тебя не отличаем больше от духа.

Вознеси меня вверх, Материя, усилием, отделением и смертью, - вознеси меня туда, где будет возможно наконец целомудренно обнять вселенную   [10].

 

Дух и Материя, какова энергия, способная меня поднять? Есть ли это энергии Природы? Мы здесь находим деликатную проблему дуализма. Анри де Любак утверждает, что Тейяр отверг дуализм (см. Lubac р. 46). Урсула Кинг дает очень короткий вердикт об этом вопросе: «Материя и Дух это - два аспекта одной-единственной реальности. Дух медленно появляется из Материи. Он опережает в конечном счете физическое и химическое, и в конечном счёте только в Духе находится вся связность. Единство мира было опытно испытано Тейяром как чувство присутствия Бога везде. Мир отражает божественную жизнь. Таким образом, он мог говорить о Священной Эволюции» (Spirit of Fire р. 38).

 

Наша статья не имеет целью обсуждать внутреннюю структуру реальности как монизм или дуализм согласно Тейяру; так что мы не войдем далее в это обсуждение. Между тем, его опыт Бога как присутствующего в материальном мире был столь силен, что мы можем спросить себя, не может ли он быть определён как пантеист. Тейяр отверг термин пантеизма в его общем значении[11]. У него был его собственный духовный опыт, который делал его способным чувствовать Бога присутствующим и действующим везде. Здесь идёт речь о естественной мистике, унаследованной от Духовных упражнений Игнатия Лойолы, для которого Бог может находиться в любой вещи (см. Spirit of Fire р. 56). Таким образом для Тейяра духовный подъём был общением с Богом через Землю-Мать. Здесь идёт речь о «пан-Христовой» мистике[12]. Вера в воскресшего Господа привела его к понятию космического Христа[13], исполненного любовью-энергией для обновления космоса.

 

Кроме того, Тейяр как священник не мог всегда находить во время своих частых перемещений хлеб, вино или алтарь, чтобы служить мессу. Он обнаружил новый способ богослужения. «Поскольку снова, Господи, но уже не в лесах Эона, а в степях Азии, у меня нет ни хлеба, ни вина, ни алтаря, я поднимусь над символами к чистому величию Реальности и, как Твой священник, предложу Тебе труды и скорбь Мира на алтаре всей Земли»[14]. Он продолжает:

 

Солнце только озарило краешек неба на Востоке. И вновь под движущейся пеленой её огней, живая поверхность Земли пробуждается, дрожит, и возобновляет свой тяжкий труд. Я возложу на мой дискос, о мой Боже, жатву, ожидаемую от этого нового усилия. Я наполню мою чашу соком всех плодов, которые будут раздавлены сегодня.

Моя чаша и мой дискос, это - глубины души, широко открытой всем силам, которые, через секунду, возвысятся ото всех уголков Земного шара и устремятся к Духу[15].

 

Здесь Вечный Священник, воскресший Господь, освящает и преображает при помощи своих священников всю Материю в Свое божественное Тело, распространяя Свою любовь везде, на каждый атом. Через Него, мы понимаем, как Тейяр может утверждать, что Материя не является мертвой реальностью; она напротив живая, наполненная энергией и жизнью. Если у Материи есть сердце, то именно потому, что у Бога есть Сердце, которое является океаном любви. Его сердце вибрирует в этой Материи. Священник это - человек, у которого есть привилегия актуализировать универсальное посвящение.

 

Вселенская литургия открывает панораму огромного горизонта на вершине гор Востока, на которых Тейяр произнёс во имя Христа молитву универсального посвящения: весь материальный мир как хлеб есть Его грядущее тело. Кто в истории христианства, смог иметь столь широкое мистическое видение Божественной Среды? Только тот, кто вошел во внутреннее сердце Святой Троицы, может увидеть таким образом священную природу Материи. Посмотрим, кто был руководителем Тейяра в его мистическом поиске.

 

 

Божественная комедия Данте и Вечно женственное (Das Ewig-Weibliche) Гете во второй части Фауста вдохновили открытие Тейяром Вечно женственного[16]. Mgr Yves Patenôtre, епископ Saint-Claude, пишет во введении в издание 1998  Вечно женственного Тейяра: «Читая его, я думал о фреске создания Адама, выполненной Микеланджело в Сикстинской капелле. Совсем рядом с Богом Творцом находится женщина. Молодая и красивая. Кто она? Я люблю думать, что это - Премудрость или женственность творческого Духа»[17]. Кто эта молодая женщина, которая очаровала не только Данте, но также Микеланджело, Гете, Тейяра и многих авторов. Данте назвал её Беатриче; Тейяр изменяет её имя на Беатрикс   [18]. Thomas King пишет в предисловии к Letters:

 

В марте 1918 Тейяр написал эссе Вечно женственное, посвящённое Беатриче, женщине, чей взгляд вдохновил Данте путешествовать из Ада в Чистилище, к Раю. Это нам повторяет духовное призвание Женственного. В этом эссе Тейяр объясняет, что «когда человек любит женщину, он вначале представляет себе, что его любовь идёт только к кому-то как он, что она облекает его властью и что он привлекается свободно». Но очень скоро он удивлён буйностью сил, играющих в нём и он «трепещет от понимания», что он не может быть соединён с женственностью, «не становясь рабом труда вселенского творения». Таким образом Женственное воспринимается как сила, которая призывает человека выйти из себя, чтобы войти в Жизнь.

Евангелие рекомендовало девственность, но это совсем не означало, что Женственность должна была потерять свою власть. Девственность не должна изгнать любовь из сердца человека: «напротив, его долг состоит в том, чтобы фундаментально оставаться человеком». Женственность идеализируется как "Дева Мария". Она теперь вдохновляет дух возвыситься над миром, чтобы соединяться с Богом.

(Letters стр. 295)

 

Согласно Анри де Любаку, причина, по которой Тейяр изменил (имя) Беатриче на Беатрикс, была та, что он хотел преобразовать девственный идеал, присутствующий у Данте, во вполне конкретную христианскую Деву, Марию (см. Lubac р. 169). Первая, неясно опознаваемая, облеченная покрывалом как символом, не может открыть тайну Женственного в ее наиболее чистой сущности. Она остается платонической идеей Прекрасного. Богородица, напротив, как мать Воплощенного Слова, - очень реальное лицо. «Когда Данте проник в Рай, святой Бернар пригласил его посмотреть на лицо Марии, так как ‘это - лицо, наиболее подобное Христу’ и ‘только его блистание может тебя расположить увидеть Христа’» (Lubac р. 214, цитирующий Paradisio в песни 32). Если эта интерпретация правильна, то представление женственного у Тейяра очевидно. Именно через Деву Марию он отразил свое собственное призвание и способ, которым он должен был прожить свою жизнь в посвященном безбрачии.

 

В 1918 Тейяр сделал окончательный шаг в религиозной жизни, произнеся свои торжественные обеты бедности, целомудрия и послушания в Ордене иезуитов. Он был рукоположен в священники восьмью годами раньше. Обеты были для него конечным подтверждением, как печать, наложенная на всей его личностности. Церемония имела место 16 мая 1918. За два месяца до этого, после длинного периода размышления и молитвы [19], он составил Вечно женственное (с 19 по 25 марта 1918). Почему Женственное столь сильно волновало его, что он не смог воздержаться от того, чтобы думать о ней перед произнесением обета целомудрия?

 

Какими были первые любовные опыты Тейяра? Его мать и его две сестры должны быть упомянутыми прежде всего. Мать Тейяра заронила в нём, четвёртом из её одиннадцати детей, глубокую любовь к христианским мистикам и пожизненное почитание Святого Сердца Иисуса [20]. Ирония истории в том, что она была потомком в шестом поколении сестры Вольтера. В 1936, когда Тейяр получил в Китае известие о смерти своей матери, он написал: «Дорогая и святая мама [которой] я обязан лучшим в моей душе» [21]. Он также весьма ценил своих двух сестер. Маргарита-Мария была прикована к постели всю её жизнь; именно от неё Тейяр научился "обожествление пассивности" (Spirit of Fire р. 162); он написал для неё книгу о смысле страдания. Маргарита-Мария умерла шесть месяцев после своей матери. Другая сестра, Франсуаза, вступила в орден Petites Sœurs des Pauvres и поехала в Китай как миссионер, работая в Шанхае до своей ранней смерти в 1911. Святость его жизни вызвала восхищение её брата Пьера.

