Митрополит Митрофан - Баданин - До и после

Предлагаемый труд касается определенного пласта исторических сведений, относимых современной наукой в лучшем случае к мифологии, а в худшем - к сказкам. Такая установка в отношении значительного объема исторической информации, касающейся глубокой древности, восторжествовала в науке практически повсеместно. В своем исследовании мы предполагаем с большим доверием отнестись к источникам древности и историческим свидетельствам, касающимся предметов и явлений, могущих вызвать скептицизм «серьезных» ученых.

При этом надо заметить, что мы вовсе не покушаемся на современные способы и методы решения научных задач как таковые или на иные принципиальные основы научного мировоззрения. Мы утверждаем, что в отношении к историческим фактам древности укоренился изъян принципиального характера.

Речь идет об очевидном непонимании того, что приход две тысячи лет назад в мир Христа Спасителя произвел небывалые тектонические сдвиги в мироустройстве. И это утверждение - не просто фигура речи, а принципиальное заявление. Факт явления Бога на Землю, Его Благовестив и основание Церкви, которая никогда не будет одолена силами тьмы (Мф.16,18), дали ход столь фундаментальным переменам в глубинной сути миропорядка, что невозможно сравнивать мир, живший до Христа, и мир, наступивший после. Это разные вселенные, это миры, существующие в разных реальностях. И, безусловно, эти перемены касаются не только чисто духовного компонента бытия, но всех иных его аспектов.

Век так называемого «просвещения», возвестив наступившее «торжество человеческого разума», постарался всячески дискредитировать очевидность либо максимально нивелировать значимость исторических фактов, свидетельствующих об иной реальности, в которой жило человечество до прихода Христа Спасителя.

Историческая наука, опьяненная научными достижениями и уверовавшая в непогрешимость своих подходов к изучению истории, приступила к дискредитации и уничтожению всего, что человеческая память сохранила о временах глубокой древности, если оно не вписывалось в рамки рационально-атеистического метода познания. Неблагодарный «просвещенный» сын бесстыдно отвернулся от своего Отца, даровавшего ему эту свободу мыслительного процесса и спокойствие исследовательской работы. Смешной гордый человечек, возомнив себя богом, забыл ужасы своего недавнего прошлого и, более того, стал усердно трудиться над уничтожением самой памяти о том мире, где власть тьмы была абсолютной. Но ведь именно чтобы положить предел этому торжеству сил тьмы, этому безусловному духовному рабству человечества, и приходил в мир Спаситель, «для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить деладиавола» (1Ин.З,8).