Буртомеев - Всемирная история в лицах

У римской республики было два главы - сенат и народ, но, хотя народ считался верховной властью, источником всех других властей, тем не менее сенат очень часто обходил и даже совершенно игнорировал постановления народных собраний, и при этом народ ни разу не решился напомнить сенату о его месте какой-нибудь общей мерой, которая устанавливала бы политическую подчиненность этого учреждения, и никогда народ не шел дальше привлечения к ответственности консула и других лиц, служивших лишь орудиями воли сената.

 

Это были две великие силы, которые делили между собой, не размежевываясь, впрочем, вполне точно, власть законодательную и судебную и которые имели значительную долю участия в верховном управлении; как бы третью силу между ними составляли магистраты. Ответственные по окончании срока службы, они пользовались неограниченной властью в течение этого срока. Мало того, являясь до известной степени независимыми от сената и от народа, они были независимы также и друг от друга, хотя и действовали в той же сфере и часто с одинаковыми правами. Их власть ограничивалась не разделением сфер деятельности каждого, как в современных государствах, а, так сказать, конкуренцией: если консул или претор не распоряжался всем в городе, то это потому, что существовали (не говоря уже о veto трибунов) еще другой консул и другие преторы, которые со своей стороны также распоряжались. Но их деятельность, ограниченная в действительности, ничем не была ограничена по закону, и, в случае отсутствия других преторов и консулов, ничто не мешало претору единолично управлять всем государством.

 

При этом нельзя сказать, что между отдельными магистратами не существовало иерархического подчинения, но эта иерархия, в сущности, не была действительной и касалась лишь внешнего почета. Без всякого сомнения, консулы были главами государства; все остальные магистраты обязаны были относиться к ним с почтением, и Оттилий лишь защищал консульскую прерогативу, когда велел своим ликторам разбить кресло претора, который, будучи занят разбором судебных дел, не встал перед ним. Но если звание консула было действительно выше звания претора, то не менее верно также и то, что претор вовсе не был подчиненным консула: он не должен был исполнять никаких приказаний, получаемых от этого последнего, ни отдавать ему отчет в своем управлении. Присутствующий в Риме консул заведовал делами и управлял государством преимущественно перед претором, но и претор пользовался также верховной властью в тех действиях, которые он производил. И если он созывал сенат или народное собрание, принимал какое-нибудь решение или добивался его принятия, издавал какой-нибудь эдикт, вносящий изменение в законодательство или управление, то консул (если только оставить в стороне его право veto) не имел власти изменить действия этого вполне независимого от него магистрата. Он мог отказаться признать эти действия, мог даже запретить гражданам обращаться к трибуналу претора, но он не имел никакого права вмешиваться в то, как этот претор производит суд, ни изменять его постановления, как это сделал бы у нас министр по отношению к подчиненному ему должностному лицу. В противоположность нашим порядкам, в Риме существовало правило, по которому магистрат имел власть только по отношению к тем делам, которые он мог довести до конца сам в силу полномочий своей должности, так как он не имел никаких средств принудить к чему-нибудь других магистратов, которые хотя и были ниже его, но не были ему подчинены... Мысль о подчинении должностных лиц друг другу явилась у римлян лишь во времена империи. В самом деле, эта идея чисто монархическая, и замечательно, что при республике никому и в голову не приходило ослабить магистратов или ограничить их введением иерархического устройства...

 

М.: «ОЛМА-ПРЕСС», 2001. - 336 с.

ISBN 5-224-01411-5

 

Латинские слова и выражения