Эллис - РПЦ - Согласие и инакомыслие

Члены Русской Православной Церкви, не согласные с политикой, проводимой руководителями Московской Патриархии, не проявляли себя открыто до конца пятидесятых годов. Лишь много лет спустя их суще­ ствование заметили за границей. Их взгляды распро­ странялись только в самиздате, то есть в рукописных или машинописных текстах, которые передавались под­ польно из рук в руки.

 

Понадобились годы, прежде чем были найдены надежные каналы, по которым эти рукописи смогли тайно передавать на Запад. Ранние документы самиздата, попавшие на Запад, обрисовывали картину церковной жизни настолько иначе, чем об этом выска­ зывались высшие иерархи, что, за редким исключением, они вызывали лишь удивление и недоверие и были остав­ лены без внимания.

 

Некоторых церковно мыслящих людей заставило встать на защиту религии вообще и их Церкви, в част­ности, начало хрущевской антирелигиозной кампании. Восстановление Московской Патриархии во время войны, открытие церквей, монастырей и духовных школ было таким неожиданным событием, что вначале не раздалось ни одного независимого голоса, выступившего бы про­ тив ограничений церковной деятельности, которые продолжали существовать. Не протестовали даже после смерти Сталина, последовавшей в 1953 году. Однако резкий рост антирелигиозной пропаганды, начиная примерно с 1958 года, побудил некоторых смельчаков возвысить голос протеста. Руководители Церкви, безусловно не одобрявшие, как и простые верующие, антирелигиозное неистовство, молчали. Митрополит Крутицкий Николай (Ярушевич), пробовавший возражать, был быстро удален на покой и вскоре после этого скончался.

 

Перевод с английского прот. Георгия Сидоренко

Overseas Publications Interchange Ltd London 1990

ISBN 1870128 76 1

Предисловие

Заключение

Примечания

Указатель имен

 

 

В последующих главах этой книги (Первая часть книги не переведена на русский язык. - Ред.) подробно опи­сываются события, касающиеся диссидентов, то есть оппо­зиционно настроенных граждан в Русской Православной Церкви, и анализируются представления неконфор­мистской интеллигенции о внутрицерковной жизни, выраженные в самиздате. В связи с этим необходимо сказать несколько вводных слов. В последние годы среди советской интеллигенции обнаружился рост интереса к религии, особенно к Православию. Это явление, наблюда­ющееся по сей день, обычно именуют Русским религиозным возрождением. Такое выражение не совсем точно: оно может создать впечатление непрерывного, беспрепят­ственного расцвета и роста веры, даже массового дви­жения, утверждающегося с оттенком торжества. В дей­ствительности же это медленный, постепенный, часто болезненный процесс поиска людьми своих христианских корней. Он продолжается уже лет 25 или более. Однако, поскольку этот термин появился и более удачного слова не найдено, мы должны сразу сказать, что рели­гиозное возрождение в СССР имеет огромное значение, и его ни в коем случае нельзя недооценивать.

 

Возвращение многих представителей интеллигенции к Русской Православной Церкви - явление очень существен­ное и показательное. Причина его заключается не только в полном отрицании десятилетиями проводившейся атеистической пропаганды и всех представлений о будущем, к которому шагает компартия Советского Союза. Задолго до революции 1917 года, уже с середины XIX столетия начался отход интеллигенции от Церкви. Современная русская интеллигенция глубоко осознает свою историю и свои корни. Осознает она и иронию судьбы, состоящую в том, что ее представители находят путь к будущему в Церкви, которую их предшественники с презрением от­ вергли сто лет назад.

 

Начало религиозного возрождения среди интеллиген­ции можно отнести к концу пятидесятых годов. Опять-таки по иронии судьбы оно приблизительно совпало с началом хрущевской антирелигиозной кампании. Процесс десталинизации, начатый знаменитым докладом Хрущева на закрытом пленуме ЦК КПСС в 1956 году, стал глав­ной причиной, обнаружившей возможность этого воз­рождения. После хрущевского доклада советские гражда­не узнали, что им систематически лгали почти 30 лет. А если им мог лгать один вождь, почему не может и другой? Мыслящие люди не могли более принимать того, что им говорили официально. Для сохранения своей интеллектуальной целостности им нужно было все продумать самим, определить свою собственную веру и свой подход к жизни. Наступило время вопросов довольно широкого диапазона, включавшее в себя также вопросы метафизические и религиозные.

 

Второй причиной религиозного возрождения было то, что в сравнительной мягкой, менее напряженной обстановке, создавшейся после смерти Сталина, советские граждане впервые за сорок лет получили возможность осторожно говорить друг с другом о своих верованиях и религиозных поисках. За сорок послереволюционных лет народ пережил войну, гражданскую войну, голод, поли­тический террор и снова войну. Люди научились, осо­бенно за годы террора тридцатых годов, ни с кем, кроме самых близких, не делиться своими тайными мыслями. Это не означает, что они не задумывались о религии, конечно, задумывались, особенно когда речь шла о таких важных вопросах как жизнь и смерть, - но они неохотно говорили об этом и, конечно же, не писали. Лишь в послесталинский период интеллигенция и другие классы общества смогли больше и шире размышлять о религии и выражать свою приверженность Русской Православной Церкви, которую многие чувствовали или начинали чувствовать. Это усиливалось благодаря наблюдавшемуся тогда же росту самиздата. В третьей главе мы подробнее опишем некоторые из наиболее известных молодежных дискуссионных групп или семинаров, которые собирались неофициально и подвергались преследованиям со стороны властей. Такие группы возникали в конце пятидесятых годов, хотя, насколько мы можем судить, они были невелики, не­ многочисленны. С того времени они росли - медленно, но неуклонно.