 

Тейяр вступил в орден Иисуса в возрасте 18 лет, предварительно не познав, как представляется, романтического приключения. Лишь после его длинной подготовки, которая закончилось в 1911 его рукоположением, в то время как ему было уже около тридцати и когда он занимался в Париже специализированными исследованиями по палеонтологии, он познал свой первый любовный опыт. Этот эпизод оказал влияние на его видение Женственности.

 

Маргарита Тейяр-Шамбон, дальняя кузина Пьера, на шесть месяцев старше его [22], растёт также в Клермон-Ферран. Их дома отстояли друг от друга на несколько километров. Детьми, они разумеется разделяли много общих опытов. Впоследствии, Маргарита жила в Париже, сдала экзамен на степень агреже по философии, затем преподавала в известной школе. Их встреча тогда, после долгого расставания, стала значительным этапом в сентиментальном воспитании Тейяра. В прямом и переносном смысле, это была настоящая любовная встреча между молодым священником и его кузиной. Урсула Кинг, с деликатностью женщины, таким образом описывает историю:

 

Тейяр открыл полную силу "женского идеала" и "его неизменной красоты" только найдя его кузину Маргариту взрослой, образованной женщиной, с тонким умом, полную привлекательности и очень любезную, одарённую глубокой верой и благочестием. Встретившись накануне войны, они влюбились друг в друга. Она стала первой, кто услышал, как он развивал свои идеи, его первой читательницей, а также его первым критиком. Между ними было духовное и интеллектуальное сотрудничество, но Маргарита была также первой женщиной, которая полюбила его как мужчину, и именно через неё он стал полностью самим собой.

Это был мощный опыт, новый и другой огонь, который дал ему восторг и радость, но был не без затруднений и опасностей. Как он об этом рассказывал, было неизбежно, что он окажется однажды «лицом к лицу с женственным». Единственная странность в том, что это с ним случилось в возрасте только около тридцати лет, во время его занятий в Париже. Его космическое и человеческое чувство уже рождалось тогда более полно, но его духовные стремления ещё испытывали нехватку в человеческой теплоте. Открытие его любви к Маргарите и её любящий ответ всё изменили. Именно в энергии он нуждался, чтобы его идеи «полностью забродили и организовались».

(Spirit of Fire р. 74)

 

Замечательный отрывок! Маргарита позволила своему кузену подняться до видения красоты Вечно Женственного, в котором воссияла правда. Мы можем представить, насколько Тейяр был переполнен радостью. Он написал позже: «И, под взглядом, который тронул меня, скорлупа, где дремало мое сердце, разбилась. Вместе с большой и чистой любовью, новая энергия проникла в меня (или вышла из меня, я не знаю), которая заставила меня испытать, что я был столь же обширным и столь же богатым, как Вселенная» [23].

 

Декабрь 1914: Тейяр зачислен на военную службу. С фронта он пишет Маргарите многочисленные письма, позже опубликованные в Генезисе мысли [24]. Во время войны, внешнее насилие не могло иссушить его внутреннее богатство, питаемое нежным воспоминанием любви. Бесчисленные идеи приходили ему на ум как потоки, и выразились в обильных рукописях [25], уже содержавшие в зародыше все его последующие идеи (см. Spirit of Fire р. 66).

 

Мы можем сказать, что именно Маргарита привела Тейяра к созерцанию неизменной и небесной Красоты [26]. Он понял, что безбрачие не исключало некоторую интимность с другим полом. В его похвале Вечно женственному, он вкладывает в уста Женщины слова: «Тот, кто слышит призыв Иисуса, не должен выбросить любовь из своего сердца. Он должен, совсем напротив, остаться в высшей степени человечным. Он нуждается следовательно ещё во мне чтобы сенсибилизировать (сделать чувствительными) свои силы, и пробудить свою душу к страсти божественного» [27].

 

В одной из его последних книг, Сердце материи, Тейяр говорит, что никто, даже посвятивший себя делу Божию, не может найти дорогу к «духовной зрелости и полноте вне некоторого 'сентиментального' влияния, которое бы в нём сенсибилизировало его ум и пробудило бы, по крайней мере изначально, способности любить. Не более чем без света, кислорода или витаминов, мужчина - никакой мужчина - не может (с очевидностью с каждым днём всё более явной) обойтись без Женственного»   [28]. В этот момент, не шла речь о пифии Диотимы из Мантинеи, которая обучала Сократа, но о Богородице, новой Беатриче, которая учила Тейяра новому пути Эроса: целомудренной любви, или девственности.

 

Через полтора года после его зачисления в армию Тейяр написал статью, озаглавленную Девственность. Двумя годами позже, это было Вечно женственное. В течение этих трёх с половиной лет, он неустанно занимался этой темой, готовя себя к окончательному принятию посвященного религиозного безбрачия. Он нашёл в Беатриче влечение к девственной чистоте:

Бога я привлекла ко мне, задолго до вас …

Намного раньше, чем Человек измерил диапазон моей власти, и обожествил смысл моей привлекательности, Господь меня уже задумал в целом в Своей Премудрости и я завоевала Его Сердце.

Думаете ли Вы, что без моей Чистоты, пленившей Его, Он когда-либо спустился бы, в теле, в среду Своего Творения?

Одна любовь способна двигать бытие.

Бог следовательно, чтобы мочь выйти из Себя, должен был предварительно простреть перед Собой дорогу желания, распространить перед Собой аромат красоты.

Именно тогда Он сделал, чтобы я появилась, светящийся пар, над пропастью - между Землей и Им, - чтобы придти во мне жить среди вас.

Теперь вы понимаете тайну вашего волнения, когда я приближаюсь? …

Нежное сострадание, очарование святости, которые исходят из Женщины - столь естественно, что вы будете искать их только возле неё, и, однако, столь же таинственно, что вы не можете сказать, где их источник - это ощущается присутствие Бога, которое вас делает пламенеющими.

Помещаясь между Богом и Землей как область общего притяжения, я привожу их взаимно друг к другу, страстно [29].

 

Мария открывает нам, что то, что привлекает у неё, так это - её чистота. Чистота - зеркало, которое отражает внутреннюю красоту Бога. Эссе Тейяра говорят, насколько человек испытывает сильные волнения, чувство быть любимым, когда Мария оказывается близкой; это - настоящее утешение. Но для того, кто был призван к безбрачию, речь идёт здесь об общем опыте. Тейяр, верный своему фундаментальному выбору, не позволил бы себе никогда следовать за плотскими импульсами, противоположными своему обету целомудрия. Таким образом, все его женские дружбы была отмечена этим решением. После Маргариты, он вошел в глубокое отношение с Léontine Zanta, Ida Treat, Люсиль Сван, Rhoda de Terra, Claude Rivière, Jeanne Mortier и другими, но Тейяр никогда не отклонился от своей цели: любая любовь по отношению к женщине - для Бога и с Богом, и в конечном итоге должна была бы сойтись в Боге. Его любовь к каждой женщине была отношением «с тремя членами: мужчина, женщина и Бог» [30]. Эта трехсторонняя форма любви или 'любовь-втроём' [31] была принципом любви у Тейяра не только для себя самого и для монахов, но также для всего человечества: «Скоро останется только Бог для вас во Вселенной полностью девственной. Во мне именно Бог вас ожидает!» [32]. Анри де Любак комментирует:

 

Это - мечта о коллективной сублимации человеческой любви, о "Вселенной полностью девственной’. Мечта, основанная на возможности некоторой ‘прозрачности материи по отношению к Духу’. Мечта разделения, ставшего полным, между ‘сущностью Женственного’, которая пребывает, и 'сексуальным', которое проходит, если только не захотят говорить о полностью 'сублимированном’ сексуальном, или о ‘духовном употреблении полов’, доведённом до крайнего предела, начиная с которого отношение между мужчиной и женщиной превращается в 'мирную дружбу', хотя и могущей быть, при принятии словаря Тейяра, 'страстной' [33].

