Александр Доманин - Мечом и крестом - история духовно-рыцарских орденов Средневековья

Ноябрь 1095 года от Рождества Христова...

Обширная равнина в окрестностям французского города Клермон до краев заполнена народом. Сквозь шум толпы с трудом пробиваются слова, выкрикиваемые с помоста человеком в белом облачении: «...освободите Гроб Господень... Верьте в Бога и Святой Крест, и победа будет за вами». И толпа взрывается ревом: «Так хочет Бог».

Об истории крестовых походов написаны, без преувеличений, тысячи книги статей. Разобраны по косточкам военные действия каждой стороны, политическая история и крестоносных государств, и их противников. И все же остаются деяния, слабо поддающиеся самому обстоятельному анализу. Таков, в частности, знаменитый Клермонский призыв папы Урбана II, с которого и началась новая эпоха европейской, да и всей мировой истории. История в целом знает сотни и тысячи аналогичных призывов, пропавших втуне или не принесших ожидаемого результата, тогда как обратные примеры — успеха сверх ожиданий — можно пересчитать по пальцам. Клермонский призыв относится именно к этому, совсем малому ряду. Так что же произошло 26 ноября 1095 года? Как родился феномен Первого крестового похода? Попробуем разобраться, ведь вся последующая грандиозная эпопея возникла совсем не на пустом месте.

Вообще-то, впервые идея крестового похода против мусульман была высказана знаменитым предшественником Урбана II, Григорием VII, еще за двадцать с лишним лет до клермонских событий. Тогда, после сокрушительного поражения византийской армии от сельджуков при Манцикерте, которое поставило Византию на грань полной гибели, константинопольский 6азилевс Мануил VII был готов пойти на все ради спасения и своей страны, и своей власти. Он разослал послов во многие страны Европы, умоляя оказать помощь гибнущей Византии. Прибыли такие послы и к папе Григорию. Папа принял послов с подобающим уважением, а узнав, какие предложения делает ему Мануил (например, подчинение восточной церкви римскому папе), стал собирать «апостольское воинство» для борьбы с неверными и защиты Константинополя. Собрать удалось не столь уж многих, а вскоре Григорий VII ввязался в борьбу не на жизнь, а на смерть с германским императором Генрихом IV, и от великих планов борьбы с могущественными сельджуками пришлось отказаться. Тем не менее, сама идея священной войны против исламского мира продолжала существовать, хотя озвучивалась и не в этих терминах.