 

Побуждения, приводящие советских граждан к Рус­ ской Православной Церкви, различны. Многие приходят к Богу после долгих духовных поисков в стремлении найти смысл жизни. А в России и других частях Советского Союза это в свою очередь естественно при­водит и к Православной Церкви. Для некоторых толчком могут послужить эстетические поиски. Сильное увлече­ние смыслом православного богослужения так же, как внутренняя и наружная красота храмов, являют собою альтернативу серой и одноообразной жизни в Советском Союзе. Других привлекает к Церкви поиск своих исторических корней, своего индивидуального и нацио­нального ”я ” . Это неизбежно влечет за собой признание того значения, которое исторически имело православие в жизни русских и других народов страны. А это в свою очередь вызывает и мощный поток культурного влияния.

 

Когда мыслящие люди в Советском Союзе стараются вновь обрести и восстановить культуру своего прошло­го в ее чистой, противостоящей идеологическим искаже­ниям форме, они встречаются с православием в любой области - в искусстве, архитектуре, музыке, лите­ратуре, поэзии. Это ведет к тому, что они задаются вопросом об истоках и исповедании Православия. Другой мощный фактор - рост национализма в разных частях Советского Союза. Во всех кр а ях России обретение своего национального лица неизбежно ведет к Православию. Ведь в прошлом Церковь отождествляла себя с народом, с русской нацией. Рост российского национализма, к которому мы еще вернемся в последующих главах, вызы­вает и сопутствующий ему рост интереса к Православию. Как мы видим, люди приходят в Церковь по разным причинам, и поэтому трудно ожидать полного еди­номыслия всех ее членов. Не следует также ожидать, что они легко найдут общий язык с традиционно мыслящими членами Церкви. А именно эти, часто малообразованные люди, составляют костяк Церкви. Они находятся в Церкви благодаря семейной традиции, и именно они сохранили Церковь во время длившихся десятилетиями гонений. Встреча недавно обращенных интеллигентов с массой традиционно мыслящих верующих, а еще более того - встреча между собой интеллигентов, придерживающихся разных воззрений, как мы покажем, неизбежно при­ водила к конфликту.

 

Размеры и цели религиозного возрождения - совер­шенно открытый вопрос. Никто ни в Советском Союзе, ни за его пределами не в состоянии узнать, сколько людей молодых или старых, принадлежащих к интеллигенции или к другим слоям населения - стало членами Русской Православной Церкви (или какой-либо иной Церкви). Никто также точно не знает, каковы их действительные верования, в какой степени их действительно можно считать православными. Неизвестно, согласились ли бы они со всеми догматами и обрядами Церкви. Да и между собой они согласны далеко не во всем, в том числе и в оценке самого возрождения. Одни считают, что воз­ рождение очень распространено и быстро развивается. Другие же указывают на то, что оно довольно ограничено и охватывает главным образом молодую городскую интеллигенцию, и поэтому его нельзя считать массовым движением. Такие оценки, конечно, зависят отличных впечатлений, хотя и их не следует сбрасывать со счетов, и менее всего основываются на фактах. В такой огромной стране, как Советский Союз, никто не может охватить все и претендовать на исчерпывающую оценку. И православные христиане, живущие в Москве и Ленин­ граде, часто весьма поверхностно представляют себе, что делается в провинции.

 

Нужно также отметить довольно скептическую точку зрения интеллигентов, не вовлеченных в религиозное возрождение. Они утверждают, что возрождение огра­ничено довольно узким кругом людей и почти не за­девает широкие массы как интеллигенции, так и осталь­ных слоев народа. Но даже если мы придем к заключению, что религи­ озное возрождение действительно не так уж широко распространено, то и это не уменьшает его значения. Тот, кто недавно открыл духовные богатства христиан­ ства в его православной форме, кто испытыл в резуль­тате этого жизненный переворот и обрел друзей-единомышленников, - тот не может не осознать, что в стране происходят глубокие и значительные перемены, которые непременно будут иметь значительные послед­ ствия для ее будущего. С другой стороны, тот, у кого подобного опыта нет, или тот, кто отверг его, может указать на то, что возрождением затронут лишь срав­ нительно небольшой процент населения. Какова бы ни была, однако, степень распространен­ ности духовного пробуждения и тяги к Православию, или иной Церкви, в Советском Союзе, можно и нужно прямо сказать, что после такого невиданного в истории последовательного и систематического искоренения религии это пробуждение - одно из величайших чудес христианства в двадцатом веке.