 

Мечта о мире, в котором в конечном счёте жили бы только девственные люди и где преобладала бы целомудренная любовь, кажется, является чистой утопией. А. де Любак это осознавал: «При помощи прогрессирущего языка, который остается спорным, это - призывание ‘обожающего Видения’, окончательный термин, куда нас ведёт ‘женственный идеал', плод откровения» [34]. Для Тейяра, даже если эта цель не может быть достигнута в этом мире каждым, она должна остаться идеалом для всех. Исходя из усилия и результатов, полученных несколькими избранниками, мы можем понять истинное значение сексуальности. Пол сам в себе не достоин человеческой любви. Изолированная сексуальность рассеивает "самую чудесную силу" земли [35]. Она может создать короткое замыкание, которое нейтрализует человеческую энергию [36]. Бесконтрольная сила сексуальности бросает нас в грязь [37]. Из всего предшествующего мы понимаем, что Тейяр не видит ничего положительного в одной только сексуальности. Его положительная оценка женской дружбы основана только на духовном аспекте и ставит целью схождение в Боге. Он пророчески провозглашает, что в девственности находится самая великая энергия божественного творения. Обнаружив её, мир воспламеняется новым огнём. «Некогда, после эфира, ветров, приливов, гравитации, мы овладеем, для Бога, энергиями любви. - И тогда, во второй раз в истории Мира, Человек найдет Огонь» [38].

 

Этот огонь не является природным огнем, но он излучается из Сердца Иисуса. Огонь, который воспламенил Паскаля три века прежде [39], горит теперь в Тейяре, его соотечественнике, с подобной же интенсивностью.

 

Христос. Его Сердце. Огонь: способный через всё проникать; и который, понемногу, распространился бы везде …

Как если бы приблизив и приведя в соприкосновение оба полюса, осязаемый и неосязаемый, внешний и внутренний, Мира, который нас уносит, всё воспламенил, и всему дал волю …

И пусть, через Diaphanie (Проявление) и Пожар одновременно, явится ваше универсальное присутствие.

О, всё более великий Христос!   [40]

 

Его призвание и его миссия состояли в том, чтобы «распространять огонь, который вы мне передали»   [41]. «Тот, у кого будет огонь, именно тот воспламенит Землю» (Letters р. 244).

 

Наш второй раздел, с Беатриче, касался Вечно Женственного; мы показали, насколько Мария является её моделью. Через фигуру Богоматери, вслед за Тейяром, мы попытались найти закон притягательности Девы. Девственность была его ответом. И она стала правилом поведения Тейяра с женщинами. В течение всей его жизни, он не оставлял никогда своего религиозного обязательства. Бог был всегда на первом месте, как говорит святой Франциск Ассизский: «Deus meus et omnia!» (Ты - мой Бог, Ты - мое всё!). Привязанный к его концепции любви-втроём, он никогда не променял бы Бога на женщину; навсегда, он - священник Христа, охватывающего всю вселенную.

 

Теперь давайте посмотрим какая чудесная дружба соединила Тейяра и Люсиль Сван, и какова цена, которую он заплатил для поддержания этих отношений. Стоило ли это труда для Тейяра прожить этот опыт, который дал ему много радости и энергии, но также много слез и труда?

 

 

Если бы Tейяр не встретил Люсиль Сван, он спокойно провёл бы свою жизнь, наслаждаясь радостью от встречи мужчин и женщин по ходу событий. Между тем, появление этой Американки разрушило его принципы любви-втроём. Люсиль была скульптором, разведённой, недавно прибывшей из Айовы в Пекин. Она встретила Тейяра у доктора Grabau, американского геолога, осенью 1929. Собрания друзей со всего мира в этом культурном салоне благоприятствовали сердечности и дружбе. Тейяру было 48 лет, Люсили [42] было на девять лет меньше. Оба очень хорошо понимали друг друга и стали хорошими друзьями [43]. Будучи соседями, они часто встречались. Тейяр был приглашен на пятичасовой чай в её доме. Чай второй половины дня стал необходимой привычкой, когда они были в Пекине. Иногда Тейяр приходил со своим коллегой иезуитом Пьером Лерой. В 1932 Люсиль сделала первый бюст Тейяра. В студии, когда Тейяр позировал как модель, они продолжали свои длинные разговоры.

 

Осенью этого года Тейяр уехал во Францию и отсутствовал шесть месяцев. С корабля, он написал свое первое письмо Люсили (30 августа 1932). В следующем году он был в США и письма стали чаще, с интервалом в 6, 7 или 13 дней (см. Letters р. 3-5). В ходе этой поездки Тейяр нанёс визит родителям Люсили в Чикаго, где он был сердечно принят. Он обнаружил фотографию Люсили на пятнадцать лет моложе. На следующий год, когда Люсиль уехала в Шанхай на выставку, Тейяр писал ей с более короткими интервалами в 3, 4, 5, 6, 8, 10 дням [44]. Они нуждались в том, чтобы общаться друг с другом и их близость развивалась.

 

Недавняя публикация их писем представляет собой ценный документ для понимания Тейяра. Переписка с 1932 по 1955 отражает его личную жизнь; она содержит много его писем, но мало писем Люсили, потому что похоже, что Теяр их не хранил. Напротив, Люсиль придавала большую цену каждому письму, классифицируя их и передав их своей племяннице в 1965 перед своей смертью, чтобы они были когда-нибудь опубликованы   [45]. К счастью Люсиль сохранила также много своих писем, которых она не послала, так же как её дневник, также отданные её племяннице. Исходя из этих документов, мы можем изобразить историю и реальное состояние духа Люсили, возможно неизвестное самому Тейяру.

 

The Letters of Teilhard de Chardin and Lucile Swan были опубликованы в 1993. Текст содержит приблизительно 300 страниц. На седьмой странице, находится письмо Тейяра по возвращению из его поездки в США (14 ноября 1933). Здесь впервые Тейяр объяснял свою идею любви Люсили. Кажется, что у них были две очень отличные концепции любви, за которые они должны заплатить полную цену.

 

Четыре года ранее, в 1929, Тейяр и Люсиль встретились впервые; они почувствовали себя неотразимо привлеченными друг к другу. Эмоциональный потенциал Тейяра расцвёл первый раз с кузиной Маргаритой, семнадцать лет тому назад. Он впоследствии встречал других женщин, как Léontine Zanta в 1918; она получила докторскую степень в философии и стала профессором Маргариты; на десять лет старше его, она поддерживала с Тейяром переписку между 1923 и 1938. Он знал также Ida Treat, американскую коммунистку, встреченную около 1925, в Париже, позже вышедшую замуж за француза, и Rhoda de Terra, американскую романистку, встреченную в 1935. Но Люсиль отличалась от всех других женщин.

 

Люсиль, 'свет', зажгла огонь большой интенсивности, который горел в течение всех лет зрелости Тейяра. Его семья, его друзья и его будущие поклонники должны  были узнать о силе этой взаимной любви, их интимности и их обязательстве, их разлучении, их разочаровании и их страдании, только через много лет после их смерти, когда публикация их писем разбила молчание, покрывавшее так долго природу их связи.

(Spirit of Fire стр. 82)

 

В начале их встречи, Tейяр не предвидел, какими будут форма и степень, которые примет их дружба [46]. Он возможно подумал, что Люсиль будет одной из его предыдущих женских отношений, с которой он мог бы применить свой принцип любви-втроём. Фактически их дружба пошла гораздо дальше, чем простая дружба. Они разделяли не только те же идеи, но и их жизнь до мельчайших деталей. Мистик Тейяр искал Бога в своей встрече с Люсилью   [47]. Через стимул Люсили, он, казалось, пытался познать Бога более глубоко, ознакомить мир с его новым лицом, и прежде всего открыть Огонь, источник всех энергий   [48].

 

В 1950, когда Tейяру было 69 лет, он написал Сердце материи, свою автобиографию, которая заканчивается "Женственным": «ничто не развилось во мне как только лишь под взглядом и под влиянием женщины». Он там воздаёт «общее, почти-обожающее почтение, поднимающееся из недр моего существа к тем, теплота и очарование  вошли, капля за каплей, в кровь моих самых дорогих идей»   [49]. Он послал копию книги Люсили, сказав, что «эти страницы это - усилие чтобы выразить внутреннюю эволюцию, на которую вы оказали глубокое влияние»   [50]. «Уже почти двадцать лет, вы мне всегда помогали восходить к более светоносному и более теплому Богу» (Letters стр. 262, 10 августа 1950).

 

Но давайте перенесемся в начало их встречи, когда оба они жили в Пекине. У них была тогда привычка встречаться для пятичасового чая каждую вторую половину дня в доме Люсили. «Люсиль была способна спрашивать и бросать вызов его идеям, как никто другой до неё этого не делал... Она дала Тейяру намного больше, чем простое партнерство. Она обсуждала, читала, переводила его эссе, печатала их, посылала их своим многочисленным друзьям, разделяла его прогулки и  его беседы, и предлагала ему в своём доме место задушевности и теплоты» (Spirit of Fire стр. 153).

 

Они говорили о плоде своих переговоров как о "яйцах" (eggs) [51]. Мы обладаем "яйцами" их общего усилия: Как я верую; Христианство и эволюция; Эскиз личной вселенной; Путь Запада. К новой мистике; Созидательный смысл и ценность страдания; Эволюция целомудрия; Духовное явление; Человеческая энергия; Мистика науки. И надо всем opus magnum: Феномен человека, написанный в течение 1938-1940 годов. 18 июня 1940 Тейяр принес Люсили полную рукопись. Он признал, что это было также её произведение, «новый продукт нашего духовного союза» (Letters стр. 63).

 

Во время первой мировой войны, Маргарита читала его эссе и высказывала свои мнения. Теперь Люсиль занимала её место и становилась необходимой сотрудницей. Представляется, что по своей природе Тейяр не был отшельником или одиноким писателем. Все его успехи нуждались в присутствии, теплом и любящем, без которого он не мог действительно ни думать, ни произвести ничего оригинального [52].

 

Между тем Люсиль была не только соработником Тейяра, она стала частью его личностности. Они стали морально соединенными. Процитируем для иллюстрации: «Был ли бы я полон, Люсиль, без вас?» (Letters р. 45, 25 августа 1935), «Вы стали самой глубокой частью моей жизни» (Letters р. 60, 17 июля 1936). Мистический путь Тейяра оказался облегченным с помощью женщины, которая его сопровождала, Люсиль.

 

Художница Люсиль не была теологом. Это была женщина, которая нуждалась в любви и осмеливалась любить. Когда она чувствовала нечто реальное, как здесь в её отношении с Тейяром, она бросалась туда до конца. В действительно, учитывая разницу кругов и интересов, у Люсили было мало общих пунктов с Тейяром и она действительно не поняла того, что он вынашивал, но она ценила его, желая помочь ему выражать идеи, которые могли бы служить человечеству в будущем.

 

Проблема была в том, что Люсиль родилась в не-католической христианской семье и что позже она оставила религиозную практику. Её отношение с Богом было довольно расплывчатым. Она не могла реально понять христианские ценности, не говоря уже о правиле безбрачия священников, так же как многих главных идей Тейяра о космическом Христе, Вечно жеественном и типе любви-втроём.

 

Ее агония началась, когда они развили более глубокую любовную связь. В то время как Тейяр мечтал о пути девственности или о любви-втроём, которая привела бы к схождению, Люсиль как раз думала об обычном романтическом опыте. В Тейяре она нашла человека своих мечтаний [53]. Понемногу, она стала всё более и более влюбленной. Её женская природа пробуждалась. Она искала больше, чем простой дружбы. «Дружба - несомненно наиболее высокая форма любви - и также очень трудная. Мои женские инстинкты столь сильны. Учиться контролировать эту любовь так трудно» (Letters р. 28, Дневник). Она отметила в своём дневнике со вздохом отчаяния: «Вы стали значительнее в моей повседневной жизни. Да. Жизнь, телесность, вы в реальности, вы целиком. Я вас хочу так сильно... Я не могу вас иметь» (Letters р. 17, Дневник). За её чувствами, Люсиль видела противоречие между эволюционистскими теориями Тейяра и его практикой целомудрия.

 

Вы допускаете необходимость пройти с и через материю, чтобы придти к идеям, отвлеченным или божественным, но вы отрицаете использование (человеческой) материи, чтобы достичь этих идей. Вы скажете, что вы отрицаете только часть человеческой любви, но я думаю, что вы уклоняетесь от вопроса, так как телесность - не только очень важная часть, но она - существенна для расы   [54].

 

Мы видим здесь тонкость рассуждения Люсили. Все эти частные исповеди обнаружили, насколько их любовь выросла. Обычно, было бы вполне нормально для такой пары думать о браке. Тейяр как священник и желающий оставаться верным своим обетам, уже не был свободен [55]. Люсиль, разведённая, без брачной связи, желала естественно сочетаться браком. Концепция Тейяра о любви-втроём, кажется, применима только к людям, которые, посвященные или верующие, имеют целью и тот и другой unum necessarium (единое на потребу) [56]. Для Люсили, "единственое на потребу" был Тейяр и её полный союз с ним. На такой степени любви, временное  разлучение даже на несколько часов могло причинить невыносимое страдание. Она написала в своём дневнике то, что она понимала под 'физическим':

 

Я говорила о 'телесности'. Пожалуйста, не полагайте, что я имею в виду только пол, даже если это очень сильно. Это создало бы связь между нами, которая добавила бы надежности, которую ничто другое не может предложить, я полагаю. Между тем, речь идёт не только об одной части только. Я хочу быть с вами, как когда вы в форме, так и тогда, когда вы больны. Видеть прекрасные вещи с вами и бродить по полям. Другими словами, я хочу быть рядом с вами всё время, смеяться, играть и молиться с вами. Неужели вы не понимаете, что это - большая часть жизни, и это праведно и нормально, и дано Богом. Но я не могу. Не могу (на французском языке в тексте).

(Letters р. 20, 27 июля 1934)

 

Сильно неудовлетворённая, она написала, в своём дневнике конечно:

 

Вы отказываетесь отвергнуть ваши клерикальные учения и честно посмотреть на факты. Вы приняли всякого рода идеи, которые к вам пришли со стороны вашей науки. Но я продолжаю думать, что вы отказались принять эту идею, потому что ваша жизнь позволила вам от неё увильнуть. (Letters р. 34)

 

Когда Люсиль узнала, что у Тейяра были большие трудности с Церковью и что был возможен окончательный разрыв с Орденом, она «безотчётно рассчитывала на это, замечает Урсула Кинг, но этого не произошло» [57]. Безотчётное движение, упомянутое King, могло бы быть связано с желанием совершенного союза с Тейяром, если бы он решил оставить Орден иезуитов.

 

Анри де Любак, один из самых близких собратьев Тейяра, со всем сочувствием, предполагал огромную трудность, вызванную такой духовной любовью: «Такие расположения, утверждающие 'сублимацию' любви в 'полноте', отнюдь не являются общими, и не зависят только от доброй воли. Поэтому его случай, такой, каким он его излагает, нам кажется, имеет нечто исключительное» (Lubac р. 94). Трудный и исключительный случай, Тейяр не мог положиться на опыт предшественников. Он должен был сам проложить свой путь. Он усиленно молился Деве Марии, чтобы Она направила его [58]. Он практиковал аскезу, самоистязание и умерщвление, боролся против эгоизма. Он устоял до смерти в своем обете целомудрия [59].

 

Среди всех упомянутых здесь фактов, нельзя пренебречь фразой Урсулы Кинг, анализирующей Эволюцию целомудрия: «Оставленный его собственному мнению, Тейяр не имел полной ясности относительно того, ‘что не позволено’» [60]. Что это означает? Касается ли это границ физического выражения девственной любви? Возможно здесь идёт речь о моменте недоумения для многих душ, которые вовлечены в ту же духовную задачу. Кто сможет ответить?

 

Предыдущий раздел описал любовный путь Тейяра и Люсиль в его пекинской фазе (1929-1941). Эти два любовника, от простой встречи до глубокой дружбы, почти разделили их жизнь. Тейяр не хранил письма Люсили, в то время как эта последняя не только сохранила письма Тейяра, но также доверила их племяннице в целостности, особенно те, которые не были посланы, так же, как и её дневник, чтобы они были опубликованы. Читатель Letters замечает, с начала переписки, следы конфликта между ними. Люсиль поверяла свои неприятности своему личному дневнику. Как после этого Тейяр мог её понять полностью? Их письма были бы серией монологов. Тейяр не был двуличен в мыслях. Он напрямую писал то, о чём он думал.

 

Первое послание Люсили в Letters датировано 31 марта 1937. Содержание и то, как она пишет его, значительно отличаются от того, что она пишет сама себе. У Люсили были вероятно две личности, дневная и ночная. Письма, написанные Тейяру - дневной, рациональный и положительный аспект, в то время как её личный дневник фиксировал ночную Люсиль, полную вопросами и сомнениями, главным образом отрицательную. Письма плавали на двух различных кораблях. Теория Беатрикс у  Тейяра кажется не достигла разума Люсили. Возможно она имела по отношению к теории Тейяра понятийное согласие, но не действительно реальное согласие (в соответствии с различением кардинала Ньюмана). Тейяр не сумел обратить Люсиль [61]. Дни и ночи чередовались у Люсили, не умея никогда согласоваться. Иногда она думала положительно, но эти моменты были эфемерными. Ночь таилась в тени, готовая вновь появиться в любой момент.

 

Через год после конца второй мировой войны, Тейяр возвратился в Европу. Из Парижа он совершил несколько поездок в Нью-Йорк и в Южную Африку. В декабре 1951, он эмигрировал в США и окончательно обосновался там. В течение этого десятилетнего периода, именно Рода де Терра (Rhoda de Terra) постоянно пребывала рядом с Тейяром, либо в Париже, либо в Нью-Йорке или в течение двух его поездок в Южную Африку. Это близкое присутствие при Тейяре вызвало у Люсили ужасный кризис.

 

Вооружённый его принципом Вечно женственного, Тейяр всегда целомудренно входил в отношения с женщинами. В принципе, этот род отношения не помешал бы Тейяру иметь несколько близких подруг одновременно, так как, как это объясняет Ив Раген «нужно также это отделение, это отсутствие плотской связи, чтобы стали возможными глубокие, очень глубокие дружбы с более, чем одним человеком. Это - одно из великих открытий безбрачия: мочь любить, действительно любить несколько лиц равной любовью, но у которой есть уникальный вкус каждого из этих лиц. Любовь, которая выражается в плотской связи, не может иметь эту свободу, так как любая связь этого рода делается исключительной» [62].

 

Тейяр любил свою кузину Маргариту, Ida Treat и многих других женщин. Но ни одна из них не может быть сравнённой с Люсилью. Взаимная любовь Тейяра и Люсиль принесла ей огромную печаль, так как она не могла сочетаться с ним браком. Люсиль не стеснялась порицать Тейяра: «Вы меня сравниваете с Идой. Я могу просто сказать, что, если Ида имела те же чувства, было бы невозможно для неё сочетаться браком» (Letters р. 228). Теперь, после нескольких лет разлуки (1941-1948), в то время как у них был шанс длинных встреч в Нью-Йорке (март 1948), она не была одна, так как Рода также была там, и обе с нетерпением хотели видеть их любимого друга. Прочитав многочисленные упоминания о Роде в письмах Тейяра [63], Люсиль не скрывала никогда свою горечь по отношению к ней. Она сказала Тейяру, что она желала никогда не встречать Роду (Letters р. 197, 292). И вот теперь обе должны были встретиться лицом к лицу, ожидая прибытия Тейяра. Вот незадача! Сократив визит в Нью-Йорк, Тейяр возвратился в июне в Париж. Пьер Леруа, его лучший друг по Пекину [64], встретил его в аэропорту, и был удивлён тем, что нашёл своего старинного друга скисшим и подавленным   [65].

 

Но кто же эта Рода де Терра? Тейяр встретил в Бирме супружескую пару учёных, Хелмута и Роду де Терра, во время экспедиции в 1935. Двумя годами позже, он нанёс ответный визит паре в Филадельфии и провел очень приятный уикенд на их пригородной вилле. К несчастью, пара разлучилась в следующем году [66]. Тейяр поддерживал регулярную переписку с Родой [67]. По возвращению в Европу в 1946, он встретил Роду в Париже, помогая ей искать материалы для написания романа. Постепенно, она стала его медсестрой-секретарём после сердечного приступа Тейяра в 1947. В 1951 и 1953 она сопровождала Тейяра в Южную Африку: «смотря в оба за его здоровьем, она организовывала его встречи, отвозя и забирая его в условленных местах, принимая на себя заботу о хлопотливых работах»   [68].

 

Когда Тейяр окончательно переехал в США в декабре 1951, он был очень слаб, но всегда очень вовлечен в академические исследования. Люсиль приезжала время от времени из Вашингтона D.C. в Нью-Йорк, чтобы его видеть. Тейяр попросил её сократить свои визиты, писать и звонить ему менее часто, потому что он был слишком слаб [69]. В то же самое время, Рода была постоянно рядом с ним, кажется, полностью вытесняя Люсиль. Люсиль спращивала:

 

Вы не думаете, что мы могли бы иметь однажды спокойный разговор по поводу "нас". Мы встречаемся и действуем так, как если бы ничего никогда не существовало между нами. До момента расставания, было сказано несколько случайных замечаний, а время становится столь коротким, и давление столь большим. Сказанные вещи слишком сильны или не ясны, и нет никогда времени понять. Тогда мы расстаемся с этим чувством неудовлетворённости и неловкости. Вы должны также ощущать это.

Разве это невозможное положение? Вы имели самое сильное влияние в моей жизни примерно в течение двадцати лет и очень глубокое влияние... Я знаю, что мы искренне желаем помочь друг другу, но возможно ли это? И как? Именно вы поставили меня на роль матери, но когда я вам сказал о вещах, которые, мне казалось, вас умаляли, я почувствовала, что я не имела права об этом говорить. Действительно, я в столь неопределённом  положении по отношению к вам, что это мне делает вдвойне трудной задачу действовать с мудростью.

Я знаю, что вы не любите анализировать положения, но не думаете ли вы, что мы были бы счастливее, если бы вы рассмотрели эту ситуацию, когда вы в форме и спокойствии? Если вы не хотите мне говорить, вы можете написать?

Период Рождества делает каждого более одиноким и более сентиментальным... Я не чувствую себя очень счастливой при нынешнем положении вещей... Могу ли я быть сама собой? (Letters р. 286-287, 20 декабря 1953)

 

Доставляет огорчение читать это письмо и видеть, как их любовь изменилась. Тейяр полностью осознавал огорчение, причиненное лицам, которых он любил. Томас Кинг пишет: «В Париже, в июле 1954, Тейяр снова перечитал конец Сердца материи. Он начал плакать “при воспоминании обо всех 'Беатриче', полных упреков, которых он невольно ранил”. Одной из них была Люсиль» (см. «Эпилог», Letters р. 197). Это признание Тейяр сделал во время своей последней поездки в Париж (июнь-август 1954). Оно похоже на свидетельство. Прямо перед вторым сердечным приступом Тейяра, Люсиль написала ему жизнерадостное письмо:

 

Я хочу вас уверить, что больше всего я желаю для вас, чтобы вы нашли мир, спокойствие и свободу. Моя любовь к вам будет всегда чем-то особенным; но верьте мне, она ни требовательная,  ни собственническая.

Было бы ложью сказать, что я люблю Роду, но я счастлива, что она нашла своего Бога и я искренне  желаю ей наилучшего. Я знаю, что я могу всегда положиться на вас, как вы знаете, что вы можете всегда положиться на меня. Я всегда к вашим услугам, если выбудете нуждаться во мне или если вы меня захотите.

Я молю Бога благословить вас и дать вам мир, спокойствие и счастье, такие как Он мне их дал в избытке.

Ваша,

Люсиль   [70].

 

Письмо дышало духом примирения. Несколькими днями позже, Тейяр упал на улице в Нью-Йорке, во время прогулки. В больнице, он вызвал Люсиль. Она незамедлительно пришла и уверила его в своей любви. Позже, он возвратился в резиденцию иезуитов, откуда он написал письмо, чтобы поблагодарить её: «Сойдёмся, вы и я, отважно и радостно, к новому лику Бога, которое  привлекает нас обоих» (Letters р. 292). Люсиль признала: «Это меня очень печалит, если я - частично причина вашего недомогания. Этого не должно быть. Вы знаете, что я нашла мир и это именно то, что я желаю вам больше всего - реальный мир присутствия Бога» [71]. В последнем письме Тейяра Люсили (30 марта 1955), он говорит: «Я действительно нуждаюсь в вашем присутствии, в вашем влиянии на мою жизнь... Мы всегда здесь один для другого. Позвоните мне, всё равно когда, когда вам захочется». Собрание их писем заканчивается здесь в мире искупленной любви.

 

Вечером воскресенья Пасхи 1955, 10 апреля, Тейяр умер [72,] в то время как он разговаривал с гостями в доме Роды де Терра в Нью-Йорке. Люсиль написала: «Это делает связи сильнее, чем обычная дружба... Привилегия знать и дружить с этим великим человека остаётся самой значительной и самой прекрасной частью моей жизни» [73].

 

 

 

Для Тейяра «Любовь как энергия» не была формулировкой, теорией или убеждением, но живым и экзистенциальным опытом. Его вера в Бога, unum necessarium, его почитание Девы Марии, конкретное Вечно женственное, его приверженность по отношению к Материи, наполненной божественным присутствием, и его женские любови,- всё вдохновляло его обнаружить Центр Энергии. Бог, как последний источник всех существ и первопричина всех причинностей, не устраняет вторичные причинности. Для Тейяра одной из вторичных причинностей были присутствия женщин радом с ним. Его интеллектуальная творческая способность нуждалась в чувстве, чтобы мочь созреть. Его опыт любви с Маргаритой открыл источник новых идей, которые вылились в значительные статьи во время войны, среди которых нетленное Вечно женственное.

 

Согласно этой теории, целомудренные люди имеют, также, возможность проживать любовный опыт с Богом и с другим полом. Любовь-втроём, глубокая и целомудренная, вписывается в это. Для Тейяра целомудренная или девственная любовь высвободит из Материи новый Огонь. Это - новый род энергии. Девственная любовь - высшая стадия человеческой любви. После Маргариты, он встретил других женщин. Они были женщинами,  «теплота и очарование которых вошли, капля за каплей, в кровь моих самых дорогих идей» [74].

 

Все читатели Тейяра согласятся, что человеческая любовь - потенциал большого динамизма, но не все вместят непременно или не согласятся с его любовью-втроём. Люсиль, которая не разделяла полностью католическую веру (см. Letters р. 286-287, 20 декабря 1953), была обязана в своих отношениях с Тейяром приспосабливаться к вере этого последнего и сообразовываться с его манерой любить. Развитие их дружбы было предопределено быть трагическим. Это было несправедливо для Люсили. Они начали невинные отношения, не зная, насколько качество их отношения будет различаться. Тейяр, желавший оставаться верным своему обету целомудрия, не позволял себе подчиняться требованиям Люсили проживать с нею физический союз. Этого не произошло, как мы это знаем от племянницы Люсили. Вся эта история была бы проще, если бы у них обоих были бы те же религиозные убеждения и та же духовность посвящения. Как бы то ни было, новый Огонь требует крайне высокую цену.

 

Примечания

 

[*] Доклад на французском и на китайском языке, сделанный в ходе коллоквиума Teilhard de Chardin, в Пекине в октябре 2003, по теме «Наука и человеческий прогресс. К духу земли и управляемой глобализации». О. Bosco Lu, китайский иезуит, сделал его в присутствии некоторых членов семьи P. Teilhard, среди которых О. Оливье Тейяр де Шарден, священник парижской епархии. Акты Коллоквиума будут опубликованы в ближайшее время домом Обен, в Сент-Этьенне. Перевод Th. Meynard, S.J., члена Института Ricci de Taipei, был  отредактирован.

См. рецензии трёх трудов в этом номере, р. 170, 312 и 334; см. также р. 291 и 313.

[1] См. Teilhard de Chardin P., "Мистическая среда" (13 августа 1917), в Рукописях времени войны (1916-1919), Париж, Grasset, 1965, р. 133-167 [имя отца Пьера Тейяра де Шарден будет сокращено чаще всего в примечаниях в форме TCh].

[2] "Христианское" - название последнего эссе Teilhard (март 55), в Сердце материи, Париж, Seuil, 1976, р. 94-117.

[3] «18 июня 1940, он принес полную рукопись. Он был очень счастлив, что закончил», в King Ursula, Spirit of Fire: the Life and Vision of Teilhard de Chardin, Maryknoll, N.Y ., Orbis Books, 1996, р. 174 [далее цитируется в тексте Spirit of Fire].

[4] The Letters of Teilhard de Chardin and Lucile Swan, éd. Th.M. King, S.J. & Mary Wood Gilbert, Washington D.C., Georgetown Univ. Press, 1993 [далее цитируется в тексте Letters].

[5] de Lubac H., S.J., L’Éternel féminin, Paris, Aubier-Montaigne, 1968 [далее цитируется в тексте Lubac].

[6] TCh, "Вечно женственное" (25 марта 1918), в Рукописях времени... (процитировано выше, n. 1), р. 253.

[7] TCh, «Дух земли» (март 1931), в Человеческой энергии, Париж, Seuil, 1962, р. 41; см. Lubac р. 63s.: любовь-энергия описана как «странная Энергия», «наиболее универсальная, наиболее могущественная, наиболее таинственная» из всех энергий, как «дикая сила», «священный резерв», «энергия, присущая Космогенезу», и т.д..

[8] Cf. Marcel G., Journal métaphysique, Paris, Gallimard, 1927, p. 138, 145, 292-3, 306.

[9] TCh, «Духовная сила материи» (август 1919), в Гимне Вселенной, Париж, Seuil, 1961, р. 72-73.

[10] Там же. р. 73-74.

[11] См. TCh, "Мистическая среда" (процитировано выше, n. 1), р. 141.

[12] TCh, Сердце материи (процитировано выше, n. 2), р. 59.

[13] «Нисшедший, Он же есть и восшедший превыше всех небес, дабы наполнить всё» (Еф 4,10).

[14] TCh, «Вселенская литургия» (1923), в Гимне вселенной (процитировано выше, n. 9), р. 17.

[15] Там же.

[16] См. Lubac р. 53. Он здесь ссылается на Беатриче, молодую флорентийскую красавицу Божественной комедии.

[17] Patenôtre Y., intr. Teilhard de Chardin P., Вечно женственное, Troyes, Fates, 1998, стр. 10. Это напоминает первый параграф Вечно женственного Тейяра, парафразирующего книгу Притчей Притч 8,22: «Я появилась с начала Мира. Ещё до веков, я вышла из рук Божиих, - набросок, предназначенный украшаться через времена, соработница Его произведения», в TCh, Рукописи времени…   (процитировано выше, n. 1), р. 253.

[18] См. там же, р. 249, посвящение "Вечно женственного". См. также Lubac р. 20, 55.

[19] С 1-го мая и 2 сентября 1916 Тейяр предполагал написать что-нибудь о целомудрии перед Vierge Voilée. См. Lubac р. 21. Он чувствовал, что его подтолкнули к тому, чтобы написать это эссе «как бы под влечением Девы Марии» (там же)..

[20] См. TCh, Сердце материи (процитировано выше, n. 2), р. 51s.; см. Spirit of Fire, р. 4.

[21] TCh, Письма из поездок (1923-1955), éd. Cl. Aragonnès, Париж, Grasset, 1956, р. 200.

[22] См. Spirit of Fire, р. 77; см. TCh, Генезис мысли. Письма (1914-1919), intr. Cl. Aragonnès, prés. A.Teillard-Chambon и M-H. Begouen, Paris, Grasset, 1961, р. 17s. Фамилия этой кузины, Teillard, пишется иначе, чем фамилия P. Teilhard.

[23] TCh, "Мистическая среда" (процитировано выше, n. 1), р. 138.

[24] См. выше, n. 22.

[25] Такие как Космическая жизнь, Девственность, Мистическая среда, Творческий союз, Вечно женственное, Моя Вселенная, Великая монада, Священник, Forma Christi, и т.д..

[26] См. TCh, "Вечно женственное" (процитировано выше, N. 6), р. 260.

[27] Там же. р. 259.

[28] TCh, "Женственное", клаузула в эссе Сердце материи (процитировано выше, N. 2), р. 72.

[29] TCh, "Вечно женственное" (процитировано выше, N. 6), р. 261.

[30] См. TCh, «Эскиз личной вселенной [A Personalistic Universe] » (май 1936), в Человеческой энергии (процитировано выше, N. 7), р. 95. «В их сближении, двое 'любящих' медленно ускользают один от другого... Единственная среда сближает: Бог» (примечание Тейяра 1 мая 1920, процитированное в Lubac стр. 69).

[31] «'Тройственная' концепция совершенной любви», в Letters р. 19. Относительно «любви вдвоем или любви втроем», см. там же, р. xvii.

[32] TCh, "Вечно женственное" (процитировано выше, N. 6), р. 260.

[33] Lubac р. 165; см. письма Отцу A. Valensin, 10 января 1926 и 11 ноября 1934, в TCh, Личные Письма Огюсту Валансен, Бруно де Солаг, Henri де Любак, Андрэ Равье, 1919-1955, intr. H. de Lubac, Париж, Aubier-Montaigne, 1974, р. 131s. и 297s. Между тем, дружба между Тейяром и Люсиль Сван отнюдь не была мирной, как мы это увидим дальше.

[34] Lubac р. 167s. Иисус предсказал, что не будет брачных отношений при Парусии (см. Мф 22,30).

[35] См. TCh, «Дух земли» (процитировано выше, N. 7), р. 42.

[36] См. TCh, «Эволюция целомудрия» (февраль 1934), в Направлениях будущего, Париж, Seuil, 1973, р. 88; см. Letters р. 8, 295.

[37] См. TCh, «Эволюция целомудрия» (процитировано выше, N. 36), р. 90; см. Lubac р. 22.

[38] Там же. р. 92.

[39] Когда Паскаль умер в 1654, на нём было найдена записка, зашитая в подкладке его пальто и где он оставил свидетельство его духовного опыта: «Огонь. - Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова, а не философов и ученых. Уверенность. Уверенность. Чувство. Радость. Мир. Бог Иисуса Христа» (Паскаль Блез, Мысли, éd. L. Brunschvicg, Париж, Garnier, 1958, р. 71).

[40] TCh, Сердце материи (процитировано выше, N. 2), р. 58, 67, 70. Почитание Святого Сердца Иисуса было установлено с самого его раннего возраста его матерью. Орден иезуитов получил миссию распространять почитание Святого Сердца. Paray-le-Monial, город паломничества для этого почитания, и где Иисус явился святой Маргарите-Мария, находится не далеко от Клермон-Феррана. Это объясняет, почему у Тейяра была сестра и кузина, носившие имя Маргариты.

[41] TCh, "Священник" (1918), в Рукописях времени войны (процитировано выше, N. 1), р. 297.

[42] Племянница Люсили, Mary Wood Gilbert, соиздательница Letters, цитирует в своём предисловии её друга John Paton Davies : «Люсиль имела тонкие черты лица, имела сильную грудь и бедра; ей было вероятно около 35 лет, её любили все те, кто её знали, так как она излучала ощущение теплоты и порядочности» (Letters р. xviii). Тот же Davies встретил Тейяра у Люсили и описывает его таким образом: «Отец Тейяр был стройным и аристократическим священником. Не аристократом из римского мрамора или стеклянного фарфора, но аристократом с резким лицом, отлитым в бронзе, литьём которой как раз занималась Люсиль ... Лицо отца Тейяра с благородным сочетанием неравных углов и морщин с чувственным ртом, освещало то, что он говорил. И когда он молчал, оно ещё выражало его настроения, иногда медленно, чаще всего вспышками. Он не уходил от тех, кто его окружали. Он излучал по отношению к ним серьезное, радостное и вопрошающее отношение. И всегда с деликатным вниманием к другому, не беспокоясь о себе самом» (Letters р. xviii-xix).

[43] См. Letters р. 9-14. Слова Люсили: «Впервые за много лет, я почувствовала себя снова молодой и полной надежд» (Letters р. xx).

[44] Если бы была возможность Интернета как сегодня, можно подумать, что Teilhard не преминул бы посылать ей сообщение каждый день.

[45] Люсиль говорит своей племяннице: « Сделай, как тебе кажется приемлемым, но я хочу, чтобы мой опыт был известен» (см. "Пролог", Letters р. xvii).

[46] «Мы могли бы быть немного звездой один для другого... Звездой, ведущей к лучшему Неизвестному, лицом к лицу перед нами» (Letters р. 8).

[47] «Когда мы расстались, вы заметили, что я казался немного безличным. Возможно это верно. Причина этого, я думаю, что, когда я на вас смотрю, я ищу в вас нечто более глубокое, чем вы сами, и что является между тем вашей настоящей природой» (Letters р. 10).

[48] «Я мечтаю пойти к Богу под давлением самых сильных и самых стихийных умов мира» (Letters р. 7). « Все более и более, я рассчитываю на вас, чтобы меня оживать, направлять меня вперед. Жизнь должна быть и будет для нас обоих как постоянное открытие - нас самих, и настоящего лика Бога, который является самой глубокой связью между нами» (Letters р. 118). «Сойдёмся вместе, вы и я, отважно и радостно, к новому лику Бога, который нас призывает друг к другу. - Так как для этой прекрасной задачи открытия, я нуждаюсь в вас, - и я сделаю также всегда мое возможное, чтобы вам помочь» (Letters р. 292).

[49] TCh, "Женственное" (процитировано выше, N. 28), р. 72.

[50] Процитировано Thomas King, "Эпилог", Letters р. 295.

[51] Letters р. 201. "Наше произведение", Letters р. 267. «То, что родилось между нами, будет жить навсегда», там же, р. 9.

[52] См. Letters р. 148. Габриэль Марсель после смерти его жены Жаклин потерял талант импровизировать музыкальные композиции. Присутствие любящего человека - абсолютная необходимость для многих творческих гениев. См. Беседы Поль Рикёр-Габриэль Марсель, Париж, Aubier-Montaigne, 1968, р. 86s.

[53] «Это - мужчина, о котором я мечтала всю мою жизнь, исключая то, что Бог сделал эту шутку, сделав его священником» (Дневник от 14 октября 1934), в Letters р. 23. «У меня был лучший в этом мире» (там же, р. 29). «Я вас люблю каждую минуту каждого дня и эта любовь делает из меня лучшую женщину и, я надеюсь, более очищенную» (там же, р. 18, Дневник).

[54] Letters р. 34 (Дневник). В тридцатых годах, предохранение не было распространено и у людей была привычка связывать физический союз и порождение. В истинной любви, между тем, вполне нормально для супружеской пары ожидать детей. Для Люсили, желание иметь детей от Тейяра представляло собой завершённость её любви. Тейяр имел свой собственный взгляд на этот род плодовитости: «Духовная плодовитость, сопровождающая материальную плодовитость всё более и более тесно - и в конечном итоге становящаяся единственным обоснованием союза. Союз, чтобы иметь ребенка - но почему бы не союз для работы, союз для идеи?... Не является ли это как раз духовным использованием плоти, которое гениальные люди, люди, которые были действительно созидательны, инстинктивно нашли и приняли, не прося одобрения у моралистов?». См. «Эволюция целомудрия» (процитировано выше, N. 36). Этот параграф процитирован также в Spirit of Fire, р. 152.

[55] «Я не принадлежу себе самому, - и следовательно я не могу отдаться полностью и исключительно, кому бы то ни было» (Letters р. 126).

[56] Letters р. 163: "единое на потребу". Для Тейяра unum necessarium - Бог, но для Люсили нет сомнения, что это был Тейяр собственной персоной.

[57] Spirit of Fire, р. 149. Люсиль написала в своём дневнике: « Возможно что-то случится, если только они его прогонят!» (Letters р. 21).

[58] «Да не попустит мне Дева Мария сбиться в теме, которая затрагивает также две из Её великих прерогатив (быть Девой и Матерью) », процитировано у Lubac р. 95.

[59] Племянница Люсили спросила однажды эту последнюю, «имела ли она когда-либо физическое подтверждение. Она ответила: ‘Никогда’» (см. "Пролог", Letters р. xvii).

[60] Spirit of Fire, р. 152. Чувство нуждается в том, чтобы высказываться. Послушаем Люсиль: «Я хочу обвить моими руками и ободрить вас. Я не могу выдержать видеть, как вы страдаете... вы плакали бы на моем плече... Я могу вам дать материнскую любовь и понимание» (Letters р. 228). Отец Ив Раген давал минимальные указания для физического выражения: «Взгляд, полный вожделения, будет уже нечистым. Рукопожатие может выразить желание обладания со стороны мужчины, или отказа со стороны женщины, и проявить нечистоту сердца. Поцелуй, данный чтобы пробудить в себе или в другом не позволенное плотское удовольствие будет 'нечистым'. Но взгляд, рукопожатие, поцелуй могут быть знаками очень чистой дружбы»: Raguin Y., S.J ., «Целомудрие и дружба», в Жизни религиозных объединений 35, 9 (1977) 261. Разрешение кажется слишком ограничивающим.

[61] Десять лет спустя после их встречи, Люсиль сопровождала Тейяра из Ванкувера в Пекин на корабль SS Empress (август - сентябрь 1939). Они жили там вместе в течение трёх недель. По возвращению, Люсиль пишет не отправленное письмо, в котором она проговаривается о своей неудовлетворённости, в соответствии с тем, что она думала восемь лет ранее. Из этой исповеди, мы видим, что теория любви-втроём совсем не произвела впечатления на Люсиль. Она пишет: «Что причиняет это чувство депрессии и нетерпения, как вчера? Корень всего, что вы живете действительно на другом уровне, выше чем большая часть из нас - а я вас всегда рассматривала в качестве нормального человека, - высшего, да, но тем не менее с теми же потребностями как любой другой человек. И теперь я думаю, что это не верно. - Я подумала, что были некоторое равнодушие и холодность в вас, которые я исцелила бы, давая вам глубокую и теплую любовь. Но я спрашиваю себя, желаете ли вы этого, понимаете ли вы это. Вы любите, конечно, но на другом уровне... Я не могу остаться на вашем уровне, и я у вас прошу вещи, которые вы не хотите дать, потому что вы их не понимаете действительно - и это производит нарушение равновесия, которое некрасиво. И когда это случается, тогда я чувствую себя как в аде. Ваш Бог кажется столь холодным, столь далеким... Вы зажаты в каждом повороте вашим Орденом... Я знаю, что вы нуждаетесь во мне, - но как? Что я могу сделать? И когда я становлюсь столь несчастно человеческой [so damned human], действительно ли это столь некрасиво? Я вас ценю и я полагаю, что у вас есть нечто действительно значительное, что надо дать людям, и если есть что-то, где я смогла вам помочь, я действительно хочу это сделать. Помогите мне увидеть и понимать то, что вы видите и ощущаете... Я хочу только чего-либо человеческого, теплый ответ от вас, и день за днём, это не приходит - но это ужасное чувство одиночества и потери вас становится невыносимым - и я понимаю, что я не теряю ничего, потому что у меня этого не было никогда!... Ваше поведение кажется настолько противоречивым, что я не знаю, что думать и тогда приходит взрыв - и я буду пытаться вспоминать, что смущение происходит от того, что уровень не является тем же. Вы не виноваты, и я не виновата, но вы живете на высшем уровне и я должна это увидеть и это ощутить и стать частью этого. И вы мне в этом поможете, я в этом уверена» (Letters р. 139s).

[62] Raguin Y., S.J., «Целомудрие и дружба» (процитировано выше, N. 60), р. 265.

[63] « Я её искренне ценю» (Letters р. 196).

[64] «Мой лучший друг, здесь, как в Пекине», в Letters р. 225. В предисловии, Леруа упоминает: «Тейяр был стеснен, что его две подруги смогут встретиться. И он мне поручил объяснить Люсили положение. Она была крайне раздражена, но со временем всё устроилось» (там же, р. x).

[65] См. Spirit of Fire, р. 195. Томас Кинг замечает: «После войны, Люсиль увидела Тейяра только в 1948. Он тогда был слаб и поправлялся после серьезного инфаркта. Кажется, что он не мог ответить на её вызовы и на её ожидания. Кончилось тем, что он видел Роду чаще, чем Люсиль и ослабление его здоровья внесло в их дружбу затруднения, о которых сообщается в следующих письмах» (Letters р. 297).

[66] Разлучение Хелмута и Роды де Терра почти невероятно, так как Тейяр писал Люсили ровно за год до этого о глубокой любви, которая соединяла пару: «В Филадельфии, я провел крайне приятное время, и мы говорили с Хелмутом и Родой целыми часами о всех возможных темах (о религии, о философии, об этике и о практической жизни). Было бы трудно найти двух человек, которые любят друг друга более глубоко чем они оба, и в то же самое время остаются столь различными. У Роды нет никакой сознательной потребности организовывать ее жизнь согдасно некоторому религиозныму или философскому принципу; а Хелмут к этому стремится douloureusement (мучительно) (на французском языке в тексте). Она наполнена счастливым наслаждением настоящим моментом; - а он наполнен тревогой относительно будущего. Он таким образом, ближе ко мне, но она обязывает меня думать дальше, - учитывая тот факт, что кроме того, она ужасно интуитивна относительно психологии. Я надеюсь, что ты их встретишь однажды. В субботу, накануне Пасхи, мы решили развлечься: позавтракать в шведском ресторане, фильм во вторую половину дня и музыка вечером (Девятая симфония Бетховена в Philadelphia Orchestra) » (Letters р. 77, 5 апреля 1937).

[67] TCh, Совершение человека. Неизданные письма / Letters to Two Friends: 1926-1952 [от Тейяра к Ida Treat 1926-1952 и к Роде де Терра 1938-1950], Париж / Нью-Йорк, Grasset / The New American Library, 1968.

[68] Lukas M. & E., Teilhard, Нью-Йорк, Doubleday, 1977, р. 307.

[69] «Частые встречи казались слишком тревожными, а телефон его нервно напрягал. Таким образом он предложил видеться менее часто, ‘скажем раз в месяц’, и остаться в контакте через письма» (Spirit of Fire, р. 215).

[70] Letters р. 292 (30 ноября 1954). Отец Леруа сообщает, что Люсиль искала мир в индусском культе: «Влияние Тейяра на Люсиль не дало результатов, которые можно было бы ожидать. Умная и независимая, она последовала за неким свами в ведантической медитации. Вот то, что мне написал Тейяр по этому поводу: “Люсиль находит мир в группе, которой руководит некий свами... В этой среде духовность мне кажется ужасно расплывчатойой. Но не есть ли это единственный выход для такого числа мужчин и женщин, которым не удаётся пробить извне пугающую жёсткую оболочку, определяемую теологами под именем ‘ортодоксии’? ”» (Леруа П., Личные письма Пьера Тейяра де Шардена, моего друга. Последние годы 1948-1955, Париж, Centurion, 1976, р. 130; см. Letters р. x). Племянница Люсили добавила: «Незадолго до смерти, Люсиль сказала Swami Nikalananda, своему гуру, что она возвратилась в её христианскую веру» (Letters р. xvii). По поводу обсуждения индусской теологии между Тейяром и Люсилью, см. Letters р. 272-3.

[71] Letters р. 293. Люсиль желала получить прямые опыты благодати: «Я готовлюсь получить Его внезапно и полностью открывшегося мне» (Letters р. 21). Двадцатью годами позже, она, кажется, получила опыт присутствия Бога в своей душе.

[72] Тейяр сказал на собрании у его кузена Жана де Лагард, за несколько дней до смерти: «Я хотел бы умереть в день Воскресения», в TCh, Письма из поездки (процитировано выше, N. 21), р. 367.

[73] Процитировано King T., в "Эпилоге", Letters р. 296s.

[74] TCh, Сердце материи (процитировано выше, N. 2), p 72.

 

Резюме

 

Ассоциация друзей П. Тейяра де Шардена (1881-1955) отмечает пятидесятую годовщину со дня его смерти, организуя десяток коллоквиумов, распределённых на период пяти лет (2001-2005), в различных местах, где Тейяр жил и работал. Эта статья воспроизводит доклад, сделанный в ходе пятого коллоквиума, проходившего в Пекине в октябре 2003. В 1993, были опубликованы Letters of Teilhard de Chardin and Lucile Swan, которые открыли для публики их любовный опыт. Направляемый Вечно женственным (1968) кардинала Анри де Любака и Spirit of Fire (1996) Урсулы Кинг, автор перечитал Тейяра и попытался раскрыть тайну его энергии. Он приходит таким образом к заключению, что Тейяр предлагал девственную версию любви. Она ему открыла присутствие «нового огня» в космосе, который мощно поможет в конвергенции вселенной в точке Омега.